Люди и нелюди - Бубела Олег Николаевич - Страница 33

– То есть, ты не настаиваешь на долге жизни и предлагаешь мне стать твоим учителем?

– По-моему, именно так я и выразился, – ответил я с набитым ртом, не став возражать по поводу формулировки. – И вообще, ешь, давай, пока не остыло! Потом поговорим.

Ушастик взялся за ложку и осторожно попробовал мою стряпню. Вкус ухи явно пришелся ему по душе – тарелка быстро опустела. Пришлось подняться и выделить из котелка добавку, которая исчезла с той же скоростью. Кстати, найденыш не показывал, что раны причиняют ему сколь-нибудь заметное неудобство. Более того, я подметил, что заживали они с поразительной быстротой, прямо как у меня. Все-таки действенная штука – этот камиш. Да и регенерация у расы ушастых наверняка будет повыше человеческой, иначе эльфы не считались бы долгожителями.

Впрочем, этот тайм-аут в разговоре я вытребовал не для того, чтобы восхищаться здоровьем найденыша, а для подведения итогов неудачной затеи. Итак, моя идея не выгорела, об учителе можно забыть. Ведь если раньше я был уверен в том, что ушастый руками и ногами ухватится за возможность легкого и стабильного заработка, то сейчас от этой уверенности не осталось и следа. Изначально я планировал своим, не побоюсь этого слова, благородным поступком обеспечить доверие к себе, надеялся получить благодарность эльфа, дружелюбное отношение и все прочее, что могло послужить в качестве основы долгого плодотворного сотрудничества. А сейчас понял – эти глупые мысли были навеяны той самой «Грозой орков», герой которой с легкостью заводил себе надежных друзей и соратников.

Мда, не стоило забывать, что реальность куда тривиальнее. Сейчас я поражался тому, что даже не удосужился задуматься о целях эльфа. Ведь он оказался на Проклятых землях не просто так (полагаю, с его мастерством найти более прибыльную и спокойную работу на территории Империи – раз плюнуть!), и наверняка в его дальнейших планах появление ученика не предусматривалось. Сейчас я понимал, какую глупость совершал, поворачиваясь к очнувшемуся найденышу спиной. Сейчас я осознавал, что даже если услышу положительный ответ на свое предложение, все равно не смогу ему доверять, поскольку эльфу ничто не помешает просто-напросто убить меня и забрать мои деньги.

Напрашивалось однозначное решение – Ушастика нужно срочно ликвидировать. Желательно прямо сейчас, пока он сыт (так как полный желудок ощутимо замедляет реакцию) и не оправился от кровопотери. Других вариантов на горизонте не обнаружилось, и когда мой котелок опустел, я взял его и подошел к найденышу. Забрал у него тарелку с ложкой и как бы невзначай поинтересовался:

– Что надумал?

Я намеренно оставил в своих руках посуду, чтобы усыпить бдительность эльфа. Отец рассказывал, что это отлично действует, поскольку многие уверены – чтобы выбросить посторонний предмет, требуется какое-то время. А отсюда в корне неверный вывод: оружие быстрее выхватит тот, у кого руки ничем не заняты. И это вовсе не наивность, вызывающая улыбку у тренированного человека, а нечто на уровне подсознания. И сейчас я решил воспользоваться этим простейшим приемом, чтобы без проволочек покончить с ушастым, пока он не успел достать припрятанное оружие. Метать ножи не хотелось – эльф мог увернуться, поэтому я сделал ставку на один точный удар.

Смерив меня задумчивым взглядом, Ушастик тряхнул пышными локонами и решительно заявил:

– Я согласен.

Поднявшись с дивана, он протянул мне руку. Это был очень удачный момент. Нужно было всего лишь разжать пальцы, оставляя посуду на милость гравитации, выхватить стальную полоску из наручей и полоснуть ушастого по горлу. Он точно не успел бы отшатнуться, а мне после удара осталось бы отскочить подальше, чтобы не запачкаться в крови, и сделать на всякий случай контрольный бросок…

Но вместо этого я вложил грязную тарелку в котелок и ответил крепким рукопожатием. Почему – не могу сказать. Сам не знаю! Может, сработал рефлекс на традиционный земной жест, может, сбило с толку резкое изменение поведения эльфа или еще что-то, но я сделал то, что сделал. Правда, когда пальцы Ушастика сжали мою ладонь, сразу пожалел об этом, понимая – сейчас он может рвануть меня на себя, выхватить мой кинжал или нож из перевязи, и тогда умереть придется мне.

К счастью, ничего из вышеперечисленного найденыш делать не стал. Он вцепился в мою руку и затянул песню на неизвестном мне языке, отдаленно напоминающем эльфийский. Я даже сумел разобрать в ней несколько отдельных фраз, слова в которых хоть и были исковерканными, но понятными. Если собрать их воедино, выходило, что в данный момент эльф, призывая в свидетели богиню-Мать, брал себе ученика и клялся передать ему мастерство лесного стража. Это заявление так ошеломило меня, что я напрочь позабыл о своих намерениях и тупо дожидался окончания странного ритуала.

Одной песней дело не ограничилось. Как только отзвучала последняя строчка, вокруг наших кистей появилось странное свечение. Оно с каждой секундой становилось все ярче, а затем, будто живое, перетекло на запястья, сжалось, превратившись в сверкающие браслеты, и неожиданно вспыхнуло, ослепив меня. Потеряв возможность видеть, я ощутил резкую боль в том месте, где ранее находился живой свет, и попытался отдернуть руку. Эльф не дал мне этого сделать, он сжал пальцы так сильно, словно хотел переломать мне кости.

Пытаясь проморгаться, я выпустил котелок, с громким стуком упавший на пол, и схватился за рукоять кинжала, но извлекать его не стал, почувствовав, что боль начинает уходить. Когда она превратилась в слабое жжение, а ко мне вернулось зрение, эльф выпустил мою руку. Уставившись на многострадальную кисть, я обнаружил татуировку – густую вязь мелких черных иероглифов, причудливым браслетом обернувшую запястье. Вспомнив, что только недавно видел весьма похожую татушку на шее рабыни, я витиевато выругался на орочьем и перевел взгляд на Ушастика, на руке которого красовался аналогичный браслет, а физиономия выглядела крайне довольной.

– Так ты маг?

Разумеется, мой вопрос был риторическим. Теперь это было очевидно. А задал я его только потому, что внутри у меня кипела злость. Нет, не на эльфа, долгое время разыгрывавшего забавный спектакль, а на себя самого. Это надо же было додуматься – безо всякого принуждения сунуть руку в охотничий капкан! Болван? Согласен! Восхищался мощной регенерацией Ушастика, поражался количеству его амулетов, но так ни о чем и не догадался, хотя один только вид сожженных волков должен был натолкнуть меня на мысль о магии.

И сразу стало понятным отсутствие у найденыша оружия, его странное поведение, глупое обвинение в похищении и прочее. Все это время эльф забавлялся, играя со мной, как кошка с мышкой! А когда ему надоело изображать клоуна, ушастый воспользовался магией и… что-то сделал. Что именно – фиг его знает, но подозреваю, ничего хорошего. Может, превратил меня в своего раба, а может, что похуже. И самое обидное – я даже не сопротивлялся! Стоял и слушал странную песню, из последних сил надеясь на осуществление своей заведомо провальной задумки. Ну не дурак ли?

Мое самобичевание длилось ровно секунду. Едва она истекла, лицо эльфа дрогнуло и претерпело удивительную трансформацию, вытянувшись от удивления:

– А разве ты – нет?

Глава 8

Учитель и ученик

Не дожидаясь ответа, ушастый выдал длинную матерную тираду, количество этажей которой я был не в состоянии подсчитать. И почему раньше мне казалось, что орочий язык самый выразительный? Оказывается, эльфийский по части сокровищ матерного фольклора ничуть ему не уступает. Более того, благодаря своим особенностям он позволяет любой нецензурный загиб превратить в высокохудожественный образец изящной словесности, которым нельзя не восхититься. Именно поэтому, дождавшись окончания воздуха в легких эльфа, я констатировал:

– Хорошо сказал. Емко. А теперь объясни, что за украшение ты мне поставил.

Но ушастый, окинув меня полным ненависти взглядом, рухнул на диван как подкошенный, подняв при этом облачко пыли, обхватил ладонями лицо и простонал: