Сказки Верховины - Автор неизвестен - Страница 54

Ивану приснилось, что будет он сапожником, Михайле — что будет портным. Спрашивает отец младшего:

— А тебе что снилось?

— Мне, батюшка, ничего не снилось.

— Как же так, ничего не снилось? Ежели снилось тем двоим, то и тебе должно было что-нибудь присниться.

А хлопец опять:

— Батюшка, говорю я вам: ничего не снилось.

Отец схватил топор и хотел за упрямство отрубить сыну голову. А мать заплакала:

— Муженек, не снимай у него головы, отведи его лучше в темный лес. И на тебе греха не будет.

Отец так и сделал: повел сына в темный лес и оставил там. А мальчонке было всего девять лет.

Выбрался он из лесу и дошел до большой дороги. Сел на придорожный камень, отдыхает.

Едет царь в коляске со своей дочуркой, которой тоже было девять лет. Проезжает мимо хлопца, а девочка говорит:

— Батюшка, возьмите этого мальчика с нами, мне веселее будет.

Царь лошадей остановил и подзывает хлопца:

— Пойди-ка сюда, малый, скажи, как тебя звать?

— Меня зовут Герасимом.

— Что же ты бродишь здесь один?

А хлопец говорит:

— Не сказал я своему батюшке, что мне приснилось, он меня в лес отвел и бросил.

— А мне расскажешь, что тебе снилось?

Хлопец говорит:

— Коль уж отцу родному не рассказал, так и вам не скажу!

Разгневался царь:

— Слезай с коляски! Не повезу тебя, если не скажешь, что снилось.

А царская дочка просит:

— Батюшка, не гоните его. Не снилось же ему бог весть что!

Царь отвернулся, сидит злой, молчит. А когда приехали домой, мальчик с царской дочкой стал играть в разные игры.

Через три дня царь опять говорит Герасиму:

— Слушай, парень, скажи мне, наконец, что тебе снилось А не скажешь, прикажу отсечь тебе голову.

— Секите голову, но я не скажу. Если уж отцу родному не рассказал, так и вам не скажу!

А девочка услышала это и просит царя:

— Батюшка мой дорогой, не вели рубить ему голову, а прикажи замуровать его в стену. Там он умрет, и на тебе греха не будет.

У царя была одна-единственная дочка, и он ее послушал. Позвал каменщика и приказал им замуровать хлопца в стену. А когда каменщики стали замуровывать Герасима, девочка попросила:

— Оставьте для меня «слепую дверь», а для него столько места, чтобы он мог сесть и лечь. Чтобы не стоять ему век.

Каменщики все сделали так, как она просила. И девочка стала три раза в день носить Герасиму через «слепую дверь» еду, кормила и поила его одиннадцать лет. И никто об этом не знал. А на двенадцатый год поганинский царь присылает письмо ее отцу. Пишет Поганин:

«Если отгадаешь загадку — будем жить в мире, а не отгадаешь — начну с тобой войну».

И прислал Поганин царю полированную трость и велел угадать, который конец ее от корня, а который от вершка.

Слушает царская дочка все это, а потом несет Герасиму обед. Подает ему миску через «слепую дверь», а Герасим спрашивает:

— Что, Марика, слышно нового?

А Марика говорит:

— Недобрые вести: поганинский царь прислал отцу трость, чтоб угадал, который ее конец от вершка, а который от корня. Если не угадает отец, то начнет Поганин с нами войну.

Герасим говорит девушке:

— Иди домой и ложись спать. А когда встанешь, скажи отцу, будто тебе приснилось, что нужно понести трость к реке и пустить ее на воду. Каким концом поплывет она вниз по воде, тот будет от вершка, а другой — от корня.

Сделал царь так, как сказала ему дочь, и разгадал загадку поганинского царя.

Очень рассердился Поганин и послал царю трех жеребят одной масти и одного роста и велел угадать, который из них младший, который средний и который старший.

Опечалился царь и рассказал своей дочке о новой беде. А дочка пошла с обедом к Герасиму. Герасим опять спрашивает:

— Что, Марика, нового?

— Недобрые вести! Поганин-царь прислал отцу трех одинаковых жеребят и наказал отгадать, который из них младший, который средний, а который старший.

— Пустяковое дело! Иди домой и ложись спать. А потом скажи отцу, будто тебе приснилось, что нужно выставить три посудины и в каждую положить корм. В одну — тенгерицу[37], во вторую — овес, а в третью — молоко. К тенгерице придет старший, к овсу — средний, а к молоку — младший жеребенок.

Царь все сделал, как сказала дочь. И к каждой посудине пришел жеребенок и начал есть свой корм. Так разгадал царь вторую загадку.

Пуще прежнего рассердился Поганин и написал царю:

«Коли ты уж такой мудрый, то выстрели с востока на запад в ту минуту, когда я прикоснусь вилкой к своей тарелке. Выстрели так, чтоб попасть мне в палец».

Царь очень опечалился.

— Вот теперь беда! — говорит он дочке. А девушка взяла обед и пошла к Герасиму.

— Что, Марика, нового?

— Плохие вести, большая беда! Поганин прислал письмо, велит отцу выстрелить с востока на запад как раз тогда, когда он прикоснется вилкой к тарелке. И попасть нужно в палец Поганину. Говорит Герасим:

— Иди домой и скажи отцу, что этого никто не сможет сделать, кроме хлопца, которого он замуровал в стену.

Царь очень пожалел, что погубил такого хлопца. Призвал он каменщиков и приказал им осторожно разобрать стену, чтобы на прах покойного не упал ни единый камушек.

Каменщики разбирают стену и вдруг видят в стене не прах, а доброго молодца, который уже едва-едва вмещается в темнице.

Дали знать царю. Царь обрадовался, прислал одежду, слуг, чтобы хлопца остригли, побрили, и помыли, и приодели. И пришел Герасим к царю. Царь возложил на него свою корону и сказал:

— Царствуй отныне ты!

И отдал за Герасима свою дочку. И только тогда Герасим рассказал царю свой сон:

— Снилось мне, что возьму я в жены царскую дочку и на своей сабле принесу голову поганинского царя.

Смастерил себе Герасим деревянную пушку[38], чтобы из нее ударить с востока на запад в ту минуту, когда Поганин сядет за стол. И когда эта минута наступила, Герасим выстрелил из своей пушки, вышиб у Поганина вилку из руки да и саму руку отбил.

А Поганин очень рассердился и послал новое письмо:

«Приходи ко мне в гости! Если съешь все, чем я тебя попотчую, — твое счастье, а нет — лютой смертью погибнешь».

Нарядился Герасим в царскую одежду, запряг лошадей и поехал со своим слугой к Поганину.

Едут они к видят: стоит посреди реки человек и пьет воду. Впереди него — вода, а за ним нет воды.

Остановился Герасим и диву дается: что это за человек? А Перепейвода оглянулся и говорит:

— Ты удивляешься, что я воду пью? Я-то не удивляюсь, что царь выстрелил с востока на запад в отбил Поганину руку.

— Так то был я! Теперь еду к Поганину в гости.

— Не поехать ли мне с вами? Будет ли там что выпить?

— Будет, будет! Поезжай с нами, Перепейвода.

Едут дальше уже втроем. И видят: пашут в поле двенадцать плугов, а за теми плугами ходит человек и все борозды поедает. Остановился Герасим и диву дается: как может человек землю есть?

А Сырозем оглянулся и говорит:

— Чему удивляешься? Я-то не удивляюсь, что царь выстрелил с востока на запад и отбил Поганину руку.

Герасим воскликнул:

— Так то был я! Теперь еду к Поганину в гости.

А Сырозем спрашивает:

— Не поехать ли и мне с вами? Будет ли там что поесть?

— Будет, будет! Поезжай с нами, Сырозем.

Едут они уже вчетвером. Едут и видят: четыре жарких костра пылают, а между ними человек ходит, греется и никак не может согреться. Смотрят они и диву даются, а Мороз оглянулся и говорит:

— Удивляетесь, что человек замерз? Я-то не удивляюсь, что царь выстрелил с востока на запад и отшиб Поганину руку.

Герасим воскликнул:

— Так то был я! Теперь еду к Поганину в гости.

— Не поехать ли и мне с вами? Будет ли там что поморозить?

— Будет, будет! Поедем.

Едут дальше — Герасим со своим слугой и три лева, а всех — пятеро. И видят они: шагает с горы на гору человек-великан, горы переворачивает. Глядят они на него и диву даются. А Валигора обернулся и говорит Герасиму: