Сказки Верховины - Автор неизвестен - Страница 4

А пресвитеру только того и надо. Договорились, что встретятся вечером.

Накупила женщина всякого материала для мужа и вернулась домой. А муж опять давай ее бить — откуда, мол, взяла столько денег. Она ему все рассказала. Узнав, в чем дело, сапожник согласился уйти из дому. Только договорились: всякий раз, как поп придет, муж постучит, будто возвращается. А жена пусть прячет попов в печку.

Пришел первый поп. Немного поболтали, как вдруг муж стучит, кричит жене, чтобы впустила в хату. Поп испугался, мечется по комнате. Спрятала его жена сапожника в печь.

Ровно в девять открывается дверь, и входит второй поп. Посидели немного, поболтали.

И снова стучит муж. И этому попу женщина посоветовала залезть в печку.

То же случилось и с пресвитером. Едва он забрался в печь, как муж уже на пороге с охапкой соломы и спичками. Положил солому в печь и поджег. Всем попам тут пришел конец.

В это время в хату входит солдат и просится переночевать.

Муж согласился при условии, что гость отнесет попа и бросит в речку.

Солдат взял попа — и айда к мосту. Вернулся, а у дверей опять поп. Разозлился солдат, схватил попа — и на плечо. Бросил с моста в воду поглубже, чтобы поп уже не мог вылезти, а сам бегом в хату. Только переступил порог, глазам своим не верит: поп снова тут. А это сапожник третьего попа вытащил из печи. Еще больше разъярился солдат, поволок и этого попа. Бросил в речку и ждет.

Вдруг на мост выезжает извозчик. Пригляделся солдат и видит — в бричке поп.

Ну, теперь уж он все понял. Схватил попа за руки и давай тянуть с брички. Поп поднял крик, а солдат говорит:

— Так вот почему ты скорее в хате, чем я! Потому что ездишь, а я пешком хожу! — и бросил попа в воду.

Вернулся солдат в хату — и правда, нет больше попа. Рассказал хозяину, почему поп возвращался в хату, и уверил, что теперь уже больше его ноги здесь не будет.

Можно ему поверить.

Любил поп Марийку. Ходил к ней. А у Марийки был муж. Муж редко бывал дома, и когда ни придет — жена все больна.

— Ой Марийка, что у тебя болит? Наготовит муж еды всякой.

— Ешь, Марийка!

— Ох, ох, не говори мне про еду! Я сегодня и печь не топила — ничего мне уже не надо. И стонет Марийка на печи.

— Может, выпила б ты, Марийка, паленки[4]?

— Может, и выпила бы, если б принес. А есть — ничего не могу.

Пошел муж за паленкой.

— Дайте мне хорошей паленки: у меня жена больна.

— Вот дурной Иван! Твоя жена больна? Когда поп к ней придет, тогда она не больна.

— Стыдно вам, сосед, не верить больному человеку!

А корчмарь говорит:

— Ну, ну, Иван! Приди-ка домой днем, и сам увидишь, что творится в твоей хате, когда тебя нет.

Иван принес паленки, налил жене:

— На, выпей, хорошая паленка. Марийка выпила чарочку.

— Может, съела бы чего?

— Ох, ничего я не хочу.

— Чем же ты, бедняжка, жить будешь? Знаешь ведь, я возле тебя сидеть не смогу, время дорого, работать надо. Поднимайся помаленьку.

— Иди, иди, я уж как-то буду бедовать: или помру, или выживу.

И отправился Иван на заработки. Поп увидел, что он ушел, приходит к Марийке.

— Иди, Марийка, принеси паленки.

— Я не пойду, — отвечает женщина, — увидит корчмарь, что я здорова, и наплетет на меня мужу.

— Правда твоя, Марийка! — говорит поп. Пошел сам, принес паленки.

Наготовила Марийка для попа разных закусок. Есть что и выпить, всего хватает.

Пока выпивали и закусывали, вошел в хату цыган. Они его не увидели, не услышали. Думает себе цыган: «Авось, они пьяные уснут и всего не поедят, не выпьют». И тихонько спрятался под кровать.

Вернулся ночью Марийкин муж. Во дворе загремел воз. Поп испугался и говорит:

— Марийка, где бы мне спрятаться?

И впопыхах плюхнулся под кровать. Закуску и выпивку Марийка тоже под кровать спрятала.

Ну, уже под кроватью двое — цыган и поп.

Пока муж лошадей привязал, дал им сена, Марийка убрала в хате и легла себе на печь.

Вошел муж в хату, спрашивает:

— Ну как, Марийка, легче тебе?

— Ох, так плохо, что и говорить не могу.

— И не ела ничего?

— Ничего я не ела, ничего не пила.

А цыган уплетает под кроватью закуску. Выпил, закусил и говорит попу:

— Давай, паночку, песни петь.

А поп и не дышит, только думает: «Беда б тебя, цыган, забрала!»

Говорит поп:

— Молчи! Бери сапоги, только молчи, а не то хозяин услышит — убьет нас!

— Но-но, паночку, нас двое.

Взял цыган сапоги, натянул на ноги.

— Ой паночку, кабы мне походить в сапогах.

— Бери, цыган, штаны, только молчи. Взял цыган и штаны у попа.

— Ой, паночку, кабы я прошелся по хате, посмотрел бы, годятся ли они мне.

— Молчи, цыган! Бери и рясу, только молчи. Цыган взял и больше не слушал попа. Вылез из-под кровати.

— Дай вам бог здоровья, хозяин!

— Дай бог здоровья и вам! — отвечает хозяин. Видит он, что одежда поповская, и думает, что это — настоящий поп. Говорит:

— Пусть садятся пан превелебный. — И спрашивает, зачем поп так поздно пришел. Говорит цыган:

— Слышал я, что ваша жена больна, хотел справиться о здоровье. Что у вас, Марийка, болит?

Марийка видит, что то не тот поп и думает: «Это мошенник какой-то».

— Ну, — говорит цыган, — пан хозяин, знаете что?

— А что, пане превелебный?

— Я больную посвячу, видать, болезнь ее нечистая.

— Ой пан превелебный, я бы честно вам заплатил, лишь бы мою хату посвятили, чтоб жена не болела больше. Жена отговаривается, а муж свое:

— Цыть, жена! Даст бог, тебе легче будет.

— Эй, муженек, не выбрасывай денег, ты их тяжело зарабатываешь!

— Я тебя не спрашиваю, Марийка! — сердито говорит муж. — Так сколько вы просите, пан превелебный, за то, что посвятите мою хату?

— Одну десятку.

Дал хозяин десятку.

— Ну, пан хозяин, делайте все так, как я буду говорить. Есть у вас железный горшок?

— А для чего вам горшок?

— Кипятку заварить.

Поставил хозяин в горшке воду греть. Закипела вода.

— Ну, пан хозяин, возьмите дубину в руки, станьте в дверях, а я буду святить.

Взял цыган кипяток и начал лить в каждый уголок. Льет и приговаривает:

— Свят, свят, господь.

Поп отодвигается все дальше и дальше, а цыган все больше и больше льет кипятка. Не выдержал поп, выскочил из-под кровати.

— А теперь, пан хозяин, бейте дубинкой! Видите, какой большой черт! Говорил я вам, выгоню черта из вашего дома.

Хозяин попа крепко побил.

— Ну, теперь, пан хозяин, я его выпущу, хватит уже ему. Больше ваша жена никогда не будет болеть.

Было у одного человека три сына, да такие лодыри, что не позаботься о них отец — так и будут сидеть голодные.

Но вот однажды старший сын говорит:

— Хотите, отец, я вам докажу, что умею зарабатывать деньги. Собрался и пошел в путь-дорогу. Пришел в одно село. Видит: поп стоит у своих ворот и вдоль улицы поглядывает.

Хлопец подошел, поклонился:

— Доброе утро.

— Будь здоров! Куда это ты идешь?

— Да вот, работы ищу.

— Нанимайся ко мне служить.

Зашли они на фару[5] и стали договариваться.

— Будешь у меня служить, — говорит поп, — коли согласишься на такое: если ты на меня рассердишься, я тебе плетей дам. Ну, а я на тебя рассержусь, то уж ты меня лупи.