Наемники - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 26

– Из твоих уст подобное откровение звучит несколько странно, – вымолвил Тино. – Неужели шесть лет назад ты рассуждал точно так же?

– Конечно, нет, – честно признался властелин. – Вожди глухи к гласу народа. Беды и заботы простых людей кажутся им скучными и мелочными. Рвущиеся к престолу властолюбцы ущербны по своей сути. Скрывая собственную алчность, они постоянно твердят о благе страны. Наглая, бесстыдная ложь! Ждать проявления доброты и милосердия от таких правителей не приходится.

Церковная служба закончилась, и унимийцы неторопливо двинулись к выходу.

Лишь спустя полчаса путешественники сумели пройти внутрь здания. Уже с порога стало ясно – по внутреннему убранству храм несопоставим с собором замка.

Маленькое квадратное помещение, убогие росписи на стенах, кривой пол и единственный купол по центру – вот и все. Статуя Вельта не достигала в высоту и полутора метров, зато над алтарем всегда горели свечи, а на подносах лежали скромные пожертвования бедняков.

Благодаря проникающим через многочисленные окна лучам Сириуса церковь была довольно хорошо освещена. В дальней части храма воины заметили высокого седовласого старца в длинном белом балахоне. Со стороны он чем-то напоминал Бога, которому поклонялись мендонцы.

Услышав приближающиеся шаги, священник обернулся. С нескрываемым интересом разглядывая чужаков, тасконец ровным голосом проговорил:

– Добрый день. Я ждал вас. Отец Дэнис рассказал мне о своей беседе с верующими иноземцами. Сейчас мало, кто чтит древние заповеди…

– Жить без Бога в душе нельзя, – вымолвил Олесь.

– Неплохо подмечено, – кивнул старик. – Я бывал в разных странах, посетил даже Сендон, город, находящийся на западном побережье материка, и всюду встречал и зло, и добро. Неважно, кому поклоняется человек, главное – какие поступки он совершает. Есть народы, почитающие нескольких богов одновременно. И это их право. Нельзя навязывать людям религию. Вера в сердце каждого из нас.

– Это утверждение не очень увязывается со словами настоятеля собора, – произнес Тино.

– Дэнис идеалист, – грустно улыбнулся унимиец, – и часто видит лишь одну сторону монеты. Бедняга мольбами и увещеваниями пытается смягчить черствые души знатных дворян. Если его усилия увенчаются успехом, мы станем свидетелями еще одного чуда Вельта.

– А вы не так оптимистичны, – удивился самурай.

– Годы и опыт, – задумчиво сказал преподобный Кляйн. – Я прожил долгие семьдесят лет и многое повидал. К сожалению, милосердие и сострадание проявляются не так часто, как нам бы того хотелось. Миром заправляют сила и жестокость. Горькая истина, но ее надо признать. После длительных нелегких скитаний я решил посвятить себя служению людям. Они нуждаются в доброте. В герцогстве тысячи голодных и обездоленных. Кто-то ведь должен позаботиться о них. Ни монарху, ни полковнику Стонжу до несчастных нет ни малейшего дела.

– Вы не боитесь мести тайной полиции за столь крамольные слова? – спросил Вацлав. – Офицеры секретной службы очень злопамятны.

– Нет, – спокойно проговорил тасконец. – Я давно ничего не боюсь. Эллиса Стонжа помню еще мальчишкой. Он стоял в левом углу церкви рядом с родителями и затравленно озирался по сторонам. В его глазах всегда сверкала злоба. Никогда раньше я не встречал человека, испытывающего такую лютую ненависть к собственным родным и близким. Мои неоднократные попытки повлиять на ребенка результата не принесли.

– Неужели у подростка не было друзей? – уточнил Храбров.

– Никогда, – ответил унимиец. – Эллис терпеть не мог сверстников. О родственниках даже не говорю. Года два назад в страшной нищете умерла мать Стонжа. Сомневаюсь, что офицер знает о ее кончине. Полковника интересует только власть. Старый священник в квартале бедняков вряд ли привлечет внимание тайной полиции. Секретная служба ведет борьбу с придворной знатью и к простому народу относится, как к насекомому, ползающему под ногами.

– Почему же люди терпят подобное унижение? – возмущенно воскликнул поляк.

– Привычка и страх, – произнес служитель храма. – Человек – существо странное. Люди способны смириться с любым притеснением. Отчасти это даже хорошо. Я с ужасом представляю, какую резню устроил бы Эллис в случае мятежа. Погибли бы сотни невинных мужчин, женщин и детей. Увы, моему народу остается лишь свыкнуться с тяжелой долей и терпеливо ждать справедливого и великодушного правителя.

– Глупость! – не выдержал Карс. – Вы призываете к вечному рабству и противоречите сами себе. Власть никогда не будет доброй. В противном случае монарху не удержать трона. Единственный способ избавиться от колодок на шее – сбросить их. Только борьба сделает человека свободным.

Старик внимательно посмотрел на чужаков и задумчиво покачал головой. Лишь сейчас он заметил за спинами путников притороченные мечи.

Священник выпрямился и довольно громко проговорил:

– Вы солдаты. И дело даже не в форме и наличии оружия. В вас живет воинственный дух. Покорность и смирение чужды отчаянным бойцам. Поймите правильно, это не обвинение, а констатация факта. Смерть для обычных людей является концом их существования, а потому вызывает неподдельный страх. Для воинов же она – закономерный итог сражения. «Лучше умереть, чем быть опозоренным!» – великий девиз, перед которым я преклоняюсь. Вы в состоянии защитить себя. Но что делать несчастным, лишенным подобного дара? Даже если у мужчины есть автомат или копье, храбрости у него не прибавится. А вспомните о женщинах, стариках, детях… Так устроен мир. Одни должны править, Другие – подчиняться.

– Наверное, вы правы, – поддержал тасконца Аято. – В любом случае мы не можем повлиять на ситуацию в Мендоне. Здесь свои законы. Вмешательство в чужие дела чревато серьезными последствиями. У нас совершенно иные цели. Отец Дэнис обещал помочь…

– Да, да, – кивнул унимиец. – Он передал мне вашу просьбу. Признаться честно, не уверен, что моя информация принесет какую-нибудь пользу. Все это было очень давно. Около полувека назад судьба занесла странника в графство Окланское. Большую его часть занимают бескрайние степи. Для человека, привыкшего к лесам и горам, – довольно унылое и тоскливое место. Когда-то огромные поля служили зерновой житницей страны. Десятки крупных городов, поселков и ферм. Во время катастрофы все здания, хоть немного возвышающееся над поверхностью, превратились в руины.

– Неужели никто не уцелел? – спросил Олесь.

– На ваш вопрос трудно ответить сразу, – вымолвил преподобный Кляйн. – С тех пор минули века. Сейчас степные просторы служат пристанищем для беглых преступников, мутантов и разнообразных чудовищ. Наш караван двигался к городу Ситлу и попал в засаду разбойников. В яростной схватке уцелело лишь двенадцать человек. То, что не сумели сделать люди, довели до конца шеки. Тогда я еще не знал, чем это грозит…

– Хищники? – предположил Воржиха.

– Хуже, – произнес старец, – прирожденные убийцы. На территории герцогства подобные твари не водятся. Представьте себе огненно-рыжий цвет шкуры, кровавые глаза в виде ровного треугольника, огромный рог на лбу и острые, как стальной клинок, зубы… Шеки обычно живут и нападают парами – самец и самка. В холке они достигают полутора метров и весят сто – сто двадцать килограммов. При встрече с ужасным чудовищем у человека нет ни единого шанса на спасение.

– А если попробовать убежать? – проговорил поляк – Даже не пытайтесь, – возразил тасконец. – Быстроногие убийцы с трудом, но догоняют лошадь. Кроме всего прочего, у них есть одна неприятная черта – щеки никогда не ограничиваются малым. Звери не остановятся, пока не прикончат последнюю жертву. Насыщение мало интересует хищников.

– Как же вам удалось спастись? – спросил Храбров.

– Чудом, – вымолвил священник. – Мы разбежались в разные стороны, надеясь таким образом ввести тварей в заблуждение. Я прекрасно слышал, как в предсмертной агонии кричали мои товарищи. Минуло уже почти пятьдесят лет, а вопли несчастных до сих пор снятся мне в ночных кошмарах. Не знаю, был ли я последним, но прошло не меньше получаса, прежде чем, сзади раздался рев зверя. Мне ничего не оставалось, как молить Бога о спасении. В тот момент, когда шек настиг беглеца, сверкнул яркий луч, и бездыханное животное рухнуло в траву.