Морские драмы Второй мировой - Шигин Владимир Виленович - Страница 15

Действительно, условия для действий подлодок были неблагоприятными. Многочисленные узкости, короткий период темноты, идеально гладкая поверхность воды и нахождение вблизи значительных противолодочных сил противника отнюдь не облегчили их задачу. Прин докладывал из Ваагс-фьорда об “исключительно сильных и прекрасно организованных оборонительных мерах. Лодкам приходилось действовать в условиях, аналогичных созданным вблизи основных вражеских баз”. Ничего другого и не следовало ожидать, когда речь шла о целях, которые следовало защищать любой ценой, — транспортах, перевозивших британских солдат. Однако, несмотря ни на что, немецкие лодки выполнили 36 атак, анализ которых показал, что, если бы не отказ торпед, противнику наверняка был бы нанесен немалый ущерб. Процент попаданий был бы следующим: при атаке на линкоры — одно из четырех, на крейсера — семь из двенадцати, на эсминцы — семь из десяти и на транспорты — пять из пяти.

Значение столь внушительного успеха было бы трудно переоценить. Своевременная отправка “U-47” в Ваагс-фьорд позволила лодке прибыть на место как раз в тот момент, когда с транспортов начали высаживать солдат. Военные операции в районе Нарвика могли бы сложиться иначе, если бы не отказали все восемь торпед, выпущенные Прином по целям.

Во время норвежской кампании мы потеряли четыре субмарины.

После ее окончания я оказался перед необходимостью решить: стоит или нет задействовать подводный флот в следующих операциях в то время, когда у него нет другого оружия, кроме дефектных торпед. Мой начальник оперативного отдела Годт искренне считал, что нас никто не поймет, если подлодки снова пойдут в бой без предварительного коренного улучшения торпед. Я, в свою очередь, был уверен, что, поставив в такой момент подлодки на прикол, я тем самым нанесу непоправимый ущерб будущему подводного флота.

Люди находились в растерянности, и я не имел права бросить их на произвол судьбы. Следовало принять срочные меры для поднятия боевого духа личного состава. Пока сохранялся хотя бы минимальный шанс на успех, я был обязан отправлять субмарины в море. А энтузиазм и энергия, продемонстрированные начальником торпедной инспекции контр-адмиралом Кумметцем, позволили мне надеяться, что в ближайшем будущем мы получим новые, усовершенствованные взрыватели. Также я надеялся, что проблема контроля глубины также будет решена».

В конце концов Дениц был вынужден отозвать с моря все подводные лодки. Началось расследование, поиски виновных и замена торпед на более надежные. Испытание новых торпед произвел во время выхода на боевое патрулирование командир U-37 капитан-лейтенант Ерн. Именно Ерн, являясь в свое время штабным офицером Деница, был одним из разработчиков операции по атаке Скапа-Флоу. Теперь же он сам отправился в море. За двадцать шесть дней похода Ерн утопил одиннадцать судов водоизмещением в 43 ООО тонн.

— Заклятие невезения отныне разрушено! — объявил Дениц. — Боевая мощь подводных сил вновь доказана!

Увы, время было упущено безвозвратно и уже никогда больше немецкие подводники не будут, иметь перед собой столько первоклассных целей, как в дни норвежской операции.

Норвегия была завоевана, и теперь эпицентр морской борьбы переместился в воды Атлантического океана, где немцы стремились уничтожить идущие в Англию конвои с грузами. В мае

1940 года Дениц сформировал две тактические группы подводных лодок. Одну из них условно назвали «группа Прин», вторую — «группа Резинг», по фамилиям командиров групп. Так было положено начало столь нашумевшим в годы Второй мировой войны «волчьим стаям». Группе Прина было приказано атаковать один из конвоев, возвращавшихся в Галифакс. Нападение стаи подлодок на конвой превратилось в самое настоящее избиение.

Июнь 1940 года оказался самым удачным месяцем для немецких подводников за все время Второй мировой войны. На дно было отправлено более 140 судов и кораблей союзников. Полтора десятка из них записал на свой личный счет и Прин. Общий же тоннаж потопленных им с начала войны судов составил 66 584 тонны. Вторым после него по потопленному тоннажу (54 ООО тонн) шел Энгельберт Эндрюс, бывший старпом Прина во время прорыва в Скапа-Флоу.

Вскоре среди немецких подводников началось настоящее соперничество за наибольшее количество потопленного тоннажа. Лучшим долгое время оставался Прин, который первым, по расчетам Кригсмарине, превысил показатель в 200 ООО тонн и ставший пятым немецким офицером, получившим дубовые листья к своему Рыцарскому кресту. Однако вскоре его начали догонять не менее удачливые Эндрюс и Отто Кречмер. Последний имел 44 победы и тоннаж в 266 629 тонн.

Прин, Эндрюс и Кречмер заключили даже между собой своеобразное пари. Суть его заключалось в том, что тот, кто первым записывал на свой счет 400 000 тонн, получал право за счет остальных от души погулять в ресторане. Однако никому из участников этого дьявольского пари так и не удалось добиться вожделенного результата. Война внесла в их спор свои коррективы.

Очень удачным был для Прина октябрь 1940 года, когда он во главе «волчьей стаи» из четырех лодок буквально истерзал, не понеся никаких потерь, один из английских конвоев.

Все началось с того, что в ночь с 16 на 17 октября командир U-48 капитан-лейтенант Блейхродт в двухстах милях от Гебридских островов обнаружил большой конвой. На перехват конвоя устремилась «волчья стая». Кречмер, Эндрюс и Шепке в течение ночи уничтожили семнадцать судов.

Почти в это же время в двухстах пятидесяти милях от происходящего побоища U-47 обнаружила еще один конвой: сорок девять грузовых судов и двенадцать кораблей охранения следовали из Галифакса, в Англию. Не дожидаясь наведения других лодок,

Прин начал атаки. Чуть позднее к нему присоединились Эндрюс, Шепке и Блейхродт. К рассвету и этот конвой был растерзан «серыми волками» Деница. Из двенадцати уничтоженных транспортов восемь было на счету Прина. Герой Скапа-Флоу еще раз подтвердил репутацию одного из лучших подводных асов. Ни одна из его торпед не прошла мимо цели!

За какие-то тридцать часов на дно было пущено почти три десятка груженных военными припасами судов. Это был огромный успех! А поэтому при возвращении подводных лодок домой газеты и радио торжествующе трубили о свершенных подвигах. Имя Прина снова облетело всю Германию. Деницу же уничтожение двух конвоев позволило вновь говорить во весь голос о подводных лодках как о наиболее эффективном морском оружии. Не обижая никого из других командиров субмарин, командующий подводными силами говорил в те дни:

— Я люблю каждого из своих птенцов, но все же самый большой мой любимец — это Прин!

Зимой 1940/41 года обстановка на море начала постепенно меняться не в пользу немецких подводников. Англичане всерьез взялись за противолодочную оборону. Улучшилась организация конвоев, стали сходить со стапелей эскортные суда, над морем начали патрулировать самолеты, вооруженные специальными глубинными бомбами. Время былого господства немецких субмарин кануло безвозвратно, и они вынуждены были теперь почти все время походов прятаться под водой. Стала сказываться и усталость. Теперь пьяные дебоши экипажей подводных лодок в ресторанах с драками и стрельбой стали самым обычным явлением.

К этому времени U-47 перевели в Лориан, расположенный на территории Франции. Вот что пишет об этим периоде жизни Прина один из его биографов: «Прин не изменил своим привычкам. Он по-прежнему любил попить пива и побеседовать с друзьями. В конце января 1941 года он, его офицер Вольфганг Франк и два гардемарина отправились на экскурсию по сельской местности. Они пообедали в тихой сельской гостинице, которую содержала старая британка, славившаяся искусством готовить. Подводники пили бутылку за бутылкой, а Прин рассказывал о своих приключениях на яхтах, торговых судах и подводных лодках. Франк вспоминал, что все не терпелось снова оказаться в деле. Прин пожал руку Франка и сказал, что чувствует костями, что патрулирование будет удачным.

Приняв букет от поклонницы, Прин отправился в десятое с начала войны патрулирование. Ситуация к этому времени однако сильно изменились и, увы, не в сторону немецких подводников. На прощание Кречмер и Прин пожали друг другу руки.