Оружие — мутант - Лейнстер Мюррей - Страница 9

— Кэлхаун медленно выжимал плунжер, и скоро с чистой стороны оказалось более двенадцати кубиков сыворотки, а с другой — сухой плотный блок спрессованной массы кровяных клеток. Кэлхаун высосал сыворотку шприцем.

— Условия не стерильные, конечно, но придется рисковать, — сказал он с кислой улыбкой. — От этой истории за световой год воняет спецлабораторией. Так же, как от убийц в форме и с иммунитетом к чуме. Чума наша была специально придумана такой, чтобы привести в полное остолбенение врачей.

— В полное остолбенение! — горько подтвердил Ким.

— Значит, — предположил Кэлхаун, — чистая культура и не должна переносить болезнь. Патогенный аппарат отсутствует в культуре, когда вы его там ищете. Я помню только один случай, когда Мургатройд был болен так же сильно, как сегодня. Ведь сегодня он был очень болен. Тот случай мне надолго запомнился. Ну и пришлось нам попотеть!

— Если бы я не был обречен, — мрачно сказал Ким, — я бы поинтересовался, что это за случай.

— Поскольку вы будете жить, — возразил Кэлхаун, — я вам расскажу. Два организма, отдельно практически безвредные, в присутствии друг друга вырабатывали сильнейшие ядовитые токсины. Это называется синергической парой. Страшнее бризантной бомбы! И выследить парочку было чертовски трудно.

Он пересек поляну в обратном направлении. Мургатройд, припрыгивая, следовал за хозяином, почесывая лапкой обезболенное место на боку.

— Вы — первая, — кратко сообщил Кэлхаун Хелен Джонс. — Это сыворотка для выработки антител. Может появиться зуд, но не обязательно. Вашу руку, будьте добры!

Она обнажила жалкую исхудавшую руку. Он ввел Хелен кубический сантиметр сыворотки, которая — плюс корпускулы и еще сорок с чем-то элементов — бежала в последний час по венам и артериям Мургатройда. Кровяные тельца были удалены с помощью связывающего вещества и фильтра, а антикоагулянт, предотвращавший свертывание, аккуратно модифицировал остальное. В течении нескольких минут лаб-комплекс подготовил сыворотку не хуже, чем любой стандартный промышленный комплекс. В условиях хорошей лаборатории Кэлхаун изолировал бы тела сыворотки, определил их структуру, и синтезированная вакцина спасла бы всех уцелевших жертв эпидемии. Но пока в массовом масштабе производство было ему не по силам.

— Следующий! — сказал Кэлхаун. — Ким, объясните им, что происходит.

Бородатый юноша закатил рукав и объяснил:

— Этот укол может нас вылечить. Если нет, хуже все равно не будет.

И Кэлхаун быстро делал инъекции вакцины, которая, как он расчитывал на основании собственного опыта, должна была победить неопознанную болезнь, вызванную, по его мнению, не одним микробом, а синергической парой бактерий. Древесный уголь горит медленно. Жидкий кислород вообще не горит. В соединении они дают взрыв мощнее динамитного. В медицине синергия означает, что две отдельно друг от друга безобидные субстанции вместе могут давать эффект третьей субстанции…

— Думаю, что к утру вам станет легче, — сказал Кэлхаун, когда с уколами было покончено. — Может быть, вы вообще вылечитесь, только будете чувствовать слабость и голод. Тогда советую уходить подальше от города и надолго. Возможно, готовится новое заселение и транспорты с колонистами уже в пути,только прилетят они не с Деттры-2. И очень опасаюсь, что здоровые или больные, вы попадете в переплет, если войдете в контакт с новыми, если их можно назвать, «колонистами».

Люди молча и устало смотрели на Кэлхауна. Это была особая группа больных. Они были полумертвы от голода, но в глазах не было страдания. Это было тот особый тип людей, которые продолжают поддерживать нить человеческой цивилизации вопреки инерции человека как расы, которые действуют по внутреннему побуждению: оно заставляет их делать, то что должно быть сделано. Пусть это выглядит абсурдно. Почему должны каждый день умываться люди, обреченные на смерть? И помогать друг другу умереть с достоинством — это уже дело не интеллекта, а самоуважения. Но Кэлхаун смотрел на них с симпатией. Именно такие люди берутся за дело в момент опасности. Те, что копят добро, предпочитают обращаться в бегство, а несознательная, неразвитая часть населения бунтует, мародерствует.

Теперь они спокойно и безразлично ждали собственной смерти.

— Тому, что случилось на Марисе, нет прецедента, — объяснил Кэлхаун. — Тысячу или более лет назад жил во Франции один король, — Франция была страной на Старой Земле, — который пытался уничтожить болезнь проказу, подвергая казни всех, кто имел несчастье это болезнью заразиться. Прокаженные были помехой. Они не могли работать, не могли нормально общаться с другими людьми, их кормили из милости. Умерших прокаженных хоронили только другие прокаженные. В общем, они нарушали нормальную жизнь остальных людей. Но здесь происходит другое. Вас хотели убить по другой причине. Ми нужно было убрать вас немедленно.

Ким Уолпол предположил:

— Они хотят избавиться от наших тел — это вроде санитарии.

— Чепуха! — воскликнул Кэлхаун. — Город заражен, и эти люди не совершили бы посадки, если бы не знали, что им болезнь не грозит.

Тишина.

— Если эпидемия — спланированное преступление, то вы все — его жертвы и свидетели, от вас надлежало избавиться до прибытия новых поселенцев, не с Деттры.

— Чудовищно, чудовищно! — хрипло прошептал темнобородый мужчина.

— Согласен, — сказал Кэлхаун. — Но межзвездного правительства пока не существует — как в прошлом не существовало всепланетного правительства на Земле. И если кто-то пиратски отнимет у законного владельца колонизированную планету, не найдется власти, могущей преступника покарать. Единственный выход — война! Но кто решиться начать межпланетную войну? Если захватчики высадят своих поселенцев, у них все шансы удержать планету за собой. — Он помолчал и добавил с иронией: — Можно, конечно, убедить их в том, что они не правы.

О чем не стоило даже помышлять. Дети и дикари понимают идею справедливости, только если она направлена к ним. Но не понимают идеи справедливости, направленной на других людей. И хотя человеческая цивилизация распростерлась до дальних звезд, очень значительная часть населения оставалась цивилизованной только в том смысле, что умела пользоваться орудиями труда. Большинство людей оставались дикарями или детьми в эмоциональной, моральной жизни.

— Вам придется спрятаться, — повторил Кэлхаун. — Навсегда или нет — это зависит, частью, от моего везения. Мне нужно в город. Нужно решить очень серьезную проблему.

— В город? — с мрачной иронией сказал Ким. — Но там все здоровы. Они охотятся на нас для развлечения.

— Бесполезно бороться с эпидемией, — пока не взят под контроль ее источник. На корабле принесшим захватчиков, должны быть руководители и отличная лаборатория, — продолжал Кэлхаун. — Вы выздоровеете, но я не уверен, что данная синергическая пара — единственный вариант. У них может оказаться в запасе вторая чума, третья и так далее…

Ким молча кивнул.

— Вы сами не заразились? Не забыли сделать укол?

— Введите мне четверть кубика, — попросил Кэлхаун. — Этого должно хватить.

Ким, судя по ловкости, с которой была произведена процедура инъекции, явно умел обращаться с инъектором. Потом Кэлхаун помог остаткам группы уцелевших горожан перейти на подстилки из листьев под навесами — в покое и неподвижности выработанные Мургатройдом антитела имели больше шансов произвести полный эффект. Больные молчали. Пожилые мужчина и женщина вежливо пожелали Кэлхауну спокойной ночи.

Кэлхаун занял удобную позицию для всенощного бдения, Мургатройд устроился рядом. Над полянкой воцарилась тишина.

Но не полная — ночь на Марисе-3 была полна тихих, а иногда и не очень тихих, звуков: со стороны холмов слышалось глухое уханье, в низине что-то трещало — наверное, решил Кэлхаун, стадо животных совершало ночной переход.

Кэлхаун размышлял, рассматривая некоторые довольно мрачные варианты возможного развития событий. Человек, убитый стрелой, приехал на каре. У него мог быть спутник, и этот спутник может пуститься на поиски товарища.