Школа выживания - Паттерсон Джеймс - Страница 23

— Ну что, теперь снова в родной стихии. Счастлива? — шипит мне Клык. На секунду отвлекаюсь показать ему зубы в ответ и набрасываюсь на ближайшего ко мне волчонка.

Самое неприятное, что Клык прав. Я действительно в своей стихии. Про «счастлива» не скажу, но я как-то лучше чувствую под ногами почву. Мальчишка из класса со мной разговаривает — все мимо. Зато поддать под зад громадному ирейзеру, особенно если у него сзади еще и крылья болтаются, — это я всегда пожалуйста.

Не прошло и минуты, а я уже сломала одному коленную чашечку резким боковым правой ногой. Он, как подкошенный, свалился на землю. К моему глубокому удовлетворению. Берегись, — предупреждает Голос. Поздно. Я уже получаю в челюсть чьим-то волосатым кулачищем — голова крутится, как на шарнире.

Плыви по течению. Как получится, так и получится, — снова наставляет Голос.

Слушаюсь и повинуюсь.

Делаю несколько оборотов в сторону приданного мне ускорения и с размаху наношу ответный хук в скулу. Взвыв от боли и зажав руками морду, ирейзер падает на колени. Секунда — он оправился и, с горящими от злобы глазами, снова на ногах. Как раз вовремя — оказавшийся рядом Газ вмазывает ему обеими руками сразу в оба уха. У него рвутся барабанные перепонки, и он с визгом отползает в сторону.

Клык уже одного вышиб и теперь работает над Ари. Мельком брошенный взгляд фиксирует Ангела, внушающую ирейзерихе, что та должна разогнаться и врезаться головой в дерево. Бам! Ангел победоносно мне улыбается, и я вспоминаю об отложенном разговоре об этике контроля чужого сознания.

Макс, соберись.

Страшенный апперкот в спину вышибает воздух из моих легких. Пытаясь вздохнуть, поворачиваюсь и вижу оскаленную пасть Ари и его целящий мне в голову кулак. Пригибаюсь. Он промазывает, а я всю силу вкладываю в аппель, который завертел его волчком и практически сбил с ног. Его шайка уже полностью выведена из строя. Через плечо замечаю, что Клык за деревьями собирает стаю, чтобы поднять их в воздух. Остались только мы с Ари, один на один. Медленно ходим по кругу. Глядя на ухмыляющуюся морду Ари, вскипаю от дикой ярости. Глаза застилает красным.

— Тебе очень идет школьная форма, — Ари скалит волчьи клыки. — Изменила тебя до неузнаваемости.

— А где ты крылья себе приобрел? В супермаркете Копейка? — Держу равновесие, в любой момент готовая и к атаке, и к обороне.

Его ирейзеры ковыляют к грузовику зализывать раны. Ари понимает, что я вижу их побитые рожи, и кричит им нарочито бодро:

— Выше голову, мужики! В следующий раз я отдам вам на растерзание самую младшенькую, цыпленочка беленького.

Ангел! Он сулит им мою девочку!

С ревом бросаюсь на Ари. Он отступает в сторону и контратакует. С легкостью уворачиваюсь снова. Отступив на пару шагов, коротко разбегаюсь и с налета шарахаю его в ребро, сначала одной ногой, потом другой. Он грузно валится на дорогу, с размаха ударяясь головой об асфальт.

Упираюсь каблуком ему в горло и наклоняюсь к нему поближе:

— Сколько раз мне тебя убивать? По твоим примерным оценкам?

Вижу его бешеные от ненависти глаза, и наконец что-то во мне окончательно рушится. Это больше не Ари. Тот маленький мальчик, издалека наблюдавший за нами в Школе, исчез без следа. Собственный отец превратил его в монстра. Этот новый Ари насквозь пропитан злобой и ядом. От отвращения отдергиваю даже ботинок и отхожу подальше. Надо скорее вытереть о траву подошвы.

Ловя губами воздух, Ари садится и растирает себе шею.

— На сей раз тебе очко, — голос у него хриплый, полузадушенный. — Но не надейся меня победить. — Он вскакивает на ноги. — Я просто с тобой играю. Как кошка с мышкой.

Я уже почти вошла в лес и расправила крылья, готовая взмыть в небо. Снова оглядываюсь на него:

— Уж конечно, — голос мой полон презрения, — неуклюжая мягкотелая кошка по кличке Франкенштейн против непобедимой, кровожадной, и, главное, хорошо сконструированной мышки.

Губы у него кривятся. И он делает рывок достать меня. Но я уже поднялась футов на пятнадцать. Зависнув над деревьями, смотрю, как Ари ковыляет к своему вэну и тяжело плюхается на водительское сиденье. Внутри рядом с ним замечаю чью-то белокурую голову.

Что-то я не видела раньше ирейзеров-блондинов…

— Что с вами стряслось? — закричала Анна.

Наши куртки здорово заляпаны кровью. Но дома мы автоматически повесили их в прихожей. Тотал бродит у наших ног, принюхивается к незнакомым враждебным запахам и рычит. Ангел наклоняется к нему, обнимает его и что-то шепчет ему на ухо. Слышу, как ей в ответ пес ворчит: «Вот паскуды!»

— Ирейзеры напали, — немногословно бросает через плечо Газман. — Я проголодался. Есть что-нибудь пожевать?

— Кто такие ирейзеры? — Анна, похоже, действительно, слышит про ирейзеров первый раз.

Как это получилось, что она ничего про них не знает? Или, может, она знает про них, но просто не знает такого слова «ирейзер». В конце концов, это внутреннее название. Их так в Школе называли.

— Анна, мы гибрид людей и птиц, — на запах кукурузы торопливо иду по коридору в кухню и стараюсь объяснить ей как можно доходчивее. — Но в Школе создали еще один гибрид — хомо-люпус. Это и есть ирейзеры.

— С кроликами что ли скрестили? — переспрашивает Анна, идя за мной по пятам.

Я захихикала:

— Кролик — это Lapin или, если совсем по-научному, leporid. А я говорю про lupiпов.

Она наконец понимает:

— Получается, это человеко-волки.

— Кукуруза! И горячий яблочный сидр! — радуется Газзи.

— Пойди сначала помой руки, — говорит Анна и оглядывает его с головы до ног.

У Газа пара синяков. Ангел и Надж, похоже, в порядке. Игги не повезло — у него страшно раскроена губа, а у Клыка из носа по-прежнему идет кровь. Я внезапно представляю себе, как он целуется с той рыжей, но гоню от себя это воспоминание.

— Идите все мойтесь, а я принесу пока пластырь. У кого-нибудь какие-то серьезные увечья есть?

— Нет, — Надж запускает руку в миску с кукурузой. — Но ирейзер порвал мне свитер. Гад!

— Вот еще молоко, — Анна достает из холодильника бутылку с молоком, ставит ее на стол и выходит принести аптечку первой помощи.

Наливаю Ангелу молока и обращаю внимание на бутылку. Какая-то новая фирма. Раньше Анна покупала молоко в картонной упаковке с фотографиями пропавших детей. А теперь это бутылка с идиотской улыбающейся коровой. Интересно, с чего это Анна изменила своим привычкам?

Когда все разошлись по своим комнатам, я уселась делать уроки. Домашние задания — это навязанная взрослыми самостоятельно исполняемая пытка. Сокращенно — НВСИП. Анна садится рядом.

— Макс, давай-ка вернемся к ирейзерам. Ты говоришь, это гибрид человека с волком. И они вас атаковали? Это первый раз случилось? Откуда они здесь взялись? Откуда они узнали, что вы здесь?

Смотрю на нее с удивлением:

— Разве всего этого нет в ваших рапортах-отчетах? Что тогда в них вообще понаписано? Конечно, ирейзеры на нас напали. Постоянно за нами охотятся. Они повсюду. Они для того и созданы, чтобы быть живым… оружием. Ну, или что-то вроде того. В Школе они служили охранниками. И палачами. С тех пор как мы из Школы сбежали, они всюду нас выслеживают. Здесь у тебя — это самое долгое время, что мы их не видели. Я и то все думала, когда же они снова объявятся?

— А что же ты мне все это раньше не сказала? — Анна явно и взволнована, и сильно озабочена.

— Да я ничего от тебя не скрывала. Я думала, ты знаешь. Тебе про нас много чего известно. Вот мне и казалось, что ты и про них тоже слышала.

Анна тяжело вздыхает:

— Кое-какие туманные слухи про них, конечно, ходили. Но они всем казались такими неправдоподобными, что никто им особенно не верил. Значит, ты говоришь, что они вас выслеживают? Можно понять, как?

Скорее всего, мой чип посылает сигналы. Чип, КЕМ-ТО имплантированный мне в руку.

Пожав плечами, я снова уставилась в учебник всемирной географии.