Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна - Страница 38

— Васька! А чего это ты с титьками наголе? А? Бесстыдница! Что енто вы там творите?!

Я поспешно стянула снова разошедшийся лиф и быстро покачала головой.

— Не было ничего, теть! Ничего не было! Я только спала!

— С ним?! — грозно рявкнула Мафаня.

Ник вдруг забрал у меня зеркальце и указал на ширму, из-за которой поднимался пар.

— Иди мойся. У тебя час на сборы, а потом нас ждут во дворце.

— А… — Я неуверенно покосилась на зеркальце.

— Я сам пообщаюсь с твоей недоверчивой родственницей.

Вот и здорово!

Не особо возражая, я, поддерживая платье, юркнула за ширму и, стянув с себя все, с наслаждением нырнула в белоснежную, чуть вытянутой формы, высокую посудину. Ванна… Надо же! Теперь хоть буду знать, как это приспособление у «аглицких бедолаг» называется.

Горячая вода наполнила пузырьками счастья все мое тело, еще шальное от ласк Ника, заставляя довольно жмуриться. Но все же баня лучше!

Нежилась я недолго. Что-то напрягало, точило душу червячком сомнения, пока до меня не дошло, что я не слышу так необходимых по сценарию возмущенных воплей. Еще больше насторожиться меня заставило неразборчивое бормотание Ника и тихие ответы тети.

— Теть? Ник? О чем вы там шепчетесь?

Бормотание стихло.

— Рассказываю твоей родственнице о наших планах. А до этого торжественно клялся, что до свадьбы — ни-ни! — Из-за ширмы показался Ник и, не смущаясь, смерил меня тяжелым взглядом. Точнее, мои не особо скрытые водой формы…

— Может, отвернешься?! — Я демонстративно скрестила руки на груди и согнула ногу в колене. А то пустила козла в огород…

— А чего я тут не видел? — Негодяй уставился мне в глаза серыми глазюками и, подмигнув, протянул зеркальце. — Держи! Если хочешь, допроси свою родственницу лично о нашем разговоре!

Он дождался, когда я возьму тетин подарок, и снова исчез за ширмой.

— Теть… прошу тебя… — Я нацепила дежурную улыбку, очень надеясь упросить Мафаню не рассказывать о случившемся отцу, но… вдруг увидела, что она не сердится. Более того, она чему-то улыбалась и только отмахнулась в ответ на мое воззвание.

— Забей, доча! Если не по молодости глупости совершать, то когда? Вот в моем возрасте глупости совершать вроде как уже и неприлично, да без них скучно. Тем более я тут с твоим миленком пообщалась. Ну сначала припугнула, как водится, да только скажу одно: нормальный он паренек. — И перешла на зычный шепот: — А уж любит тебя-а-а…

Я задохнулась от восторга:

— Это он тебе сказал?!

— Ха! Дождешься от этих мужиков чего путного! Не, сама вычислила. Ты же знаешь, я по этим делам спец! Так что смело ему доверяй во всем! Но… только об одном прошу, с внучками не спешите!

— Что?! Э… а… ну… — Несколько мгновений я от смущения не могла произнести ни слова, когда до меня дошел смысл ее просьбы. — Да ты что?! Да у меня еще развод по плану! Какие еще… Я вообще-то… Да мы только целовались!

— Ну и чего ты завелась?! — снова ухмыльнулась тетя и шкодно подмигнула: — Аль не знаешь, что от таких поцелуев и наследники приключиться могут? Хотя это ничего. Я помогу. Да и батю порадуешь…

— Тетя! — Я покосилась на ширму, за которой раздавались шаги Ника, и шепотом закончила: — Все! Больше я с тобой на эту тему говорить не собираюсь! Вообще никогда! И… и… — Не зная, как закончить этот разговор, я сунула зеркало под воду и злорадно улыбнулась, слыша из-под воды невнятное бормотание.

Вскоре оно стихло. Я достала уже совершенно обычное зеркальце и, стараясь не дотрагиваться до стекла, погляделась в него.

Ну до чего хороша! Глаза — что васильки, лицо раскраснелось, губы алые, волосы золотым облаком. Совершенно очевидно, что тетя не врет. Да, Ник меня любит. По крайней мере, я ему нравлюсь. Но что ему мешает любить еще и мысль о моем наследстве, которое он в конце концов получит?

Эх…

Испортила сама себе настроение…

Я поднялась, положила зеркальце на бортик ванны сохнуть и огляделась в поисках полотенца. Вот черт! Придется снова звать Никиту.

— Ник? А… где полотенце?

— Здесь. — Парень тут же появился, словно стоял за ширмой, и снова без зазрения совести одарил таким взглядом, что у меня заалели щеки. — Держи.

Он протянул мне полотенце и, не дожидаясь гневной тирады, исчез.

Я вытерлась и только сейчас заметила лежавший на полу небольшой белый сверток. Развернув его, я восхищенно цокнула языком, разглядывая новехонькие белоснежные шелковые панталоны и кружевной лиф. Но… как? Я ведь их не покупала!

— Ник? — Я поплотнее закуталась в полотенце. — А ты не знаешь, откуда здесь взялось это белье?

— Знаю, — высунулась из-за ширмы его довольная физиономия. Увидев меня в броне из полотенца, он разочарованно поморщился и пояснил: — Пока ты спала, я решил снова наведаться в торговые ряды за одеждой для себя и встретил торговку, которая продала тебе платье. Оказывается, к платью прилагался этот… набор и… туфли.

Он снова исчез и тут же вернулся.

— Вот. — Каблучки белоснежных туфель цокнули о деревянный пол.

Я восторженно выдохнула.

Молодец торговка! Не зря такую цену заломила!

Скинув полотенце, я надела белье, платье и с опаской померила туфли… но и тут мне придраться было не к чему. Туфли сидели идеально! Словно были не куплены на рынке, а сделаны дворцовым обувных дел мастером.

Сердце забилось в предвкушении бала.

Выйдя из-за ширмы, я замерла как вкопанная, разглядывая Ника, уже застегивавшего последние пуговицы на черном, шитом золотом сюртуке.

Черные брюки…

Черные с золотистой вязью остроносые туфли…

Короткие темно-русые волосы тщательно причесаны, и явно не пятерней.

А может, я ошиблась? Может, Ник какой-нибудь замаскированный принц? Ну не могут наемники выглядеть ТАК! Не мо-гут! Они же даже не знают ни как причесываться, ни как бриться и явно не смогут даже пуговицы застегнуть на сюртуке! Хотя, наверное, тут я спутала наемников с паралитиками…

Ладно… вызнаю все потом! Сейчас бы как-то оправдать мой столь непростительно долгий взгляд и отпавшую челюсть.

Но Ник меня опередил.

— Ты красавица! — Его губ коснулась легкая улыбка. — Пойдем?

— Пойдем! — Я заметила висевшие у него на поясе ножны. — А зачем тебе на балу меч?

— Во-первых, он слишком дорог мне, чтобы оставлять его даже в такой гостинице, а во-вторых, какой же уважающий себя вельможа появится на королевском балу без оружия? — Он шагнул ко мне и подставил локоть, за который я с удовольствием взялась.

— Значит, ты — вельможа? Так и знала, что с тобой что-то не так! — Если он берет меч, то и я возьму то, что мне очень дорого, например зеркальце тети!

Спрятав заветную стекляшку в лиф платья, я, подумав, достала из кошеля мамину брошь и демонстративно приколола ее на ромашку чуть пониже плеча.

— Я признаюсь тебе честно!.. — Его улыбка стерлась. Он прошел к двери. Распахнув ее, пропустил меня, а затем вышел сам. Чуть повозился с замком, закрывая, и направился к лестнице. — Никакой я не вельможа. Мой отец был лекарем, а мать всю жизнь была ему поддержкой и опорой. Она-то и отправила меня учиться, белый свет повидать. И все, что я постиг, кем стал, чего добился, мне досталось не по праву рождения, а по праву труда и упорства. Вельможами редко рождаются, но чаще ими становятся.

Не обратив внимания на дремавшего в высоком кресле хозяина гостиничного дома, мы выскользнули за дверь.

— Поедем на Борьке? — Я посмотрела на догорающую вечернюю зарю и блеклую луну, уже повисшую на небосводе.

— А может, возьмем экипаж? — Ник указал на стоявшую чуть в отдалении карету.

— Ой… — Я покосилась на кучера, черным вороном нахохлившегося на козлах. — А… можно?

— Нужно! — тихо рассмеялся Никита, быстрым шагом подошел к карете и с поклоном распахнул дверцу. — Прошу, ваше высочество!

Кучер тут же проснулся и, покосившись на нас, выпрямился так, словно проглотил аршин.

Нет! Ну вот зачем афишировать?!

— Благодарю! — Ни на кого не глядя, я поднялась в карету.