Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна - Страница 31

Какое-то время мы молча шагали по довольно многолюдным, несмотря на столь позднее время, чистым улицам столицы. Аккуратные домики утопали в море цветущей сирени и яблоневых садах, точно облитых молоком. Время от времени нам попадались небольшие площади с фонтанами. Мимо изредка проезжали возницы. Отовсюду слышались голоса, музыка, смех.

По сравнению с наукоградом этот город вызвал у меня чувство какого-то вечного праздника. А еще он вызвал у меня чувство защиты, и я, впервые за эти бесконечно долгие несколько дней, ощутила спокойствие.

Сколько мы шли — не знаю, наконец мне надоело молча прислушиваться к цокающим шагам Борьки.

— И куда мы так целенаправленно движемся? — Я покосилась на задумчиво идущего чуть впереди Никиту.

— Надо где-то остановиться, — буркнул он, не сбавляя шаг.

— Мы уже миновали сотню трактиров! Неужели сложно было выбрать хотя бы один? — Ссориться не хотелось. Но как достучаться до этого лба, что я не ясновидящая и мысли читать не умею? Неужели сложно понять, что я устала, волнуюсь и совершенно не знаю наших ближайших планов на завтрашнее торжество и поиск колечка?

— Эта сотня трактиров была под надзором столичной стражи и наверняка по случаю предстоящего празднества переполнена гостями столицы. — Ник едва заметно зевнул, смерил меня внимательным взглядом и вдруг ласково улыбнулся. — Устала?

Вся злость тут же испарилась. Шмыгнув носом, я кивнула.

— Очень! И есть охота. А еще спать! И пить… Я так устала, что даже не знаю, что мне хочется больше всего! — Я прибавила шагу и поравнялась с ним. — А еще очень мучает неизвестность…

— Она меня тоже мучает. — Он отвернулся и добавил: — Утро вечера мудренее!

— Смотри. — Я решила проигнорировать его заумные отговорки и указала на старый дом, стоявший на этой улице самым последним. Может быть, я бы и не обратила на него внимания, если бы не заманчивая вывеска, гласившая: «Здесь вы найдете еду и ночлег за весьма разумную плату». — Может, зайдем? Непохоже, чтобы в этой глуши была охраняемая стражей переполненная гостиница!

Никита бросил на обветшалое здание внимательный взгляд и прибавил шагу.

— Давай зайдем.

Но тут воспротивился Борька:

— Вы, может, и зайдете, а меня куда? На улице ночевать? Тут даже стойла нет, если, конечно, не брать в расчет те столбики под навесом!

— Ну знаешь ли! Может, тебе еще диван для ночлега вынести? — вспылила я. — Конечно, раз говорить научился, то почти человеком себя почувствовал?

— Я был бы не против дивана! — с достоинством кивнул жеребец.

— Давайте не будем ссориться. — Ник примирительно погладил Борьку по носу. — Дивана не обещаю, но вода и овес будут!

— Эх… вот так всегда… Веревки вы из меня вьете! — печально вздохнула зверюга и послушно потрусила вслед за нами к воротам в частоколе, окружавшем постоялый двор.

Едва мы шагнули за скрипучую калитку, как к нам навстречу бросился затрапезного вида мужичонка. Будто караулил!

— Чего желаете, господа хорошие?

— Ночлег ищем, — ответил за всех Ник и передал ему поводья. — Овес имеется?

— Даже стойла. Там. — Тот неопределенно махнул рукой. Подхватил поводья и повел Борьку куда-то за дом, гостеприимно бросив нам: — Не стойте. Заходите!

— Ну вот. Проблема с диваном решена! — Никита подмигнул мне и направился к дому. — Легенда та же? Мы с тобой брат и сестра?

— Да как получится! — Я проводила взглядом Борьку, послушно цокающего вслед за прислугой, и догнала Ника. Тот уже поднимался на высокое крыльцо. — А искать главного советника будем завтра?

— А ты хочешь сегодня? — Ник распахнул дверь и с улыбкой пригласил: — Прошу.

Переступив порог, я оказалась в довольно большом и, несмотря на начало лета, жарко натопленном зале. Голоса и смех посетителей сливались в монотонное бормотание. Грубо сколоченные столы ломились от огромного количества пустых кружек, которые едва успевали наполнять несколько полуголых девиц. Где-то в углу нестройно пиликало на скрипках трио музыкантов. Не иначе, готовились к завтрашнему празднику.

Ник огляделся и уверенно повел меня к трактирщику. Крепкий мужчина с пышными усами и длиннющей, заплетенной в косу бородой, он стоял за высоким длинным столом, уставленным всевозможными кувшинами и бутылками. Позади него на полках дожидались своего часа разнообразные стаканы, рюмки, стопки. В отдалении, за невысокой длинной ширмой, располагалась кухня. По крайней мере, именно туда впархивали девицы с подносами, на которых высились горы пустых тарелок, и возвращались в зал с блюдами, наполненными едой, источавшей аппетитные запахи.

Окинув нас внимательным взглядом, трактирщик притянул к себе бутыль из темного стекла и демонстративно наполнил рюмку темно-красной жидкостью.

— Приветствуем тебя, мил-человек. — Никита остановился у стола. — Нам бы где переночевать да поужинать. Есть комнаты?

— Здрав будь и ты, человече! И спутница твоя здрава буде… — Трактирщик опрокинул в себя стопку, отставил и снова наполнил доверху. — Найдем. Главное, чтобы у вас было чем платить…

— Найдем! — в тон ему буркнул Ник и бросил на стойку сверкнувшую золотом монету.

— Мм… — глубокомысленно помычал трактирщик, повертел в пальцах кругляш и даже надкусил. Довольно улыбнулся и выдал: — Годится. Как плата за ужин. А за комнату еще четыре.

— Ты хотел сказать — за комнаты? — Ник едва заметно прищурился, глядя на трактирщика в упор, но того этим было не смутить.

— Чего хотел сказать, то и сказал! Народу гля сколь! Комната свободная одна осталась, но ежели вам не подходит — ничего не имею против. Дверь там. — Трактирщик одним глотком снова осушил стопку.

Ник задумчиво посмотрел на дверь и сцапал монетку.

— Пойдем, Вась.

Я вначале подумала, что ослышалась:

— Пойдем? Это значит, что мы снова будем искать трактир? Ты сдурел?

Ник посмотрел мне в глаза:

— Ты слышала? Комната одна.

— Да и плевать! — Я возмущенно покосилась сначала на трактирщика, снова наполнявшего стопку, потом перевела взгляд на Никиту и повторила: — Плевать! Я есть хочу! Я пить хочу! И я усну даже на полу в этом зале!

— Мм… уверена? — Ник задумчиво покусал губы.

Я озадаченно поморгала:

— В чем?

— Комната — одна! — снова с нажимом повторил он, не отводя от меня серых глаз, на дне которых снова закружились так пугающие меня искорки, но я упрямо мотнула головой:

— Я в курсе! А если мы уйдем — не будет ни одной! Так что… смирись, но сегодня мы ночуем вместе!

Никита как-то обреченно покивал, точно раздумывая, и наконец решился.

Перед трактирщиком легли пять монет.

— Мы остаемся.

— Даже не сомневался, — фыркнул тот, сгребая монеты, а вместо них на гладко выструганную столешницу лег медный ключик с цифрой девять. Или шесть? И увесисто брякнула непочатая бутыль с чем-то темно-красным. — Налить вам? Настойка клюквенная. Успокаивает.

— Лучше налей то, что сон прогоняет. — Ник сцапал ключ, помедлил и все же опрокинул в себя стопку. Резко выдохнул. — Весьма успокаивает! Принеси-ка нам еды и чего попить.

— Будет исполнено, выбирайте место, — улыбнулся в усы трактирщик и даже не шевельнулся, чтобы исполнить приказ.

Никита развернулся, оглядел зал и направился к единственному пустому столу, стоявшему в тени под лестницей, ведущей к столь желанному отдыху. Неудивительно, что стол не занят, кому охота ужинать вместе с пауками?

Но мои опасения не оправдались. Под лестницей, на удивление, было чисто и даже не пыльно. Я со стоном плюхнулась на табурет, только сейчас в полной мере начиная понимать, как же устала. Ник, прежде чем сесть, снял дорожный плащ и только после этого опустился напротив меня.

— А вообще, ты поспешила. Мы могли бы найти нормальный ночлег. — Сцепив руки в замок, он удобно устроил на них подбородок и принялся буравить меня взглядом.

Какие красивые у него глаза. Серые, в обрамлении густых темных ресниц. И кружащихся серебряных искорок в них все больше и больше…