Реквием по империи - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 5

– Ты жив, ты жив, – словно молитву повторяла она.

То, что случилось в следующий момент, стало неожиданностью для меня самого. Я не хотел этого, не собирался делать. Наверное, наши души были настолько обнажены, а сознания так открыты друг другу, что я, сам того не желая, коснулся разума Дарианны. То, что я там прочитал, навсегда останется моей тайной. Многое я, возможно, предпочел бы не знать, о чем-то догадывался, но старался не верить. У императрицы было много секретов – простых девичьих, важных государственных и мрачных, темных, поистине страшных. Но я простил ей все за одно лишь чувство, увиденное в ее сознании. Дарианна любила меня – искренне, страстно, неистово. Любила по-настоящему. И я поклялся себе, что больше никогда не оскорблю недоверием свою женщину, что бы ни случилось, никогда не стану читать в ее сознании. Потому что все, что мне нужно знать о ней, я уже знаю. Мы хорошая пара, как бы там ни проклинала нас Лаурита.

– Андастанские некроманты пошли войной на Галатон, – немного успокоившись, произнесла Дарианна. – Скоро они будут у границы империи. Восточный эмират пал.

Плохая новость. Вселенная почему-то забыла сообщить мне об этом. Или не пожелала. Судя по тому, что я видел на Южном континенте, андастанские некроманты – грозные противники. Дрианн с Лиллой обладают огромными и, главное, неизученными силами. А если таких целая армия? Да еще и зомби с ними. Или как там их Лилла называла? Все время забываю… Носферату. Скоро в Виндор хлынут беженцы из провинций. Я надеялся, что хлынут, что клятые колдуны не успеют уничтожить всех на своем пути, что хоть кому-то удастся спастись. А нам нечего противопоставить андастанскому войску…

– Ничего, мы справимся, – ответил я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

Все же моя любимая – удивительная женщина. Настоящая императрица – гордая, несгибаемая, бесстрашная, готовая бороться за свой народ до конца.

– Мы разрабатываем план военной кампании, – сказала она. – Я уже отдала ряд приказов, чтобы обезопасить людей из приграничных провинций, и стянула к границе войска. А сейчас пойдем к Вадиусу, ему нужно поговорить с тобой.

Кабинет Копыла находился напротив покоев Дарианны. Сам чародей, измученный, иссиня-бледный, лежал на мягком диване, укрытый шерстяным пледом. Над ним хлопотала красивая молодая целительница.

– Выпейте же укрепляющий настой! – уговаривала она.

– Не стану! – отмахиваясь от красотки, одышливо скрипел волшебник. – По запаху чувствую: вы смешали его с сонным зельем!

– Но вам необходимо отдохнуть!

Видя тщетность своих попыток облегчить состояние капризного пациента, черноволосая девушка чуть не плакала. Она кинулась к Дарианне за помощью:

– Ваше величество! Больной очень слаб, но не принимает зелья. Я ничего не могу поделать…

– Не расстраивайтесь, милая, – снизошел до объяснений старый чародей, – один разговор, и я в вашем распоряжении.

Дарианна жестом отпустила расстроенную целительницу. Копыл облегченно выдохнул:

– Ваше высоко…

– Не утруждайтесь титулами, Вадиус, – сказал я, видя, как тяжело дается ему каждое слово. – Берегите силы, говорите самое важное.

– Магия…

– Да, я уже понял.

– Дворец, ворота, стены… Они сохранились, но на это потребовалась вся защита. Они отдали волшебство и сейчас уязвимы. То же с домами магов. Выстояли только те, в которых использованы уникальные заклинания, напитанные силой мрака. Но сейчас и она не работает. Тонкая магия тоже. Астральное путешествие по Виндору чуть не стоило мне жизни.

– Я так и думал.

– Источники недоступны. Не знаю, как долго это продлится. – Копыл откинулся на подушку и закрыл глаза, показывая, что сказал все, что хотел.

Главное я узнал от Вселенной, остальное додумал сам. Старик лишь подтвердил мои догадки. Сражение двух сил, их слияние, противостояние, перекрещение породили неизвестные магической науке эманации, которые отрезали Виндор от основных источников волшебства. Теперь на его территории светлая, темная и тонкая магии были бессильны. Сам я сумел выйти в астрал только благодаря силам изначального. И именно это увидел в ауре города. Серые комки тумана – вот как выглядели загадочные эманации. Они не смогли убить лишь эльфийское волшебство, использующее силы природы, – это блестяще доказал Лютый. Впрочем, я боялся в том признаться даже себе, но вряд ли серый туман мог остановить некромантов. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью…

Копыл приоткрыл один глаз, с трудом прошептал:

– Дрианн с Лиллой проверяли. В Виндоре они так же сильны, как и за его пределами.

Я кивнул. На нас надвигался грозный враг, в то время как столица лишилась защиты. Магия в Виндоре была так же мертва, как погибшие во время катастрофы люди.

Стелилась серым ковром степь под лапами вулкорка, редким, едва заметным узором зеленела на ней молодая трава. Кое-где на кочках тянулись к скупому солнцу голубые, словно осколки неба, упавшие на землю, цветы послезимника. В Орочье гнездо пришла весна – поздняя, затяжная, капризная, то баловавшая обитателей слабым теплом, то обжигавшая холодными ветрами.

Но не замечал Уран-гхор ни робких солнечных лучей, ни суровой красоты родной степи, пробуждавшейся от долгого сна. Слишком занят он был своими думами, слишком важные дела ждали впереди. Многое сегодня должно было решиться. И молодой вождь с раннего утра объезжал свои владения, сам проверял, все ли готово.

Над головой ворон кружил, оглядывал с высоты Орочье гнездо, словно берег Уран-гхора от всех опасностей. Да только не было в родной степи ни зверя, ни орка, который мог бы потягаться силой с вождем племени Гра-ориг. Сам он был могуч, а шаманство Роба ему еще мощи прибавляло. Под теленгой прятались хитрые амулеты, изготовленные стариком: деревянная фигурка росомахи прибавляла ловкости и силы, железный круг удары меча отводил, а костяная пластина берегла от злых духов. Волосы перехватывал кожаный шнурок, приносящий удачу в бою, а сама теленга была заговорена от стрел.

Но лучше всяких амулетов, вернее, шаманских хитростей, дороже любого оружия был свирепый вулкорк, на котором ехал Уран-гхор. Самого лучшего зверя вырастил Роб для своего названого сына. Был он высок в холке, так что голова его достигала груди молодого вождя, широк в кости и вынослив. Мощные лапы уверенно, тяжело ступали по земле – казалось, неповоротлив вулкорк, неуклюж. Но ни один конь из человеческих земель не мог сравниться с ним в быстроте. Повинуясь приказу хозяина, мчался он по степи как вихрь. Серебристо-серое тело распластывалось в длинных прыжках, летело как стрела, легко, стремительно, словно и не чувствовал зверь тяжести седока. Был вулкорк злобен и лют, словно нордар. В селении никого не трогал, но никого и не подпускал к себе, кроме Уран-гхора и старого шамана. Да орки и не осмеливались к нему близко подходить. Всякого пугал один вид его огромной оскаленной пасти с клыками вполпальца длиной и горящих зелеными огнями глаз.

Уран-гхор назвал вулкорка Клык. Зверь был предан молодому вождю, верно служил ему, повиновался во всем и еду принимал только из его рук. Вечером орк отпускал Клыка на свободу, тогда вулкорк бежал в степь и охотился. А ночью приходил к каранге хозяина и ложился у входа. Опустив лобастую голову на лапы, засыпал, но и во сне чутко настораживал уши при любом звуке, охраняя сон вождя и его семьи. И не было во всем мире часового надежнее и храбрее.

Клык принюхался на бегу, тихо рыкнул. Ветер донес до его чуткого носа запахи дыма и грозы.

– Знаю, – отвечал Уран-гхор, – скоро будем на месте.

Обширны были земли клана ориг. Привольно кочевали по ним племена, свои стоянки кругом устраивали, таким большим, что селение соседей едва видно было. А в центре всегда была стоянка Гра-ориг. Молодой вождь охотничьи угодья объехал, наведался в другие племена, теперь в свое селение возвращался. Но сперва завернул проведать Роба.

Старый шаман собрал из всех племен клана юношей и девушек, способных к колдовству. Приказал им поставить каранги поодаль от стоянок, чтобы не мешать другим оркам, не пугать их ни молниями, ни дрожью земли. Отдельно от всех теперь жили шаманы, день и ночь учились у Роба черпать силу бездны, петь волшебные песни и творить чудеса.