Привяжи меня! - Дэвитт Джейн - Страница 12

А всего несколько недель назад он бы, скорее всего, рассмеялся, если бы кто-нибудь предложил его отшлепать, так что кто знает, что будет дальше?

– Я всегда знал, что это мое, – сказал Оуэн, – и повзрослев, я стал искать возможности осуществить желания. Не могу точно назвать число случайных партнеров, но людей вроде тебя… – Он словно на мгновение ушел в себя. – Шестеро. С одним из них мы были вместе очень долго, с остальными – по несколько месяцев, но не больше года. Мне довольно трудно угодить, и я быстро начинаю скучать. – Взгляд Оуэна заострился, и Стерлинг снова напрягся. – А теперь спроси меня о том, что тебе действительно хочется узнать, пожалуйста, потому что все эти танцы вокруг да около подпадают под категорию того, что навевает на меня скуку и ужасно раздражает.

Инстинкты Стерлинга просто кричали огрызнуться, дать Оуэну понять, что ему плевать, скучает тот, злится, или и то, и другое вместе взятое.

Но это было бы ложью, а он не хотел врать, поэтому просто наклонился вперед и спросил, хотя и не знал, какой ответ получит:

– Вы сделаете мне больно?

– Это просьба, или тебя что-то тревожит? – отозвался Оуэн, на его лице появилось почти знакомое хмурое выражение. – С тобой не случится ничего, что не будет оговорено заранее, и во время сессии ты можешь прекратить все одним словом. Это должно быть тебе известно. – Он прищурил глаза. – Думаешь, я могу сделать что-то экстремальное уже после того, как ты согласишься на все? Стерлинг, так не делается. – Оуэн вздохнул. – Я бы оскорбился, если бы ты не был таким наивным. – Он положил ладони на колени. – Боль бывает порой полезна как самый простой рычаг давления, и да, в определенных обстоятельствах это эффективное наказание. Если ты считаешь, что только потому что мысль о том, что тебя отшлепают, тебя возбуждает, я не смогу использовать это в качестве наказания, ты очень удивишься. Если думаешь, что я оставлю тебя истекать кровью… – Оуэн поморщился. – Нет. У меня свои границы, и они едва ли смогут настолько сдвинуться после всех этих лет.

Воздух со свистом вырвался из легких Стерлинга.

– О. Хорошо. То есть… я не хотел вас оскорбить.

В его голосе звучало нетерпение, какого он никогда еще не испытывал, и от этого он казался таким, черт возьми, искренним и таким молодым, а ведь именно это так не нравилось в нем Оуэну, надо стараться этого не показывать.

– В интернете чего только нет, – начал он и, так как Оуэн не сказал ему замолчать, похоже, настроившись слушать, продолжил: – И понять, что реальность, а что написано просто потому, что кому-то хотелось выглядеть крутым, очень сложно. В общем… Я просто хочу убедиться, что знаю, на что подписываюсь. – Он вздохнул и опустил глаза на руки, жалея, что они сидят не рядом, и Оуэн не может снова прикоснуться к нему. – И я не могу обещать, что всегда буду послушным. Потому что для меня это непривычно.

– Знаю, – сухо отозвался Оуэн. – Именно поэтому мы и разговариваем, и ты до сих пор полностью одет и сидишь в этом кресле, вместо того чтобы обнаженным стоять на коленях там, где я могу до тебя дотянуться.

– Боже. – Слово сорвалось с губ, прежде чем Стерлинг успел остановиться, подгоняемое накрывшей его волной желания. Следующие слова он уже не пытался удержать: – Я хочу этого. Очень хочу. Можно… пожалуйста. Как, по-вашему… мы могли бы?..

Он не мог попросить, слишком боясь, что ответом будет «нет».

– Ты не представляешь, насколько другой сейчас, – сказал Оуэн, и Стерлинг был почти уверен, что не придумал это ощущение единения, возникшее между ними, когда его собственное желание отразилось в глазах Оуэна. – Открытый, жаждущий, ничего не скрывающий. Сейчас ты обнажен, Стерлинг. Ты хотел знать, что я в тебе увидел? Это. Именно это.

На подгибающихся ногах Стерлинг поднялся и сделал шаг к Оуэну.

– Пожалуйста, – сказал он тихо, часть его стыдилась того, что он позволял себе в присутствии этого мужчины.

Господи, это какое-то сумасшествие.

И все же он сделал еще шаг, прежде чем опуститься на колени у ног Оуэна; точнее, не опуститься, а упасть, ноги больше его не держали. Он не касался Оуэна, не зная, можно ли, но смотрел на того с таким преданным благоговением, что это могло запросто сойти за ласку.

– Пожалуйста. Я хочу… этого. Вас. – Он дрожал, сердце колотилось, словно крылья колибри.

– Вижу, – сказал Оуэн, теперь его голос стал тем оплотом надежности, который был так нужен Стерлингу. Который знал, что делать, понимал, что он чувствует, потому что, пусть даже находясь на разных полюсах, но они каким-то образом уравновешивали друг друга. – Встань, пожалуйста.

«Пожалуйста» в исполнении Оуэна звучало совсем не похоже на заикающийся, умоляющий голос Стерлинга; просто дань вежливости, абсолютно ненужная, потому что Оуэн не просил, он приказывал. Каждый раз когда он произносил это слово, Стерлинг чувствовал, как по телу растекается горячая волна.

– Я собираюсь раздеть тебя, – продолжил Оуэн, когда Стерлинг последним усилием воли поднялся на ноги. – А потом я позволю тебе опуститься для меня на колени именно так, как я того хочу – а ты запомнишь и в следующий раз, когда я скажу тебе принять эту позу, повторишь все точь-в-точь. – Оуэн стоял так близко, что Стерлинг чувствовал, как дыхание мужчины касается его лица с каждым словом. – Ведь так, Стерлинг?

– Да. – Его связки так натянулись, что было трудно выдавить хоть что-то, но Стерлинг был уверен, Оуэн его расслышал. Он заставил себя повторить, просто чтобы убедиться, и только тогда понял, что дышит слишком часто. – Да, Оуэн.

Стерлинг сделал глубокий вдох и медленно выдохнул – он был почти уверен, что не придумал одобрение на лице Оуэна. Надеялся, что нет.

– Расслабься, – посоветовал Оуэн. – Я знаю, что это подавляет, но единственное, что может меня разочаровать – это если ты не будешь стараться, а это невозможно. Я не позволю. Так что расслабься и наслаждайся процессом. – Он снова обхватил лицо Стерлинга и медленно провел большим пальцем по губам. Стерлинг беспомощно потянулся губами за подушечкой, как будто пытаясь продлить прикосновение. – Я дам тебе то, о чем ты просишь, и даже больше, только пожалуй, нам нужно придумать что-то, чего тебе придется ждать, что-то, чтобы, уходя домой, ты мог думать только об этом. – Оуэн начал расстегивать рубашку, которую надел сегодня Стерлинг, решивший, что будет некрасиво прийти в футболке. Ловкие пальцы неторопливо выпутывали пуговицы из маленьких петелек. – Какие-нибудь предложения?

Все его тело дрожало, взгляд метался от лица Оуэна к его рукам, таким близким.

– Прикоснитесь ко мне, – попросил Стерлинг. – То есть я хочу, чтобы вы сделали это. Хочу, чтобы прикоснулись ко мне. Провели руками по моей коже.

Он был настолько возбужден, что в голове тут же нарисовались яркие, живые картинки того, как это будет. Он – вытянувшийся на постели, обнаженный, и Сойер – сидящий рядом. Одна рука мужчины скользит по обнаженной коже к его паху… Стерлинг застонал, член ощутимо запульсировал под джинсами, когда Оуэн высвободил из петельки еще одну пуговицу.

– Хмм, да, полагаю, это подойдет, – сказал Оуэн, в его голосе послышалось легкое сожаление. Он сделал шаг назад. – Тогда лучше тебе раздеться до конца. И смотри при этом на меня, пожалуйста. Я хочу видеть не только все твое тело, но и лицо.

Боже, он уже изнывалот желания, но он сможет. Оуэн велел ему это сделать, и он будет послушен. Мысли о том, что что-то может быть настолько простым, настолько элементарным, было достаточно для того, чтобы руки Стерлинга неуклюже завозились с рубашкой, даже несмотря на то, что подушечки пальцев онемели.

Каким-то образом ему удалось расстегнуть две последние пуговицы, а затем он вспомнил, что не должен был отрывать глаза от лица Оуэна. Куда он смотрел? Он не знал точно, но Оуэн не делал ему замечания и не выглядел рассерженным, так что, наверное, все в порядке.

Стерлинг повел плечами, давая рубашке соскользнуть и упасть на пол, его глаза были прикованы к Оуэну. Мужчина наблюдал за тем, как он раздевался. Наблюдал за ним, и Стерлинг еще никогда в жизни не был так заведен.