Действуй, Принцесса! - Климова Юлия - Страница 31

Она не отказала ему. Да, Клим умел уговаривать…

«Но мы договаривались немножко не об этом, – подумала я и все же сжала кулаки на удачу. – Эй, кольцо, как ты там? Ты это видишь? Сейчас, между прочим, решается наша с тобой судьба…»

На что был готов Клим Шелаев ради того, чтобы кольцо осталось у меня, я узнала буквально через полминуты. Он был готов почти на падение…

Они вальсировали плавно, красиво и профессионально. Нина Филипповна в серебристо-бюрюзовом платье была стройна и восхитительна – просто неземная. Холеная, яркая, насыщенная страстями внешность Коры меркла в сравнении с ней.

Я пропустила момент, когда Клим снял пиджак (скорее всего, он его бросил на какой-нибудь стул рядом с вазами), и теперь привыкала к его белоснежной рубашке.

Они раз пронеслись мимо Бриля… два пронеслись… три… Нет, третий раз не случился. Буквально за пару метров Клим оступился, отпустил Нину Филипповну, на несколько секунд потерял равновесие, подался вперед и схватился за левое колено. По его лицу скользнула тень боли.

«Что он делает?»

Затем Шелаев выпрямился, видимо, принес извинения моей тете и повернулся к подскочившему Брилю. Вот только я знала: врачебная помощь не требовалась – Клим вымученно улыбнулся, развел руками и что-то сказал Льву Александровичу. Взволнованная случившимся Нина Филипповна замотала головой.

Шелаев просил и ее, и Бриля закончить танец. Да! Он поступал именно так! Кто же откажет тяжелобольному?.. Не моя тетя уж точно.

– Боже… – произнесла я, проигрывая очередную битву.

Лев Александрович со сдержанной улыбкой подошел к Нине Филипповне и протянул руку. Она, помедлив, протянула свою.

Я почти почувствовала прикосновение ладоней, ощутила еле заметную шероховатость подушечек их пальцев, необыкновенная волна удовольствия пронеслась от макушки до пяток, и сердце затянуло какую-то незнакомую мне песню.

Они танцевали.

Они танцевали!

– Не может быть… – изумленно произнесла я.

– Я рад, что кольцо обрело хозяйку, – раздался за моей спиной ровный голос Шелаева. Я обернулась. – Носи его, Анастасия.

– Но этого я вам не обещала. Оно просто останется у меня, и все.

Клим подошел ближе.

– Мы как-то завтракали вместе, потом обедали, ты не хочешь теперь поужинать?

– Нет, спасибо.

Он сделал еще шаг и остановился в метре от меня.

– Боишься гнева бабушки?

– Нет, просто не хочу с вами ужинать. И больше никаких сделок между нами не будет.

– Время покажет. Как же ты похожа на свою мать, Анастасия…

Не знаю, что происходило в этот момент в мозгах Шелаева, какие там мысли скручивались в тугую пружину, а только я ощутила исходившую от него опасность. В нос влетел сигаретный дым, в горле запершило, и я сделала маленький осторожный шажок назад. Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем я расправила плечи и решительно направилась из зала прочь. Шелаев постоянно втягивал меня в какие-то непонятные отношения, и в глубине души я признавала свою слабость перед его умом и силой. Почему враг семьи Ланье выбрал именно меня для своей мести и игр? Этот вопрос оставался без ответа.

Обернулась я только у двери.

Шелаева уже не было.

– Я хочу домой, – произнесла я и поменяла маршрут в пользу двадцать восьмого столика, но путь преградил Павел…

– Привет, – сказал он.

– Здравствуй.

– Ты отлично выглядишь. Очень красивая.

– Спасибо.

Павел стоял, несколько ссутулившись, и смотрел на меня исподлобья. Светлые волосы растрепались, будто он много раз проводил по ним рукой, но одежда выглядела идеально – без мешковатости и ненужных складок. Высокий, с крепкими плечами и руками, он всегда производил на меня впечатление сильного человека. Однажды он даже подрался из-за меня. Но теперь я не могла думать о нем как о мужчине, которому можно довериться, который защитит, спасет. Он стал другим для меня. Совсем другим.

– Нам нужно встретиться и поговорить. Я прошу тебя…

– Не нужно. Поверь, не нужно.

– Какого черта! – Павел буквально взмыл, чем напугал сидевшую рядом старушку, которая копошилась в своей сумочке. Старушка подскочила и фыркнула. – Ты проводишь время со всеми, кроме меня. Твоя сестра бесконечно пристает ко мне с какими-то вопросами… Я терпел и ждал, я, как дурак, слушал твою бабушку! Держался в стороне, как она просила, надеялся, что ты начнешь скучать по мне, что ты пересмотришь свои детские принципы… Черт! Черт! Все не так, как ты себе придумала! Мы должны быть вместе – это судьба! Мне никто не нужен, кроме тебя. Не нужен!

– Все закончилось, Павел, – устало ответила я. – Все закончилось. Ты будешь счастлив, но с кем-то другим. Я не подхожу тебе.

Он не успел ничего сказать, ко мне подошли бабушка и бледная Нина Филипповна.

– Мы уезжаем, Анастасия, – сказала Эдита Павловна. – Попрощайся со всеми. Уже ночь, пора домой. Кора с Семеном остаются, Валерия тоже. Полагаю, они вернутся только утром, а я уже стара для таких шумных и длительных мероприятий. До свидания, Павел, передавай привет матери.

Сухой и равнодушный тон бабушки говорил о многом – мне была дарована свобода. Временно, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Я не сомневалась, больше мне не станут навязывать поездки в дом Акимовых, и «случайные» встречи закончились раз и навсегда.

Павел стоял растерянный и мрачный, он понял: я не изменю своего решения. Все действительно закончилось.

– Прощай, – сказала я и поймала чуткий взгляд Нины Филипповны.

Бабушка всю дорогу молчала и практически не шевелилась. Лишь изредка посматривала в мою сторону и то сдвигала брови, то чуть приподнимала их. Наверное, она опять наносила черточки на линию судьбы, рассматривала всевозможные варианты событий, делила на хорошее и плохое, отметала лишнее, подчеркивала или перечеркивала.

Нина Филипповна сидела ни жива ни мертва. Бледность ушла, и на щеках появился румянец, он скорее угадывался, потому что мы возвращались в темноте. Но руки безвольно лежали на коленях, и моя тетя, похоже, была далеко от нас. Я догадывалась, в какую страну она улетела… В ту, где звучит музыка и Лев Александрович Бриль протягивает руку, ожидая согласия на танец.

Мне не хотелось думать о Шелаеве, но благодаря ему Нина Филипповна была сейчас счастлива. Да, вот только он запросил за это высокую цену.

Сняв кольцо, я сжала его в кулаке. Высокую? Я так и не смогла оценить тяжесть своих поступков, но одно было ясно: дом Ланье я предала. Шелаев познакомил меня с еще одной вкусной вещью, как и собирался. С предательством. Научил выбирать…

«Пусть, – подумала я. – Пусть. Теперь я сильнее и умнее».

«На радость ему», – уточнил неведомый голос.

Но я не обратила на это внимания. Машина неслась вперед, и вечер «Браво-Бис» оставался позади.

Оказавшись в своей комнате, я переоделась в джинсы и футболку, смыла косметику, расчесала волосы и убрала пряди за уши, а затем достала малахит Тима и села на кровать. Спать не хотелось, мне вообще казалось, будто уже давным-давно утро, но на часах было обозначено три.

– «Маленькая моя Ланье», – повторила я слова Тима и улыбнулась.

Кристаллы малахита были мелкими и мутными, изогнутые линии зелено-бирюзового цвета то появлялись, то исчезали, но этот кусочек далекого Кавказа был ценнее всех бриллиантов, вместе взятых. Я выдвинула ящик тумбочки, где лежало кольцо, и посмотрела на цветок. Все же это было не простое украшение – оно звало меня… Еще как звало!

Захлопнув ящик, я сунула малахит под подушку (к письму) и отправилась на первый этаж выпить кофе.

В кухне за столом сидела Нина Филипповна и тихо, без всхлипов плакала. Увидев меня, тетя быстро взяла салфетку и вытерла глаза и щеки.

– Это так… не обращай внимания… – пробормотала она. – Я не расстроена, вовсе нет… Даже наоборот… Это совсем другое…

Я не знала, как поступить: уйти, остаться или о чем-то спросить – не так-то просто подглядывать за чужим счастьем, помноженным на боль.