Мечи против смерти - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 36

Мышелов молча сунул руку в мешок и протянул Фафхрду сверкающий шар со смоляным ободком. Фафхрд взял его обеими руками и принялся задумчиво рассматривать. Пламя костра, отражаясь от алмаза, осветило пещеру зловещим красным сиянием. Фафхрд долго смотрел на него немигающим взглядом, и в конце концов Мышелова буквально пронизало ощущение окружавшей их тишины, которая нарушалась лишь чуть слышным, но частым потрескиванием поленьев в костре и нечастым, но громким потрескиванием льда снаружи. Мышелов чувствовал смертельную усталость, но почему-то и думать не мог о сне.

И вдруг Фафхрд каким-то тихим, неестественным голосом заговорил:

– Земля, по которой мы теперь ходим, была когда-то огромным живым зверем, выдыхавшим огонь и плевавшимся расплавленными скалами. Она вечно стремилась доплюнуть своей огненной слюною до звезд. Это было еще до людей.

– Ты что? – удивился Мышелов, очнувшись от своей полудремы.

– А когда пришли люди, земля уснула, – не глядя на Мышелова, так же глухо продолжал Фафхрд. – Но в своем сне она думает о жизни, шевелится, пытаясь придать себе человеческое обличье.

– Да что с тобой, Фафхрд? – с тревогой повторил Мышелов.

Но Фафхрд ответил лишь неожиданным храпом. Мышелов осторожно вытащил драгоценный камень из рук приятеля. Смолистый ободок был мягким и склизким – отвратительно мягким и склизким, словно какая-то черная живая ткань. Мышелов сунул камень в мешок, через несколько часов Мышелов тронул приятеля за меховое плечо. Фафхрд вздрогнул и проснулся.

– В чем дело, малыш? – осведомился он.

– С добрым утром, – кратко ответил Мышелов, указывая на золу догоревшего костра и светлеющее небо.

Когда они, согнувшись, вылезали из пещеры, послышался отдаленный гром. Взглянув на заснеженный склон, Фафхрд увидел, что на них, увеличиваясь на глазах, катился громадный белый шар. Они с Мышеловом едва успели нырнуть назад в пещеру, как от оглушительного грохота содрогнулась земля и в пещере на секунду стало темно, когда громадный снежный ком прогремел мимо нее. Им пахнуло в лицо золой из костра, и Мышелов закашлялся.

Однако Фафхрд стремительно выскочил из пещеры, на ходу натягивая лук и кладя на тетиву стрелу длиною в руку. Задрав голову, он взглянул на склон. На самой его вершине копошились с полдюжины фигурок в конусообразных шляпах; они казались рядом с грозно зазубренным наконечником стрелы не больше жуков.

Жуки деловито сновали вокруг белого кома, который был чуть ли не выше их самих.

Фафхрд тихонько выдохнул, замер и спустил стрелу. В течение нескольких вдохов и выдохов крошечные фигурки продолжали копошиться вокруг неподатливого снежного шара. Затем ближняя к шару фигурка судорожно подскочила и распростерлась поверх него. Снежный ком медленно покатился под уклон вместе с пронзенным стрелой черным жрецом, обрастая на ходу новым снегом. Вскоре жрец полностью скрылся под все утолщающейся снежной коркой, но еще до этого его торчащие в разные стороны руки и ноги изменили направление движения грозного снаряда, и тот прокатился правее пещеры на длину копья.

Когда грохот затих, из пещеры осторожно выглянул Мышелов.

– Я выстрелил и пустил лавину стороной, – небрежно заметил Фафхрд. – Давай-ка двигаться дальше.

Мышелов собрался было идти в обход – длинной извилистой тропой, заснеженной и изобиловавшей скользкими участками, но Фафхрд сказал:

– Нет, пойдем прямо к вершине, по дороге, которую очистили для нас эти снежные комья. Жрецы слишком хитры, чтобы предполагать, что мы изберем этот простой путь.

Однако пока они карабкались по скалистому склону, Фафхрд держал лук наготове и стал двигаться с удвоенной осторожностью, когда они достигли голого гребня горы. Перед друзьями открылся белый простор с зелеными пятнами льда, однако никаких движущихся точек на нем не было видно, да и укрыться поблизости было негде. Фафхрд снял тетиву с лука и рассмеялся.

– Похоже, они удрали, – сказал он. – Должно быть, несутся со всех ног к своему зеленому холму, чтобы обогреться. Как бы там ни было, мы от них избавились.

– Вот-вот, как вчера, – сухо отозвался Мышелов. – Ты полагаешь, падение одного из них со скалы ничуть их не встревожило, а вот когда ты всадил стрелу еще в одного, тут уж они напугались до смерти – так, что ли?

– Ладно, в любом случае, – сухо отозвался Фафхрд, – теперь уже осталось пять черных жрецов из семи.

С этими словами он беззаботно и широко зашагал вниз по противоположному склону. Мышелов шел медленнее, покачивая пращой с камнем и непрестанно оглядываясь по сторонам. Добравшись до заснеженной части склона, Мышелов внимательнейшим образом оглядел ее в поисках следов, но ничего похожего не обнаружил. Когда он спустился к подножию, Фафхрд уже ушел на полет камня вперед. Чтобы нагнать его, Мышелов мягко и легко побежал, не теряя при этом, однако, бдительности. Его внимание тут же привлек приземистый сугроб, стоявший невдалеке, прямо на пути у Фафхрда. Мышелову не удалось определить по тени, не притаился ли кто-нибудь за этим сугробом, так как мешала желтовато-розовая дымка, застилавшая солнце, и он, не отрывая от него взгляда, прибавил шагу. До сугроба он добежал и убедился, что за ним никого нет, как раз в тот миг, когда Фафхрд только что миновал его.

И тут сугроб разломился на тысячу кусков снега, из него выскочила черная фигура и бросилась сзади на Фафхрда, держа в черной руке кинжал и целя им в горло Северянина. Почти мгновенно Мышелов кинулся на нее и изо всех сил ударил наотмашь пращой с лежавшим в ней камнем, который угодил нападавшему прямехонько в физиономию. Кривой нож просвистел в нескольких дюймах от шеи Фафхрда. Нападавший рухнул, и Северянин, не скрывая легкого удивления, обернулся.

Вмятина во лбу черного человечка была так глубока, что вопросов о его состоянии не возникало, и тем не менее Мышелов долго и пристально смотрел на него.

– И впрямь уроженец Клеша, – задумчиво проговорил он, – но более упитанный, чем обычно. С некоторой, так сказать, защитой от морозов. Странно, что они забрались так далеко, чтобы служить своему божеству.

Мышелов взглянул на Фафхрда и, не поднимая руки, резко крутанул пращой – словно наемный убийца в темном переулке, который хочет припугнуть таящихся в темноте противников.

– Осталось четверо, – подытожил он, и Фафхрд сдержанно кивнул в ответ.

Весь день шли они по Стылым Пустошам – шли очень осторожно, но безо всяких происшествий. Поднялся ветер, и стало чертовски холодно. Мышелов натянул свой клобук на нос и рот, и даже Фафхрд плотнее завернулся в шубу.

Когда небо стало приобретать оттенки умбры и индиго, Фафхрд внезапно остановился, натянул лук и выстрелил. На какую-то секунду Мышелову, который был встревожен слишком уж задумчивым видом своего друга, показалось, что тот пустил стрелу просто в кучу снега. Однако когда куча подскочила и задрыгала четырьмя сероватыми копытами. Мышелов догадался, что Фафхрд подстрелил какое-то животное, покрытое белой шерстью. Он алчно облизывал онемевшие от холода губы, пока Северянин свежевал тушу и водружал ее себе на плечо.

Чуть позже, пройдя еще немного, друзья наткнулись на обнаженную черную скалу. Рассмотрев ее повнимательнее, Фафхрд достал из-за пояса топор и осторожно ударил по скале обухом. И вскоре Мышелов уже торопливо собирал в полу своего плаща большие и маленькие куски черного камня. Он чувствовал их маслянистость и согревался одною мыслью о том, как жарко они будут гореть.

Сразу за черной скалой обнаружился низкий утес, а в его подножии друзья увидели вход в пещеру, который загораживал торчавший в двух длинах копья от него высокий камень. Мышелов уже предвкушал наслаждение, следуя за другом к гостеприимному темному отверстию. Окоченевший, с ноющим от усталости телом и голодный, он очень боялся, что им придется ночевать на открытом воздухе и довольствоваться косточками вчерашней птицы. И вдруг за удивительно короткий промежуток времени им удалось добыть еду, топливо и укрытие. Как все удачно сложилось….