Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мечи против колдовства - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 47


47
Изменить размер шрифта:

– Добрый капитан, мы не принесем тебе никакой пользы, только будем обременять тебя при….

Фафхрд внезапно обернулся снова и бросил ему несколько торопливых слов, для убедительности потрясая окровавленным топором:

– Если ты думаешь, что я не понимаю ценность даже нерожденного претендента на престол как объекта для выкупа или заложника, то в твоем черепе так же мало мозгов, как в твоих чреслах – семени. Что же касается тебя, девочка, – сурово добавил он, обращаясь к Кевиссе, – то если под твоими зелеными кудряшками есть еще что-нибудь, кроме бараньего блеяния, то ты сообразишь, что с чужестранцем ты будешь в большей безопасности, чем с головорезами Хасьярла, и что лучше пусть у тебя будет выкидыш, чем твой ребенок попадет к ним в руки. Пошли, я понесу тебя.

Он подхватил девушку на руки.

– Следуй за мной, евнух; и если ты любишь жизнь, шевели своими толстыми бедрами.

И Фафхрд зашагал по коридору; Брилла тяжеловесно трусил сзади и благоразумно делал глубокие судорожные вдохи в предвидении грядущих усилий. Кевисса обвила руками шею Фафхрда и глядела на него снизу вверх с восхищением знатока. Саман теперь дал выход двум замечаниям, которые, очевидно, приберегал для свободной минутки.

Первое, горько-саркастическое: «….если он будет сопротивляться!»

Второе, со злобой, направленной против себя самого: «Эти чертовы вентиляторы, должно быть, оглушили меня, потому что я не слышал их приближения!»

Сделав сорок гигантских шагов, Фафхрд прошел мимо ведущего наверх пандуса и свернул в более узкий и темный коридор.

За самой его спиной Брилла тихо и торопливо проговорил задыхающимся голосом:

– Этот пандус ведет в конюшню. Куда мы идем, мой Капитан?

– Вниз! – не замедляя шага, резко ответил Фафхрд. – Не паникуй, у меня есть тайник, где можно спрятать вас обоих – и еще подружку для этой маленькой зеленовласой Мамы Принца.

Потом он проворчал, обращаясь к Кевиссе:

– Ты не единственная девушка в Квармалле, которую надо спасать, и даже не самая любимая.

***

Мышелов, напрягая всю свою волю, опустился на колени и оглядел смердящую кучу, которая некогда была принцем Гваэем. Вонь была ужасающе сильной, несмотря на разбрызганные Мышеловом духи и на фимиам, которым он окуривал помещение меньше часа назад. Мышелов прикрыл всю омерзительность Гваэя шелковыми простынями и меховыми одеждами, оставив только его разъеденное чумой лицо. Единственной чертой этого лица, избежавшей явного окончательного разрушения, был узкий красивый нос, с конца которого медленно, капля за каплей, стекала прозрачная жидкость; это было похоже на звук, издаваемый водяными часами. А откуда-то из-под носа исходили непрерывные, тихие, омерзительные звуки, которые напоминали отрыжку и были единственным знаком, с достаточной достоверностью оказывающим на то, что Гваэй еще не умер совсем. В течение некоторого времени Гваэй издавал слабые натужные стоны, похожие на шепот немого, но теперь и они прекратились.

Мышелов подумал, что, по правде говоря, очень трудно служить хозяину, который не может ни говорить, ни писать, ни жестикулировать – особенно во время борьбы оврагами, теперь переставших казаться тупыми и достойными презрения. По всем расчетам, Гваэю уже несколько часов следовало быть мертвым. Вероятно, только его стальная воля волшебника и всепоглощающая ненависть к Хасьярлу удерживали его душу от бегства из того страдающего ужаса, в котором она ютилась.

Мышелов поднялся и, вопросительно пожав плечами, повернулся к Ививис, которая в эту минуту сидела у длинного стола, подшивая две черные свободные мантии с капюшонами, какие носили волшебники: она выкроила их под руководством Мышелова для него и для себя. Мышелов считал, что поскольку он теперь не только воитель Гваэя, но и вроде как единственный оставшийся у него волшебник, то ему следует подготовиться и появиться одетым согласно своей второй роли и иметь хотя бы одного прислужника.

В ответ на его пожатие плечами Ививис только сморщила носик, зажала его двумя изящными пальчиками и пожала плечами в ответ. И правда, подумал Мышелов, вонь становится сильнее, несмотря на все попытки как-то ее замаскировать. Серый подошел к столу, налил половину кубка густого кроваво-красного вина, которое понемногу и против его воли – начало Мышелову нравиться, хотя он уже знал, что его действительно делают из алых грибов. Серый сделал маленький глоток и суммировал происходящее:

– Перед нами дьявольски запутанный клубок проблем. Гваэевы волшебники испепелены – хорошо, я признаю, что в этом был виноват я. Его оруженосцы и солдаты бежали – в самые нижние, отвратительные, сырые, темные тоннели, как я думаю; или же перешли на сторону Хасьярла. Его девушки исчезли – все, кроме тебя. Даже его доктора боятся подойти к нему – тот, которого я притащил, свалился в глубоком обмороке. Его рабы ни к чему не пригодны, так они напуганы – только тот шагающий скот у вентиляторов не теряет головы, и то только потому, что у них ее нет! На наше послание Флиндаху с предложением объединиться против Хасьярла не последовало ответа. У нас нет пажей, с которыми можно было бы отправить еще одно послание – и нет ни одного патруля, который предупредил бы нас, если Хасьярл начнет атаку.

– Ты бы мог сам перейти на сторону Хасьярла, – указала Ививис.

Мышелов обдумал это.

– Нет, – решил он, – в таком безнадежном положении, как наше, есть что-то слишком зачаровывающее. Мне всегда хотелось покомандовать в таких условиях. А предавать интересно только богатых победителей. И все же, какую стратегию я смогу применить, не имея даже скелета армии?

Ививис нахмурилась.

– Гваэй часто говорил, что так же, как война мечей – это всего лишь средство продолжения дипломатии, так и волшебство – это всего лишь средство продолжения войны мечей. Война заклинаний. Так что ты можешь еще раз попробовать свое Великое Заклинание, – заключила она без особого убеждения.

– Только не я! – отказался Мышелов. – Оно даже не коснулось двадцати четырех волшебников Хасьярла, иначе болезнетворные заклинания против Гваэя прекратились бы. Либо они – волшебники Первого Ранга, либо я читаю это заклинание задом наперед – и в этом случае, если я попробую прочитать его снова, то, может быть, на меня обвалится потолок тоннеля.

– Тогда используй другое заклинание, – предложила сообразительная Ививис. – Выпусти против Хасьярла армию из настоящих скелетов. Сведи его с ума или наложи на него заклятие, чтобы он спотыкался на каждом шагу и ушибал пальцы. Или преврати мечи его солдат в сыр. Или заставь их кости исчезнуть. Или преврати всех его девушек в кошек и подожги им хвосты. Или….

– Прости, Ививис, – торопливо перебил Мышелов, видя, как нарастает ее энтузиазм. – Я не сознался бы в этом никому другому, но…. это было мое единственное заклинание. Мы должны полагаться только на нашу смекалку и оружие. И я снова спрашиваю тебя, Ививис, какую стратегию применяет генерал, когда его левый фланг разбит наголову, правый обращен в бегство, а в центре десять раз истреблен каждый десятый?

Мышелова прервал тихий нежный звук, словно где-то звякнул серебряный колокольчик, или кто-то задел высокую серебряную струну арфы. Несмотря на то, что звук был очень слабым, он, казалось, на мгновение заполнил всю комнату воспринимаемым на слух светом. Мышелов и. Ививис изумленно огляделись вокруг, а потом в один и тот же момент посмотрели на серебряную маску Гваэя в нише над арочным проемом, перед которым разлагались прикрытые шелком бренные останки Гваэя.

Сверкающие металлические губы статуи улыбнулись и раздвинулись – насколько можно было разглядеть в полумраке – и раздался тихий голос Гваэя, говорящий самым оживленным тоном:

– Ответ на твой вопрос: он нападает!

Мышелов моргнул. Ививис уронила иголку. Статуя – ее глаза, казалось, поблескивали – продолжала:

– Приветствую тебя, мой капитан без войска! Приветствую тебя, дорогая девочка. Прости, что исходящая от меня вонь оскорбляет тебя – да-да, Ививис, я заметил, как весь последний час ты зажимала нос, поворачиваясь к моим бедным останкам – но ведь весь мир кишит отвратительными вещами. Это, случайно, не смертоносная черная гадюка скользит сейчас сквозь черную мантию, которую ты шьешь?