Великое таинство - Жак Кристиан - Страница 44

Слабая улыбка озарила беспокойное лицо Сехотепа. Несмонту вернул бы веру в себя даже полку, оказавшемуся в окружении и теснимому со всех сторон.

— Ты меня почти убедил.

— Как это почти? Ненавижу, когда меня оскорбляют! А ну-ка принеси извинения и раздели со мной эту амфору с красным вином, которое вполне заслуживает того, чтобы на него обратили особое внимание!

Отличное вино вернуло Сехотепу цвет лица.

— Без тебя, Несмонту…

— Ну-ну! Уж не такой ты человек, чтобы предаваться отчаянию!

Офицер стражи, который исполнял приказ по охране роскошного жилища, объявил, что к хозяину пришел управляющий хозяйством Обеих Земель.

Вошедший в комнату Сенанкх был не похож на самого себя. Куда делось его обычное добродушие и веселость! Он посмотрел на обоих братьев по Золотому кругу Абидоса мрачно, словно не узнал их.

— Сехотеп, Несмонту… — прошептал он.

— Ну да, это мы, — заверил генерал. — Что случилось?

— Я пришел к вам по поручению и от имени визиря Собека.

Сехотеп вышел вперед. Сейчас… Сейчас прозвучат мучившие его слова…

— Новые доказательства против меня?

— Нет. Речь идет об Икере и Абидосе. Случилось несчастье, огромное, неизмеримое несчастье…

— Ну, объяснись же! — вспылил Несмонту.

— Икер убит. Абидос осквернен. Провозвестник торжествует…

До самого утра они втроем бродили по тихим улицам спящего Мемфиса.

Целая армия вооруженных до зубов заговорщиков могла заступить дорогу Секари, и он даже и не заметил бы. Убитый горем, он шел наугад. Взгляд его потерянно блуждал, ничего не видя вокруг. Кровавый шел слева, Северный Ветер — справа…

Они не отставали ни на полшага, словно приклеились.

И тот, и другой чувствовали, что случилось что-то страшное.

И каждый из них просил, чтобы ему объяснили, в чем дело. Секари оттягивал неминуемое объяснение, вспоминая события, пережитые вместе с Икером. Даже самые страшные моменты казались ему теперь полными неизъяснимой радости.

Он сохранит в своем сердце каждое мгновение их удивительного братства, мельчайшие душевные порывы на трудном пути Маат, которой они оба посвятили свои жизни.

Свершившееся было таким несправедливым и жестоким…

Наконец, у Секари подкосились ноги, и он сел на землю.

Осел и пес стали рядом. Вплотную.

— Я должен сказать вам правду… Эту правду сказать трудно… Вы понимаете?

Им хватило того тона, каким Секари произнес свои слова.

Вместе — и Северный Ветер, и Кровавый — завыли. Душераздирающе, тоскливо — как можно рыдать только по самому близкому дорогому существу… Они выли так громко, что жители близлежащих домов стали просыпаться.

Выйдя на порог, заспанные горожане могли видеть странную картину: старик обнимает за шею осла и собаку и рыдает горючими слезами.

— Эй вы! — вдруг раздал над самым их ухом злой голос. — Вы скоро прекратите свой концерт? Мне завтра рано на работу, и я хочу еще немного поспать!

Секари встал, сжал кулаки и угрожающе произнес:

— Замолчи, негодяй, и своим молчанием воздай должное памяти героя, который отдал свою жизнь за то, чтобы ты мог спокойно спать!

25

Приход военного корабля в порт столицы провинции Гнездо, третьей по величине провинции Верхнего Египта, был чрезвычайным событием для жителей. Эту территорию защищали Уаджет — богиня-змея и Нехбет — богиня-коршун. Над всей провинцией возвышался очень древний священный город Нехен, который был гарантом титула фараона.

Саренпут прекрасно знал правителя этой провинции, поэтому они расцеловались при встрече, как близкие друзья.

— Ожидается военный конфликт? — спросил правитель провинции Гнездо у Саренпута, кивая в сторону военного корабля и большого отряда лучников.

— Нет. Верховная жрица Абидоса нуждается в твоей помощи.

Правитель провинции, пораженный красотой и благородным видом своей высокой гостьи, низко поклонился.

— Моя помощь вам всегда обеспечена.

Исида чувствовала что-то неладное. Какие-то темные силы бродили поблизости.

— Скажите, правитель, — спросила она, — в последнее время не было ли каких-нибудь неприятностей?

— Действительно, происходят странные вещи, — ответил правитель провинции Гнездо. — Цвет Красной горы стал более интенсивным. Многие считают это опасным. Жрецы беспокоятся и даже каждое утро и каждый вечер читают заклинания, умиротворяющие души Нехен. Если мы потеряем их защиту, эти земли перестанут быть плодоносными.

— Я приехала взять у вас реликвии Осириса — его затылок и челюсти.

Лицо правителя провинции стало откровенно враждебным.

— По старинной традиции это сокровище принадлежит нам, и никто у нас его не заберет!

— Они мне совершенно необходимы, чтобы спасти Абидос, — пояснила Исида. — Потом они снова вернутся в провинцию Гнездо.

— Неужели Абидос… в опасности?

— Речь идет о его жизни и смерти.

Взгляд этой женщины был так печален и глубоко безысходен, что правитель понял — она не лжет.

— Ты же пообещал свою помощь, — напомнил Саренпут.

— Я не знал, что…

— Но обещание всегда остается обещанием. Твое слово — закон. Во время суда Осириса сердце клявшихся лживо свидетельствует против них.

Потрясенный правитель сдался.

— Ввиду ужасного гнева Красной горы великий жрец города Нехен вынес реликвию Осириса из храма. Только я, он и мастер-кузнец знаем, где она укрыта.

— Значит, ты нас туда отведешь, — обрадовался Саренпут.

— Сначала я предупрежу главную жрицу и…

— Это бесполезно. У нас крайне мало времени.

Под защитой лучников из Элефантины они втроем отправились к обширной плавильне и кузнице, где работало около пятидесяти специалистов по металлу.

При помощи приспособлений из тростника с наконечником из обожженной глины, они поддерживали жаркий огонь в горниле, куда они ставили ковши. За долгие годы мастера научились добиваться нужного для плавления металла жара.

Работать с ковшами, наполненными расплавленным металлом, и выливать его в формы через самые разнообразные воронки очень опасно. Поэтому эту операцию выполняли только самые смелые и опытные мастера…

Увидев гостей, к ним подошел мастер-кузнец.

— К нам не приходят чужие люди, — строго произнес он. — Мы должны хранить секреты мастерства. Поэтому сюда воспрещен вход даже правителю провинции.

— А верховной жрице Абидоса? — спросила Исида.

Губы мастера плотно сжались…

— Металлы получают свою чистоту от Осириса и потеряют свое качество, если божественный свет не будет охранять их сущность, — напомнила мастеру-кузнецу Исида.

— Чего вы хотите?

— Отдай мне реликвию Осириса, которую тебе передали.

— Я думал…

— Это и мой приказ, — произнес правитель провинции. Мастер-кузнец как-то странно на всех посмотрел.

— Только профессионалы переносят сильный жар и умеют противостоять риску. Я бы не советовал столь юной и хрупкой женщине испытывать судьбу.

— Веди меня, — приказала Исида.

У Саренпута возникло дурное предчувствие.

— Я с вами, — решительно произнес он.

— Об этом не может быть и речи, — возразил кузнец. — Только посвященная в таинства Абидоса может видеть реликвию и касаться ее.

Исида подтвердила слова мастера-кузнеца.

Войдя в опасную зону, она почувствовали нестерпимый жар горячего дыхания расплавленного металла, который мог бы заставить отступить любого мужчину. Но Исида уже прошла испытание огненного пути, и потому жар металла показался ей не таким страшным.

Мастер-кузнец вел себя так, словно Исиды и не было рядом. Он несколько раз останавливался, чтобы проверить качество работы подмастерьев. Он проверял литейные тигли, камни, служащие молотами и наковальнями, приспособления для поддержания огня в очаге, клещи, толщину отлитых металлических листов. Он давал указания начальнику молотобойного участка, которого упрекал в том, что тот мало внимания уделяет проверке качества продукции. Он сам занимался обработкой поверхностей листов, используя для этого осадок от подогретого вина. Сам готовил сплав золота, серебра и меди, который вряд ли сумеет уничтожить даже время.