Крупинка Темного Царства - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 5

К тому же, прочными задвижками были снабжены и обе двери в коридор — Франц всегда искренне считал, что гость имеет право на уединение — и в каждой из комнат обнаружилась небольшая вазочка с серебряными монетками, не какими-то там коллекционными, а самой обыкновенной американской мелочью. Вики это заинтересовало, и Франц смущенно пояснил, посмеиваясь над собственной романтичностью, что исповедует старинный обычай испанской Калифорнии, требующий, чтобы помимо всего прочего под рукой у гостей имелись и необходимые им деньги.

Познакомившись с домом, мы разгрузили «Фольксваген» от нашего скудного багажа и провизии, которой Франц запасся в Анжелесе. При виде тонкого слоя пыли, собравшейся повсюду за его месячное отсутствие, он тихонько вздохнул, и Вики настояла, чтобы мы пришли к нему на выручку и на скорую руку навели порядок. Франц особо не протестовал. По-моему, всем нам — по крайней мере, мне-то уж точно — очень хотелось поскорей заняться чем-нибудь обыденным, чтоб стереть из памяти недавнее невероятное событие и вернуть ощущение реальности, хотя вслух этого никто не высказал.

За компанию с Францем с этим делом мы управились легко и непринужденно. За домом он, конечно, следил, но не никогда не возводил чистоту полов в культ. Сноровисто орудуя веником и шваброй, Вики просто-таки великолепно смотрелась в своем свитере, тореадорских штанах и сандалиях с длинными ремешками — она носит современную униформу молодых интеллектуалок, старающихся не забывать и о своей принадлежности к женскому полу, правда, не подчеркивая это положение, а исключительно следуя моде.

Покончив с этим делом, мы засели на кухне с кружками черного кофе — выпить почему-то никому из нас не захотелось — слушая, как побулькивает в котелке мясо, которое Франц поставил тушиться на плиту.

— Насколько я понимаю, — начал он безо всяких предисловий, — вам хочется узнать, не знал ли я о том, что нечто подобное должно было случиться, еще когда приглашал вас сюда, и нет ли какой-либо связи между данным феноменом — довольно претенциозный термин, не правда ли? — и прошлым этой местности или моим собственным прошлым — или некой деятельностью, осуществляемой в этих краях, включая военные испытания — и, наконец, нет ли у меня какой-либо теории, могущей все это объяснить — вроде предположения Эда насчет гипноза.

Вики кивнула. Он абсолютно точно выразил то, что было у нас в головах.

— Кстати насчет гипноза, — вклинился я. — Когда мистер Мортенсон высказал это предположение, оно показалось мне совершенно невероятным, но теперь я далеко не так в этом уверен. Я вовсе не хочу сказать, что ты нас умышленно загипнотизировал, но разве не существует таких форм самогипноза, которые могут передаваться другим? Как бы там ни было, условия для этого были самыми благоприятными — мы только что говорили о сверхъестественном, было солнце и оставшиеся от него черные пятна, которые способствовали привлечению внимания, потом внезапный переход к полутьме, и, наконец, ты так решительно указал на тот утес, словно там и следовало чего-то увидеть.

— Ни на минуту не могу в это поверить, Гленн, — убежденно возразила Вики.

— Честно говоря, я тоже, — повернулся я к ней. — В конце концов, записи на карточках весьма наглядно продемонстрировали, что привиделось нам практически одно и то же — небольшие различия в описаниях способны лишь подкрепить это убеждение — и я не вижу, где по дороге, или при каких-то наших прежних встречах мы могли получить материал для подобного внушения. И все же мысль о неком скрытом подсознательном внушении меня упорно не оставляет. Может, это так называемый дорожный гипноз, или солнечный? Франц, с тобой такое и раньше случалось? Насколько я понимаю, это именно так.

Он кивнул, но потом обвел нас обоих задумчивым взглядом и проговорил:

— Хотя не думаю, что мне следует рассказывать вам об этом в мельчайших подробностях. Не то чтобы я опасаюсь, что вы заподозрите меня во вранье или чем-нибудь в этом роде, но просто по той причине, что если я расскажу, а потом нечто подобное случится и с вами, вы еще больше уверитесь — и вовсе не без оснований — что дело только во внушении.

— И все же придется мне дать ответ на эти вопросы, — продолжал он. — Только коротко, в общем и целом. Да, я уже не раз испытывал нечто подобное, когда приезжал сюда один в позапрошлом месяце — и то же самое, что сегодня, и с некоторыми отличиями. Тогда у меня на этот счет не возникло никаких фольклорных или оккультных теорий, ни чего-то в этом духе, и все же я настолько перепугался, что в конце концов поехал в Анжелес и проверил глаза у очень хорошего окулиста, посетил психиатра и двух психоаналитиков, которым полностью доверяю. Все в один голос меня заверили, что психика у меня в порядке — зрение тоже. Через месяц я пришел к окончательному убеждению, что все виденное или прочувствованное мною было просто галлюцинациями, связанными с одиночеством. Вас я пригласил частично и с той целью, чтобы в случае повторения чего-то подобного кто-то мог развеять мои сомнения.

— Однако вы не были окончательно убеждены, что все это только померещилось, — заметила Вики. — Карточки и карандаши вы держали наготове, в кармане.

Франц ухмыльнулся в ответ — замечание угодило точно в цель.

— Верно, — сказал он. — В глубине души я не исключал ничтожной вероятности того, что мне действительно не померещилось, и заранее приготовился. И как только мы въехали в горы, стал смотреть на все это совсем по-иному. То, что казалось совершенно невероятным в Анжелесе, стало чуть ли не само собой разумеющимся. Странно. Ну ладно, пошли пройдемся по палубе — там уже должно быть попрохладней.

Кружки мы взяли с собой. Снаружи и впрямь заметно похолодало, бо льшая часть каньона уже часа два как скрывалась в тени, и снизу по ногам поддувал легкий ветерок. Чуть попривыкнув к тому, что нахожусь на краю ужасающего обрыва, я нашел это восхитительным. Вики, должно быть, тоже, судя по тому, как она смело перегнулась через жиденькие поручни, заглядывая вниз.

Каньон внизу густо порос темными деревьями и кустарником. Ближе к противоположной стороне растительность становилась все реже, и прямо перед нами из стены каньона выдавался колоссальный уступчатый срез бледно-рыжего гранита, слои на котором располагались, точно на картинке в учебнике по геологии. Выше этой среза опять начинался подлесок, а потом нагромождения отдельных рыжих и серых скал с темными провалами и пещерами между ними, ведущих уступами к высокому серому утесу, который заметно возвышался над остальными.

Склон за домом, конечно, уже полностью загораживал от нас солнце, но желтые лучи все еще касались верха противоположной от нас стены, медленно продвигаясь вместе с заходящим солнцем. Облака сдуло к востоку, где они еще виднелись на горизонте, но с запада ни одного не пришло к ним на смену.

Вместо того, чтобы обрести более приподнятое «нормальное настроение», перед выходом на «палубу» я заранее приготовился к уже испытанным жутковатым ощущениям, но их не было. Что почему-то не настолько успокоило, как ожидалось. Я заставил себя восхититься пестрой каменной стеной напротив.

— Господи, просыпаешься — и такой вид! — с энтузиазмом воскликнула Вики. — Словно окунаешься в разлитый вокруг прозрачный воздух под невероятной вышины небом!

— Да, видок ничего, — согласился Франц.

И тут они вернулись, легчайшие, едва заметные, как и раньше, перышками щекочущие на самом пороге восприятия — запашок горелого, горьковатый медный привкус, касания невидимых паутин, полувибрации-полузвуки, шипение и пощелкивание призрачного гравия… те самые незначительные ощущения, как назвал я их про себя.

Я понял, что Вики с Францем тоже это ощутили, только потому, что больше они не сказали ни слова и я почувствовал, как они оба напряженно застыли… и тут один из последних солнечных лучей коснулся какой-то зеркальной плоскости на скалистой вершине напротив, очевидно, кварцевого вкрапления, поскольку отраженный луч вонзился в меня, словно золотая рапира, отчего я моргнул — и тут на мгновенье он стал глянцево-черным и мне показалось, что я увидел (хотя далеко не так четко, как того уже упомянутого паука-многоножку на утесе), черный силуэт — черный диковатой вспененной чернотой, которую можно увидеть, только закрыв глаза ночью. Силуэт стремительным зигзагом метнулся куда-то вниз, к изрытым пещерами скальным выступам, провалился окончательно и бесповоротно в подлесок над гранитным уступом и исчез.