Богам – божье, людям – людское - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 28

Блуждающий взгляд Бурея наткнулся на старшего наставника Воинской школы, и в горле обозного старшины снова заклокотало рычание:

– Леха, гляди, в другой раз Корнея рядом может и не случиться…

– Договорились, – покладисто отозвался Алексей. – Заходи, если что.

– Где Васька? – рявкнул в ответ Бурей.

– Пойдем, Серафим, пойдем. – Аристарх подхватил обозного старшину под руку. – Здесь она, недалече. Михайла, показывай.

Идти было недалеко – вход в лазарет находился в торцовой стене казармы, в проходе между ней и домом Мишки. Юлька и Матвей мирно сидели рядышком на лавочке возле крылечка. Матвей был в кольчуге и подбрасывал в руке кинжал – указание сотника Корнея об обучении «фельдшера» военному делу выполнялось неукоснительно. Юлька же явно маялась бездельем, прислушиваясь к чему-то, происходящему внутри лазарета, и кривя рот в усмешке. Увидев подходящую к ним «группу руководящих товарищей», оба вскочили и вежливо поздоровались.

– Здравствуй, девонька, – отозвался за всех Корней. – Васька глухая у тебя?

– У меня, Корней Агеич, только она уже не глухая, все слышит.

– Неужто вылечила? – неподдельно изумился воевода.

– Сама вылечилась. Чуть не утонула же, а со страху, случается, и обезножевшие ходить начинают, и немые голос обретают.

«Ну да, стресс, шок… Нинеино внушение и вышибло как пробку. Нет, сегодня точно день сюрпризов!»

– Кхе! Слыхал, Бурей? Она еще и вылечилась, а ты-то раскипятился…

– Г-р-р, хм…

– А чего это вы с Матюхой здесь сидите? – заинтересовался дед – Больных, что ли, нет?

– Больные-то есть, Корней Агеич. – Юлька снова покривила рот в усмешке. – Только из-за нашего чудотворца нам пока здесь ждать приходится. – Лекарка указала глазами на Мишку и сочла нужным пояснить: – Васька, как очухалась, сразу же и обрадовала: слух, говорит, к ней вернулся, как только Минька на нее свою рубаху надел. Он, мол, и раньше чудеса творил – с тетки Татьяны порчу снял, демонов из покойников изгнал, а теперь вот и еще и это. Ну а святоша наш…

– Урядник Василий! – поправил Юльку Матвей.

Юлька раздраженно дернула плечом и продолжила:

– А Роська и обрадовался! Боярич наш, говорит, избран быть орудием в деснице Божьей, радуйтесь, православные, сие – знак свыше для всех нас! Ну не придурок, а? Вот приперся недавно, теперь «лечит».

Юлька приоткрыла дверь в лазарет, и оттуда донесся вдохновенный голос Роськи:

– …помозите нам, беспомощных заступницы. Гнев праведный, движимый на ны за беззакония наша, отвратите от нас вашим ходатайством у престола Судей Бога, Ему же вы предстоите на небеси, святые праведницы…

– Вот так и лечим. – Юлька захлопнула дверь. – Сейчас все здоровенькими выбегут, а нам с Мотей и заняться нечем станет.

– Не богохульствуй, Иулия! – наставительно изрек Аристарх – От святой молитвы никому еще худа не было!

«Во дает Туробой! Блин, или у вас глюки, сэр, или… даже не знаю, что и сказать! Жрец Перуна жрицу Макоши в христианском благочестии наставляет! Ни одного театра на Руси еще нет, а фарс разыгрывают, ну прямо народные артисты!»

Ратнинский староста собрался было сказать еще что-то нравоучительное, но Бурей, отодвинув его ручищей, обратился к Юльке сам:

– Матушка твоя велела спросить: справляешься ли и не нужно ли чего из лекарств?

Мишка от изумления раскрыл рот – Бурей говорил с Юлькой ласково! Настолько, насколько, конечно, его глотка была способна производить звуки, свидетельствующие о добром расположении к собеседнику, а Юлька – язва и скандалистка – отозвалась голосом «послушной девочки»:

– Благодарствую, дядька Серафим. Поклон матушке передай, скажи, что справляюсь и ничего не нужно, трудных больных нет.

«Охренеть и не жить! Вы, кажется, в сумасшедший дом собирались, сэр? Не спешите, сие богоугодное заведение пребывает вокруг вас повсеместно, ежечасно и всякообразно, функционируя на полную мощность! А если серьезно, то ни хрена-то вы в ЗДЕШНЕЙ жизни за четыре года не разобрались, хоть и беретесь других поучать!»

– Угу, – прогудел Бурей. – Ваську-то выведи, сам глянуть хочу.

Юлька скрылась за дверью, и через краткое время на крылечке появилась, подталкиваемая в спину лекаркой, Василиса. Потупив взор, она тихонечко спустилась по ступенькам и, подняв глаза, испуганно ахнула, узрев прямо перед собой жуткую рожу Бурея. Шарахнулась в сторону, ударилась об Аристарха и отлетела прямо в руки Мишке.

– Грр… – Бурей, хоть и привыкший к тому, как реагируют неподготовленные люди на его внешность, был явно раздосадован – в кои-то веки собрался доброе дело сделать, а тут одни неприятности. – А ну, не лапай девку! – рявкнул он на Мишку.

– Батюшка-боярин! – вдруг заголосила тоненьким голосом Василиса. – Не беглая я, не серчай, дозволь прислугой у Михайлы Фролыча остаться! Я ему по гроб жизни благодарна буду, верной рабой стану, дозволь остаться!

– Кхе! – Дед явно не ожидал такого поворота событий.

– Незачем! – вдруг вызверилась Юлька. – Нечего этой соплюшке…

– Кхе! Буреюшка, гляди, как все обернулось, а мы-то с тобой… Кхе!

– Гы-гы-гы! – оценил юмор ситуации Бурей. – А ты говорил… ох! – Бурей приложил ладонь к ушибленной голове – А ты говорил, что девки за десяток верст не бегают!

– Но Михайлу-то видели! – внес долю здравомыслия в разговор Аристарх. – А скажи-ка, девонька, кто тебя надоумил самой сюда идти?

– Боярыня Листвяна… Ой! – Васька испуганно зажала себе обеими руками рот.

– Что?!! – Мишка и сам не заметил, как у него вырвалось это восклицание.

– Какая боярыня?!! – одновременно с Мишкой возопил дед.

Все, не сговариваясь, перевели взгляды с Васьки на свекольно покрасневшего Корнея.

– Ты… Ты чего несешь, дура?!! – Корней бешено выпучил глаза. – Да я тебя…

Он схватился за рукоять меча и грозно двинулся на Ваську, та пискнула и спряталась за Мишкиной спиной.

– Гы-гы-гы! – Бурей аж колыхался от смеха всей своей несуразной тушей. – Боярыня! Гы-гы-гы! Старый конь борозды не испортит!

– Хе-хе-хе! Седина в бороду – бес в ребро! – начал было вторить обозному старшине Аристарх, но, взглянув на Корнея, осекся.

Сотник, еще больше покраснев (хотя куда уж больше?), растерянно топтался на месте, не зная, как себя вести, – ну не рубить же в самом деле глупую девчонку?

Дед в глупом положении, над ним смеются, а сам он смущен и растерян, ничего подобного Мишка никогда не видел и даже не предполагал когда-нибудь увидеть. Обернувшись, он ухватил Ваську за ухо, вытащил ее из-за своей спины и, сам не замечая, что копирует тон и голос сотника, рявкнул:

– А ну, говори, от кого про боярыню слыхала?

– Ой, я не хотела… Михайла Фрол…

– Говори! – снова прикрикнул Мишка.

– От девок… на кухне…

– Что болтали?

– Что, если мальчик будет…

– Ну! Дальше!

– То боярин зимой… – Ноги у Васьки начали подкашиваться, и Мишка, отпустив ухо, подхватил ее под мышки.

– Гы-гы-гы! – Бурей от хохота начал приседать, одной рукой держась за голову, другой пытаясь ухватиться за плечо Аристарха. – Корней, я сватом буду!

– Запорю!!! – завопил, срываясь на визг, дед. – Языки вырву!!! Суки!!! Б…ди!!!

Васька закатила глаза и обвисла в Мишкиных руках мешком, Юлька и Матвей стояли, разинув рты, а из дверей лазарета высунулась недоуменная физиономия Роськи. Бурей все-таки шлепнулся задом на землю и, обхватив голову обеими руками, трясся от хохота.

Лицо у деда побагровело, глаза налились кровью, на лбу вздулись жилы. Надо было принимать срочные меры, и Мишка заорал что было мочи:

– Васька помирает!!!

Василиса действительно висела у него на руках, как тряпка. Все, кроме сидящего на земле Бурея, кинулись к девчонке, Мишка спихнул ее на руки Матвею и, ухватив Юльку за косу, прошипел ей в ухо:

– Деда сейчас удар хватит, отвлеки как-нибудь.

Чего не отнять было у Юльки, так это мгновенной реакции и находчивости.