Полтора метра недоразумений, или Не будите спящего Дракона! - Уласевич Светлана Александровна - Страница 3

А вот и предпоследний этаж с памятным плакатом над входом в святая святых, в бухгалтерию. «Хлопнешь дверью — умрешь от монтировки!» — гласит надпись. Узнаю почерк друга!

Вообще-то Вик экономист, но в данный момент работает ведущим бухгалтером в строительстве, временно исполняя обязанности главного. На работу парня взял Борис Аполлонович, близкий друг моего отца и дяди Олега. Помимо своих обязанностей Олегович иногда просматривает и систематизирует объяснительные записки служащих, которые на него с радостью сваливает дядя Боря.

Вот и сейчас это чудо с увлечением читало мятый белый листок.

— Привет, — не поднимая головы, бросил он. — Я тебя уже заждался.

— Ага, вижу. Разве за таким бестселлером найдется время для скуки по любимой подруге?!

— Нет, ты только вслушайся! «Я, Косой А. Н., вовсе не был пьян в конце смены в пятницу. Ел траву, лежа на газоне, потому что сломалась коса, а план надо было выполнять любой ценой»!

Так, что-то мне подсказывает, что через несколько минут в этом ворохе белых бумажек буду копаться и я! Что поделаешь? Надо же помочь другу разгрести завал, а то он здесь заночует!

По странному стечению обстоятельств к Вику стекались оправдательные тексты со всего предприятия. Боюсь даже предположить, с чего бы так.

Я села за стол и также углубилась в стопку объяснительных. Благо уже не в первый раз и что с ними делать знаю. Так, кто тут у нас? «Я, Муха С. С., явился на работу с красными глазами оттого, что на улице жгли листья и дым пошел в глаза. А запах — это со вчерашних именин». Угу! Следующий! «Я, Винокуров К. Е., бегал вчера по служебной лестнице в куртке с привязанным к ней стулом, потому что был в сильном отравлении минеральной водой. Обещаю, что больше в заведении „Пивной паб“ я обедать не буду». Осталось только гадать, что прораб делал в здании предприятия, а не на стройке! Далее следовал разномастный лепет о сознательных и бессознательных попойках, после которых совершенно случайно забирают в медвытрезвитель. О злодеях-соседях, которые вызывают ОМОН из-за громкого храпа. О технике безопасности, гласящей, что лучше прогул, чем явиться на службу в нетрезвом состоянии, о коварном жидком стуле, который приковывает несчастных пролетариев к толчку на целые недели, об изнасиловании спиртными напитками прямо на рабочем месте! О зловредных трамваях, которые вместо обычных пятнадцати минут утром едут целых тридцать пять, спотыкаясь на каждом шагу, о пробках, что возникают на пути этого самого злополучного трамвая, и злодее-водителе, который с похмелья забыл, куда ехать. Лаконичное послание «призрака стройки», который появляется раз в месяц, в день выдачи зарплаты, с заранее подготовленной объяснительной запиской: «Я, Курчатов Т. В., не был на работе с… по… в связи с отдыхом организма». Причем единственное, что изменяется в его оправдательных клонах, — дата и подпись (в зависимости от степени трезвости более или менее корявая).

Внезапно среди вороха клочков мое внимание привлек аккуратный, сложенный конвертиком альбомный листок. Интересно, чей бы это мог быть? На шероховатой, слегка желтоватой бумаге красовались ровные, чуть раскосые строчки, выведенные каллиграфическим почерком:

Ну и что это такое? Изучив настоящие чернила и заковыристую подпись, я с явным осознанием, что это шутка, протянула листок Виктору:

— И как прикажете сие понимать, сударь? Кто-то начитался фантастики?

Друг пробежал глазами бумагу и внимательно посмотрел на меня:

— Свет, может, тебе отдохнуть?

— В смысле? — осторожно спросила я, холодея от догадки: там либо простая объяснительная, либо чистый лист, либо он меня разыгрывает!

— Ну, посиди немного около окошка, — замялся Вик, подтверждая возникшие опасения, — посмотри на улицу, а я сам все здесь сделаю.

Ну уж нет! Этого я допустить никак не могу! Если не взять на себя львиную долю бумажного вороха, то пораньше Виктора с работы не утянешь!

— Расслабься! — улыбнулась ваша покорная слуга, загребая к себе кучку побольше. — Я просто проверяю, вменяем ли ты и помнишь ли про завтрашнюю дорогу!

Друг натянуто усмехнулся, давая понять, что шутка не удалась, и вновь углубился в любимое занятие. Он обожает читать объяснительные. Говорит, некоторые бывают лучше многих анекдотов. В принципе в чем-то он прав.

Знаете, если неоднократно систематизировать подобные записки, то можно выявить некоторые тенденции, сделать психологический портрет, узнать о взаимоотношениях в коллективе, выявить, кто чем живет, и вообще написать целый триллер с элементами боевика. Так, например, прогул одного из бухгалтеров начался с того, что по дороге на работу он встретил первую школьную любовь, где и задержался на несколько дней, а закончился огромным плакатом над дверью в туалете: «Да! Я, Дорофеев С. П., действительно лечился с 23.05 по 23.06 в кожно-венерологическом диспансере на предмет раздражения кожи, а не от того, о чем вы все подумали!» Или похождения второго сотрудника бухгалтерии с такой безобидной фамилией, как Кроликов. Завязалось все просто и скромно: «Из-за переполненной электрички я, Кроликов А. Е., получил обидную травму в виде зажатия дверью моей интимности, чем и прошу извинить мое сегодняшнее опоздание». Витька тогда ему даже посочувствовал, сказал, что после такого за явку на работу орден вручать надо, а не выговор давать! Дня через два дядя Боря принес следующий сюжет: «Я, Кроликов А. Е., сотрудницу бухгалтерии к сожительству не принуждал и не домогался, а просто слегка облапил шутки ради и для поднятия жизненного тонуса своей оконечности». Вик и тут тогда заступился: «Ну подумаешь, мужик кого-то ущипнул! Он же получил травму своего самого ценного, можно сказать, три дня оно не подавало признаков жизни, и он решил проверить, как система работает! Это взаимопомощь!» Через неделю пришло следующее недоразумение: «Я, Кроликов А. Е., в женский туалет попал не из-за хулиганства, как меня хотят обвинить, а из-за конкретного недержания живота. Не моя вина, что мужской туалет был закрыт, а гражданка потерпевшая вломилась в кабинку, испугав и себя, и меня». Четвертое послание друг уже объяснить мог, но не хотел: «Я, Кроликов А. Е., после смены прятался в женской раздевалке нашего оздоровительного комплекса не с целью подсматривания, а по юморному характеру слегка подвыпившего состояния души». А потом было: «Я, Кроликов А. Е., подсматривал в окно женской бани нашего оздоровительного комплекса, в который коллеги ходят после работы, ради эстетического наслаждения красотой обнаженных тел, а не для ручного удовлетворения похоти, как утверждает наш сторож Анохин, застукавший меня на месте». Где-то через месяц после данного неприятного обстоятельства сюжет хулиганства слегка изменился: «Я, Кроликов А. Е., в окно женской бани нашего оздоровительного комплекса не заглядывал, потому что у меня в котельной уже есть специально оборудованный глазок в женское моечное отделение, установленный конечно же без моего ведома неизвестно кем». Надо ли говорить, что после такого прекрасная половина коллектива вообще объявила бойкот служебной халяве.

И вот в таких условиях приходится работать моему другу детства! А неделю тому назад случилось такое, о чем Виктор вообще старается не упоминать, а дядя Боря до сих пор смеется до боли в животе при одном лишь взгляде на кислую, хмурую мину моего товарища.

Выяснилось все очень просто. Два дня назад, на праздновании нашего с Виком дня рождения, дядя Боря извлек из внутреннего кармана пиджака листок и торжественно зачитал: «Я, Кроликов А. Е., в понедельник, не стану скрывать, позволил себе малость расслабиться и нарушить трудовую дисциплину бутылкой водки, после чего перецеловал поголовно всю бухгалтерию в полном составе, включая кота Ваську, чтобы не попадался мне впредь под игривое настроение». Размазывая по лицу слезы, шеф поведал, что еще никогда не видел Виктора, скакавшего по столам так, что ему позавидовал бы кенгуру! Надо сказать, Кроликов свою фамилию оправдал только в плане прыгучести, ибо преследовал парня с грацией гепарда.