Скитальцы - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 15

Меня спас Эр: в последнюю секунду заклятие столкнулось с воздушным щитом и, изменив траекторию, прошло в паре дюймов от моей головы.

Птицелюд на несколько мгновений отвлекся на создание щита, этим и воспользовались наши противники. Два чародея атаковали слаженно: их чары одновременно врезались в тело кровера. Пульсар испепелил одно крыло, а заклятие воздушного клинка разрезало туловище птицелюда наискось от плеча до пояса.

Мир вокруг меня словно замер от горя. Я видел, как кровер медленно и неотвратимо падает в пропасть. Я даже не мог надеяться на чудо. Эр был мертв, с такими ранами не выживают.

В душе вскипел гнев, глаза заволокло темной пеленой, все мысли отошли на второй план, осталась только ненависть к этим людям, к империи, к эльфам — ко всем тем ублюдкам, которые растоптали мои надежды на мирную жизнь в угоду своим прихотям. Все мои мечты были безжалостно ими разрушены из-за какого-то дерьмового дара, о котором я не просил, морт возьми. И вот теперь из-за этого же дара погиб ни в чем не повинный старик-птицелюд…

Я без сожаления вырвал бы из себя эту силу! Выдрал бы с корнем, если бы это помогло вернуть Эра — одного из немногих по-настоящему близких мне существ во всем Вирле. Я бы отказался от магических способностей, перестал быть волшебником, лишь бы вернуть кровера! Но это было невозможно…

Единственное, что я мог сделать в память об Эре — уничтожить людей, стоящих на карнизе. Частичку той системы, что убила птицелюда и растоптала мою жизнь.

В нужный момент разум преподнес воспоминание о чувстве всесилия, которое я испытал, обращаясь к стихии земли. В прошлый раз Эр запретил мне творить заклятия земли в горах, сказав, что может случиться обвал. Сейчас меня некому было остановить, а сам я плевать хотел на последствия. Обвал? Отлично, он-то и был нужен.

Сознание само обратилось к силе земли. Разум снова наполнился чувством безграничного могущества. Не зная, что делать, я просто приказал стихии устроить выброс энергии.

Не произошло ничего удивительного, гора не упала, земля не разверзлась и не плевалась лавой. Я просто почувствовал слабый, едва уловимый толчок. Но и его было достаточно, чтобы начался обвал. На меня и людей покатилась огромная лавина снега вперемешку с камнями. Кажется, кто-то из магов кричал. Чародеи попытались поставить щиты, но карниз под ними неожиданно рухнул.

Инстинкт самосохранения не оставил меня, и в последний момент я вжался всем телом в глубокую трещину из тех, которыми была испещрена вся гора. Но досталось и мне: в плечо врезался большой булыжник, левую руку пронзило острой болью.

Когда лавина сошла, я первым делом ощупал плечо — вывих. Его нужно было вправить прямо сейчас. Взявшись здоровой рукой за плечо, я резко дернул вперед и чуть не потерял сознание от боли. Сустав с щелчком встал на место, но теперь недели три левую руку следовало беречь от нагрузок.

Отдышавшись, я медленно и осторожно спустился к подножию горы. Внизу долго бродил, стараясь разыскать тело Эра. Но мои попытки оказались тщетными, лавина погребла кровера, став его могилой. Из людей не выжил никто, что и неудивительно. Еще немного походив по завалу, я наткнулся на труп одного из чародеев, точнее на то, что от него осталось, и без всяких эмоций обыскал его. В кармане нашелся небольшой кошель, это оказалось очень кстати: в ближайшее время мне могли понадобиться деньги. Перевернув тело, я увидел на поясе шпагу — мою шпагу. Теперь стало ясно, как они меня нашли: в оружие было встроено какое-то поисковое устройство.

Сняв с мертвеца шпагу, я бросил ее на камни и, создав на правой ладони огненный пульсар, без сожаления расплавил когда-то дорогой моему сердцу подарок. Тетушка Полли оказалась хорошей актрисой. Возможно, она и не была в этом замешана… но теперь я уже ничему и никому не верил…

Вода в реке была ледяной. Быстрые потоки, падая с горы, ударялись в ноги, желая сбить меня и унести вниз по течению. Но холодная, прозрачная как хрусталь вода бессильно разбивалась о преграду, которая была ей не по силам, яростно бурля, обтекала меня и уносилась прочь.

Любой на моем месте моментально получил бы переохлаждение. Но я пользовался чарами огня, постоянно поддерживая определенную температуру тела, и одновременно с этим посылал в воду легкий магический импульс, который привлекал речных обитателей. Время от времени накалывая на заточенную палку какую-нибудь рыбешку, я резким движением откидывал ее на берег и начинал выискивать следующую. Наловив достаточное количество, вышел из воды. Потоком теплого воздуха высушил ноги, обулся и приступил к приготовлению еды.

Оказалось, что можно одновременно использовать силу стихий и магию листвы. Правда, комбинировать у меня получалось только самые простые и незначительные заклятия, и даже это впоследствии отзывалось легкой головной болью.

Шла вторая неделя моего путешествия налегке. Теплая одежда, нож и немного бесполезных в этой местности денег в кошельке, снятом с убитого врага, — вот и все снаряжение, которым я располагал. Хотя чародею и этого достаточно, чтобы выжить, тем более саторису. В первые дни пути приходилось добывать пищу методами, противными самой моей сущности. Левая рука мортовски болела, потому об охоте не могло быть и речи. Пришлось при помощи магии листвы сначала приманить, а потом полностью выжечь сознание горному барану, так что несчастный покорно пошел навстречу собственной смерти. При этом я чувствовал себя подонком, хотя и понимал, что выхода нет.

Благодаря найденным в пути лечебным травам я быстро восстановил руку после вывиха и стал добывать пищу более честным способом. Конечно, не без использования врожденных способностей, но уже не превращая животных в бездумных тварей, идущих на заклание.

Каждый раз, останавливаясь на отдых, я мысленно возвращался в день гибели Эра. В последний момент кровер защитил меня и из-за этого пропустил два магических удара. Если бы я тогда не вылез, возможно, птицелюд смог бы победить? Вряд ли. Бой вымотал Эра, и, даже не будь меня, через несколько минут все закончилось бы точно так же. А вот если бы я, увидев чужаков, сразу устроил обвал, кровер остался бы жив. Но я сумел обрушить карниз в порыве гнева, а в спокойном состоянии мне не хватило бы знаний и силы.

Если бы не мой проклятый дар, меня бы не преследовали все кому не лень. Но ведь мы не можем выбирать, кем и где родиться, с какими талантами и возможностями. Мы не умеем предугадывать события, не способны ими управлять. Если бы Атиусу удалось со мной расправиться, то птицелюд до сих пор благополучно жил бы в своей пещере… Но я выжил, а Эр нашел меня и выходил, и случилось то, что случилось…

Вот уже вторую неделю день изо дня меня преследовали эти «если бы». Умом я понимал, что моей вины в происшедшем нет, а все терзания — от сознания собственного бессилия, от горя потери. Со временем боль приутихнет, но не забудется…

Каждый день я неустанно твердил себе, что ничто не происходит без причины. Мне удалось сбежать из тюрьмы и пересечь границу. Я смог выжить в Безымянных землях и побороть их проклятие. Уцелел после падения с огромной высоты. Спасся благодаря Эру, который отдал за меня жизнь. Значит, я должен жить. Обязан. Любой ценой. И когда-нибудь…

Нельзя избирать месть смыслом своего существования. Не мне тягаться с силами, замешанными во всем этом. Хотя это не значит, что я все забуду. Если выпадет подходящий момент, я непременно им воспользуюсь… Нет — буду терпеливо ждать случая. Эльфы живут долго.

Перекусив и отдохнув, я снова отправлялся в путь, шел на северо-запад от перевала. Когда-то Эр упоминал, что в этом направлении находится ближайшее племя нордийцев.

Местность не радовала красотой: вокруг простиралась степь с низкой, недавно зазеленевшей травой и редкими кустарниками. Живности тоже было мало. Прошмыгивали тощие зайцы, выглядывали из нор степные крысы. Иногда из невысокой травы вспархивали куропатки.

Ближе к вечеру, протопав изрядное расстояние, я наконец увидел дозорных племени. Они заметили меня чуть позже и направились в мою сторону. Когда нордийцы подошли ближе, я поднял руки, показывая тем самым, что пришел с миром, и принялся улыбаться, как блаженный. Не хотелось быть сразу насаженным на короткие копья часовых.