За горным туманом (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 69

Когда она снова открыла глаза, то дерзко ответила, “Я не могу сказать. Это против правил”.

“Что ты только что загадала?”, рычал он.

“О, мы такие суеверные?”, подразнила она с улыбкой.

Он сердито смотрел на неё, пока она проделывала свой путь обратно в замак. Бросив взгляд через плечо, она сверкнула ему проказливой улыбкой. “Соберись с духом, Гримм. Я скажу тебе только – я загадала моё желание на тебя”.

“Ты что не знаешь, как опасно разбрасываться пустыми желаниями, леди!”, прогремел он.

“О, это совсем не было пустым”, весело прокричала она, перед тем как захлопнуть дверь. На крыше Далкейта Гримм рухнул на колени и пристально посмотрел на небо, отчаянно ища ещё одну желанную звезду…на всякий случай.

*******

Платье Эдриен мягко шелестело, когда она летела по коридору. Лидия сказала, где она могла найти Ястреба и, за чашкой ароматного мятного чая, рассказала ей о тех немногих вещах, о которых не упомянул её муж. Тот факт, что он уничтожил её обожаемую детскую, ту, которою она, лёжа без сна, воссоздавала в своём воображении, будучи выброшенной на берег двадцатого столетия. Вот что это было, когда он умчался с взволнованным видом после упоминания “жалких оставшихся пару месяцев”. Она зашла в детскую так тихо, что Хоук не услышал, как она приблизилась.

Она провела пальцем легко и нежно по изящно вырезанной куколке и остановилась.

Он стоял на коленях рядом с колыбелью, втирая масло в дерево мягкой тканью. Облачённый лишь в синеву и серебро своего килта, с тёмными волосами, спадающими шелковистой волной. Детская светилась десятком масляных абажуров, бросающих тени на его мощный торс, мерцающий бронзой. Его глаза сузились в сосредоточенности, мускулы бугрились и перекатывались, пока он втирал масло.

Эдриен прислонилась к косяку и молча смотрела на него, оглядывая скудное количество находящейся в комнате мебели. Многие из игрушек вернулись, но все колыбельки и кроватки потеряны. Какая же жестокая ярость бушевала в нём в тот момент!

“Полагаю, что должна чувствовать себя польщённой”, тихо сказала она.

Его голова вздрогнула с виноватым видом.

Эдриен шагнула в комнату, осознавая, что её груди, налившиеся с беременностью, покачивались под платьем, и то, что Ястреб казался околдованным зрелостью её ставших более пышными изгибов. Они уже занимались любовью в послеполуденные часы, отчаянно, поспешно, неистово и яростно, чуть ли не делая это по дороге из сада в уединение их спальни. Лидия терпеливо ждала целый час, прежде чем постучать в дверь и потребовать увидеть свою невестку.

Когда Эдриен пребывала захваченной обратно в двадцатом веке, в ужасе оттого, что она больше никогда не познает близости со своим мужем снова, воспоминания об их невероятной страсти каскадом обрушились на её разум, наполненные горьковато-сладкой яростью возрастающего осознания всех тех чувственных вещей, которые она так страстно желала делать с Ястребом, но в которых отказывала и себе и ему. Эти долгие, мучительные месяцы желания на пару с требовательными гормонами беременности усилили её дерзость на настоящий момент. Она изголодалась по медленной, восхитительной любви, которую, как она боялась, могла больше никогда не испытать снова. “Хоук?”

Он посмотрел на неё снизу вверх, всё ещё коленопреклоненный, но готовый атаковать, если она хотя бы сдвинется на дюйм.

Эдриен двинулась – медленно и эротично. Она наклонилась, чтобы поднять игрушечного солдатика, нагибаясь так, что её грудям грозило высвободиться из лифа. Она прихватила нижнюю губу зубами и послала Ястребу тлеющий огнём взгляд из-под опущенных ресниц. В мгновение ока он был на ногах.

“Остановись!”, Эдриен подняла руку, чтобы удержать его.

Хоук застыл в полушаге.

“Чего ты желаешь от меня, Эдриен?”, прошептал он хрипло.

“Ты мне нужен”, задыхаясь, сказала она. Он рванул к ней, но она снова подняла руку. “Нет, позволь мне посмотреть на тебя”, сказала она, пока кружила медленно вокруг него. Она улыбнулась, когда его глаза расширились. “Когда я вернулась в своё время, одной из вещей, которую я действительно хотела выяснить, был вопрос о шотландских мужчинах и их килтах…”

“И вопрос был о чём?”

“Однажды я видела, как ты садился на своего коня…”

“Знаю об этом”, самодовольно сказал он. “Ты стояла у окна возле детской”.

“Ох! Так ты это сделал специально!”

Хоук засмеялся, его глаза искрились озорством, и это подлило огня в её смелые намерения. Если он мог дразнить её – хорошо, двое могли играть в эту игру. Она видела, как мастерски он управлялся, обычно играя своими желаниями.

Шагнув ближе, Эдриен опустила свою руку на его мускулистое бедро и вызывающе посмотрела ему в глаза. Его ноздри раздувались, а глаза потемнели под прикрытыми веками. Другой рукой она дёрнула лиф платья, позволив груди выскочить из выреза. Она чувствовала себя восхитительно грешной, зная, что её соски, порозовевшие и затвердевшие, умоляли о поцелуях. Когда он качнулся вперёд, чтобы именно это и сделать, она игриво оттолкнула его, скользнула своей рукой вверх по его бедру и обхватила его плоть, наслаждаясь его хриплым стоном. “Никакой одежды под этой шотландкой, как я и подозревала”, дерзко отметила она.

“Эдриен. Ты убиваешь меня”.

“Я только начала, любовь моя”. Она обернула пальцы вокруг его внушительного возбуждения и заскользила рукой вверх вниз по его жезлу с бархатным трением.

Хоук схватил её бёдра и опустил голову, чтобы поцеловать её; но она увернулась, засмеявшись, когда он вместо этого зарылся лицом в её грудь.

“Остановись”, приказала она.

“Что?”, не веря, спросил он.

“Шаг назад”, подбодрила она его. “Не прикасайся ко мне, пока я не попрошу. Позволь дотронуться до тебя”.

Хоук застонал громким голосом, но позволил своим рукам упасть с её тела. Его глаза были дикими от страсти, и Эдриен подозревала, что он не позволит её нежной пытке долго длиться.

Она неспешно расстегнула его килт и уронила его на пол. Её муж стоял обнажённым перед ней, его тело цвета бронзы мерцало в свете свечей, а его затвердевший фаллос, вздыбившись, настойчиво подрагивал. Эдриен прочертила зачарованную и обожающую дорожку по его плечам через его широкую, мускулистую грудь. Она легко коснулась его губ своими, поцеловала его подбородок, его соски, подразнила рифлёный живот своим языком, потом соскользнула на колени, и её рот принялся медленно поглощать дюйм за дюймом его плоть, а её ладони распластались по его бёдрам. “Эдриен!”

Она целовала его сладость, поглаживая и ударяя своим языком по всей его твёрдой длине снизу доверху. Хоук погрузил руки в её волосы с зарождающимся болезненным стоном глубоко внутри его горла. “Хватит!”, он потянул её на ноги и прижал спиной к выступу под окнами. Затем восторженно усадил её на его край и поднял её платье вверх, раздвигая ей ноги, чтобы пристроить себя между ними. “Сейчас, Эдриен. Я хочу тебя немедля”. Он целовал её глубокими поцелуями, пока осторожно, но настойчиво проталкивался в её манящую влажность. Эдриен задохнулась от удовольствия, когда он, наконец, заполнил её всю целиком. Хоук сосредоточенно вглядывался в её лицо, заботливо следя за каждым её вздрагиванием, каждым стоном, слетающим с её губ, и только когда она судорожно потянулась к изысканной кульминации, только когда почувствовала сладкую подступающую дрожь – он перестал двигаться вообще.

“Хоук!”

“Будешь снова меня так дразнить, любовь моя?”, проурчал он тихо.

“Безусловно”, дерзко откликнулась Эдриен.

“Будешь?”

“Конечно. Потому что знаю, мой муж никогда не оставит меня, когда я нуждаюсь в нём. Как и я никогда не буду дразнить его, не удовлетворив полностью его желаний. Так услади меня, мой дорогой шотландский лэрд. Возьми меня с собой в Валгаллу, муж”.

Он тихо засмеялся, и задвигался в неё осторожно и нежно, пока они не вошли в совершенный ритм. Глубина их слияния, такая совершенная их душ и тел, заставила Эдриен кричать в голос от изумления этому.

Позже, Ястреб закрыл детскую и отнёс свою сонную, удовлетворённую жену в Павлинью комнату, где держал её в своих руках всю ночь напролёт, изумляясь полноте своей жизни, когда в ней была она.