Замок Пятнистой Розы - Легостаев Андрей - Страница 30

В ушах стоял сплошной рев толпы, озверевшей от такого неожиданного напора — словно проснулся и извергает накопившуюся ярость бешеный вулкан.

Удар, удар, не важно куда, пред глазами багровый туман.

За братьев, за отца, за… за всех!

Удар!

— Сдаюсь! — вдруг закричал малкирец, который уже не успевал за стремительным полетом клинка, хотя пока и держал удары; он словно забыл, что меч в его собственной руке длиннее, чем у противника. Он вообще забыл о своем мече.

Удар — за Холкма, за погибших друзей, тех кого любил и за тех, кого почти не знал.

— Сдаю-ю-юсь!

Щит почти раскололся. Малкирец побежал бы прочь от взбесившегося Трэггану, но остатки разума или животный инстинкт говорили — повернись к врагу спиной и все, смерть неизбежна.

— Сдаюсь!

Его крик утонул в безумном реве с трибун.

Но элиран Фуллэгу расслышал крик малкирца еще в первый раз. Он и его помощники подскочили сзади к Трэггану, схватили за руки, за шею. Оттащили.

— Успокойтесь, элл Трэггану, — попытался урезонить элиран пятой грани, — вот держите белый флаг победы.

Мейчон тоже поспешил к другу.

— Трэггану, ты великолепно выглядел, — сказал он. — Не хотел бы я выйти против тебя с оружием.

Трэггану успокоился, багровая пелена упала, словно сорванная штора.

Он оглядел поле боя — малкирец понуро двигался к выходу.

Зрители на трибунах просто сходили с ума — одни с ликованием поздравляли победителей, те же, кто ставил на малкирцев, провожали одноглазого проклятиями и оскорблениями. Из кумира на час так легко превратиться на всю жизнь в мишень для насмешек!

На ристалище в сопровождении помощников снова появился старший жрец Ристалища Чести. Он высоко поднял жезл над головой и объявил:

— В Поединке Чести между монахом зеленого братства Иераггу из Итсевда против элла Итсевд-ди-Реухала Трэггану и элина Мейчона из Велинойса победу одержали элл Трэггану и элин Мейчон. Побежденный, поскольку его заменяли элины Пройггу и Дейкку из Малкира, обязан возместить победителям стоимость их вооружения, которое принадлежало бы им по закону. В случае, если он не передаст предложение о выкупе в течение трех дней победителям, он предстанет перед палачами Ристалища Чести. Побежденный отныне не имеет права высказываться публично в любом месте Реухала на темы из-за которых вызвал Элла Трэггану и элина Мейчона на Поединок Чести. Монах Иераггу оказался не правым. Если же он снова будет призывать к тому, против чего выступили победители, то элл Трэггану имеет право передать его в руки палачей Ристалища Чести для публичного наказания.

Он сделал паузу, чтобы до всех дошел смысл сказанного и закончил:

— На сегодня Поединки Чести завершены. Великий Димоэт все видел, хвала великому Димоэту!

— Великий Димоэт еще убедится, что я прав! — закричал с трибуны монах Иераггу. — Я докажу это всем, я открою глаза…

— Молчать! — в конце концов вышел из себя элиран Фуллэгу, в силу служебных обязанностей долго терпевший выходки монаха. — Еще одно слово, право на которое вы только что потеряли, и мои помощники высекут вас прямо сейчас, на глазах у всех собравшихся!

Те на трибунах, кто расслышал слова элирана, оживились — их явно устраивала подобная перспектива. Из ряда в ряд передавались его слова и те кто проиграл деньги, поставив на рослых малкирцев, возжелали отмщения.

Монах это понял и решил сейчас в спор не вступать, а побыстрее удалиться от позора.

В комнате для подготовки к Поединкам Чести на белой скамье был разложен парадный костюм Трэггану и стояли два таза с водой. Охранники улыбками приветствовали господина, двое держали в руках полотенца.

— Трэггану, дай я осмотрю твою рану, — попросил Мейчон.

— Да, пустяк, — отмахнулся тот, — царапина. Только вот крови натекло, весь рукав липкий.

Он сбросил куртку и стянул рубашку. Мейчон внимательно оглядел рану, которая действительно оказалась лишь царапиной. Он смотрел долго, жадно впитывая запахи, приблизил лицо почти вплотную — ничего.

Может, ему действительно померещился тот запах? Или оружие противника Трэггану было чистым, в отличие от противника Мейчона? Великий Димоэт, дай, чтоб так все и было!

— Да что ты, Мейчон? — воскликнул Трэггану. — У меня раны бывали куда как серьезней. Да ведь и у тебя тоже. Что с тобой сегодня?

— Ничего, — усмехнулся Мейчон. — Я просто смотрю: не черная ли у тебя кровь.

Трэггану рассмеялся. Ходили легенды, что у заколдованных от любых ран воинов кровь становится черного цвета.

— Успеваем на твой пир? — поинтересовался Мейчон.

— Да, ты даже успеешь сходить подать заявку на участие в завтрашних Состязаниях. Знаешь, сплошное удовольствие смотреть, как ты дерешься. Только мне казалось, что ты его вообще мог уложить с первого удара.

— Мог, — согласился Мейчон, — но ты ведь сам просил потянуть подольше поединок, чтобы зрители порадовались.

— Я!? — удивился Трэггану. — Да ведь я пошутил!

— В следующий раз предупреждай, когда шутить будешь, — усмехнулся Мейчон.

В комнату вошел человек в таких же грязно-зеленых одеждах из узлов, в каких был бесноватый монах.

— Иераггу из Итсевда спрашивает: согласитесь ли вы на выкуп в один золотой рехуал каждому? — спросил монах зеленого братства.

Мейчон бросил вопросительный взгляд на Трэггану. Тот утвердительно кивнул. Элл обязан согласиться на любой предложенный выкуп, но один рехуал был более чем щедрым отступным за оружие малкирцев.

— Да, мы согласны, — сказал Трэггану. — Монах Иераггу может прислать деньги для нас обоих в мой дворец в любое удобное для него время.

— Иераггу передает их вам прямо сейчас, — сказал посланник и, разжав кулак, протянул вперед руку. На ней лежали две золотые монеты.

Трэггану сделал знак, и один из стражников взял деньги.

Монах повернулся, даже не удостоив владельного элла положенным поклоном, и ушел.

Они вымылись, Трэггану переоделся, и в сопровождении охранников друзья вышли на улицу. У черного выхода Ристалища Чести дожидался элл Канеррану.

— Сынок! — воскликнул он. — От всей души поздравляю тебя! Ты показал сегодня себя настоящим эллом Итсевд-ди-Реухала.

Трэггану с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.

— Спасибо за теплые слова, элл Канеррану.

— Позволишь, я провожу тебя, сынок? Мне хочется побеседовать с тобой на одну важную тему…

— Извините, элл Канеррану, — вежливо ответил Трэггану, — но мне необходимо сейчас сходить с Мейчоном на Арену Димоэта.

Мейчон удивленно посмотрел на друга — об этом даже не заходило речи. Но понял, что Трэггану просто не хочет возвращаться домой в обществе тестя и промолчал.

— Это еще зачем? — не удержался от вопроса тесть. — Или ты, окрыленный победой, решил поучаствовать и там? Вспомни, что первый этап Состязаний Димоэта не для владельного элла. Ты имеешь право выступить сразу во втором.

— Мейчон собирается выступать, — пояснил Трэггану. — Извините, у нас мало времени. Скоро начнется пир и я с радостью жду вас и ваших друзей. Его величество Сераггану будет у меня почетным гостем!

— Действительно! — несколько фальшиво ударил себя по лбу элл Канеррану. — Мне ведь тоже надо приготовиться к пиру. Эти одежды уже смялись… Ты выглядел отлично, сынок, Млейн по праву гордится тобой.

Элл Канеррану сделал призывный жест и поджидавшие носильщики двинулись в его сторону.

Трэггану кивнул на прощанье отцу жены и направился в сторону Арены Димоэта.

— Извини, — после некоторого молчания сказал идущий рядом Мейчон, — но какой-то этот элл Канеррану…

— Он — отец Млейн, — сказал Трэггану и Мейчон понял, что друг не желает говорить о нем. Но Трэггану сам продолжил: — Вообще-то он славный, хотя и со странностями. Он очень мне помог и сейчас, наверное, переживал за меня. Но он всю жизнь был эллом, он не бывал в сражениях, он не знает вкуса настоящей победы над равным противником. Его оружие — ласковые беседы и удары исподтишка. Впрочем, бред! Я клевещу на него. Устал я, Мейчон! Я — воин, а не вельможа. Так быстро лень развращает… Я чуть не проиграл сегодня поединок, а ведь когда-то мог справиться с бойцами куда как грознее… Эх, отправить бы эту жизнь к великим пустошам, и Димоэт знает об искренности моего желания! Но я не могу… Уже не могу… Да и тогда не мог — из-за отца. А уж теперь…