Под сенью короны - Коваль Ярослав - Страница 47

Я взялся было за древко, но боец остановил мою руку и настойчиво поволок меня в глубь леса. А, он хочет доставить меня к Хидбару! Разумно, уж маг-то сообразит, как всё сделать. Интересно, почему я не чувствую боль? Должен же, по идее!

Лишь после этой мысли, словно отвечая ей, боль пронизала не только руку, но и тело, отдалась в затылке, и если б не привычка, это ошеломило бы и обездвижило ужасом. А так… Пригибаясь и опираясь на руку бойца, я добрался до места, откуда мы, собственно, и начали атаку. С облегчением уселся на землю, опершись спиной о кочку. Кажется, внутри этой кочки прячется старый пенёк, и останки его корней сейчас чувствительно впиваются мне в спину.

Маг добрых полминуты крутился и вертелся над моим плечом, даже не прикасаясь к древку, и это начало выбешивать.

— Ну, долго будешь любоваться? Выдёргивай его нафиг и всё!

— Пусть командир потерпит.

— Больно вообще-то!

— Это как раз не проблема. — Хидбар вытащил коробочку с уже знакомыми мне булавками и одну из них, с синей головкой, воткнул мне подмышку. Боль сдала позиции уже через мгновение и скоро совсем исчезла.

— Так почему не выдёргиваешь-то?

— Потому что пока металл и дерево стрелы перекрывают пробитые сосуды. Прежде, чем освободить их, я должен примериться, как всё заживить, чтоб кровопотеря оказалась минимальной. Я лечу именно так, как положено.

— Понял. — Мне стало стыдно. — Не буду мешать профессионалу, обещаю.

Но это оказалось трудно — не мешать. Всё время тянуло посмотреть на свою руку. Вот вскрывают рукав, поднимают край кольчуги… Жаль, что я на этот раз был в кольчуге с коротким рукавом. А может, к счастью. Болт пробил бы и металл, но тогда извлечь руку из доспеха оказалось бы намного труднее… Жутко смотреть, как в твоё тело запускают кончик ножа, чтоб без лишних травм извлечь наконечник. А потом ещё лезут в рану булавками с красными и жёлтыми головками. Чтоб я хоть как-то разбирался в местной магической медицине…

— Всё, можно шить, — Хидбар потеснился и сунул иголку и нитку бойцу, который вытащил меня из боя.

— Эй, а почему не ты?

— Я устал.

— Ну, нормально… — С минуту я наблюдал, как мой солдат умело орудует иглой. — А ты молодец.

— Благодарю, командир. Готово.

— Что там с операцией?

— Благополучно, командир, — ответил боец, вывернув откуда-то из-за тесно сжавшихся стволов. — Отряд уничтожен. Несколько конников сумели скрыться.

— Несколько конников погоды не сделают. Потом отловим. Что в замке?

— Пока мне не известно.

— Что ж… Давайте взгромоздим меня на пластуна и переберёмся поближе к Гирлянде. Сколько погибших?

— Шестнадцать человек. Вернее сказать, четырнадцать, но ещё двое ранены слишком тяжело, чтоб им можно было помочь.

— Ясно. Пусть их отвезут в ближайший посёлок. Ребята заслужили умереть под крышей. Отдашь хозяевам дома это. — Я вынул из пояса золотой жерновок. — И пообещаешь в десять раз больше, если ребята выживут. Тогда им будет обеспечен отличный уход.

— Слушаю, командир. — И в глазах этого солдата я прочёл, что заработал у своих подчинённых лишние очки верности.

Дело хорошее, всегда пригодится.

Боль давно ушла, но осталось какое-то крайне малоприятное ощущение, тягостная слабость, казалось, будто тянет жилы, всё тело ломает, как при высокой температуре. Мерзкое ощущение. Может, следствие магического обезболивания? Только не терять осознание происходящего. В любой момент может понадобиться моё участие в событиях.

Меня доставили в небольшую деревеньку в виду замка. Здесь было тихо, местные старались не попадаться на глаза солдатам, а женщины, которых обязали обслуживать бойцов, передвигались по стеночке и смотрели с испугом. Я готовился запретить их трогать, но оставил эту идею. Моим ребятам и так не было дела до девиц и баб, они их замечали только тогда, когда брали с тарелок еду или отодвигали крестьянок с дороги.

Хидбар помог мне улечься на лавку.

— Только не заснуть, — пробормотал я. — Сделай что-нибудь, чтоб я не заснул!

— Сейчас, командир… Сколько времени нужно, чтоб командир бодрствовал?

— Максимально возможное время.

— Э-э… Могу на десять суток, но стоит ли? Это сильно подпортит командиру здоровье.

— Тогда на максимальный безопасный срок.

— Двенадцать часов.

— Отлично! Делай. — Я выпил горьковатую воду с мерзким запахом лаврового листа. — Надеюсь, меня не вырвет…

— Если вырвет, придётся выпить снова.

— Пакость… Ладно, дай заесть кусочком хлеба. Благодарю… Есть новости?

— Есть, командир. Разведчики сообщили, что армии под знамёнами Солор подходят к Гирлянде.

— Круто. — Я откинулся на подсунутое хозяйкой дома одеяло. — В смысле — хорошо. Значит, как только войска подойдут к стенам крепости, сообщи.

— Слушаю.

— Чёрт… Из-за такой пустяковой раны совсем расклеился.

— Командиру скоро станет лучше.

Хозяйка, опасливо косясь, поднесла мне местного кваса. Вполне приличный квас, кстати. Какое-то время я смирно лежал, но не выдержал, выбрался во двор и сразу принял донесение от вестового — уже не моего, а от парня в цветах Солор. Видеть его уже было облегчением. Он сообщил, что войска заняли нижнее кольцо замковой обороны, а мои бойцы выведены из боя и отдыхают. И мне следует явиться для доклада, однако если я задержусь, ничего страшного.

— Кто командует операцией?

— Исмал.

Я помнил только одного Исмала, и, уточнив, убедился, что да, госпожа Солор поручила командование отрядом бывшему наставнику императорских гладиаторов. Конечно, он не единственный, кто отвечает за операцию. Впрочем, даже если бы и так — уж наверняка у этого человека есть опыт, причём солидный. Аштия и её люди знают, что делают. Интересно, как становятся наставниками императорских гладиаторов? Побьюсь об заклад, представитель иного сословия, чем воинское, и мечтать об этом не может.

Судя по виду замка, бой внутри ещё шёл, но он переместился либо на второй уровень, либо во внутренний замок. Солдаты уже строили лагерь, маги колдовали на своих вышках и, хотя защитники Гирлянды явно не имели в своём распоряжении артиллерии, защита от магии тоже готовилась. На всякий случай, или штабу известно что-то? Бывший наставник императорских гладиаторов встретил меня на северном краю лагеря. Он совершенно не изменился, хотя прошло уже чёрт знает сколько времени. И, кажется, узнал меня. Уж его-то фирменную усмешку я, наверное, никогда не забуду.

С ума сойти — я когда-то ненавидел этого человека! Сейчас даже трудно в это поверить. Как быстро ненависть умеет умирать.

— Командир.

— Приветствую, Серт. Вижу, кто-то сумел тебя подстрелить. — Он кивнул на моё перетянутое белым полотном плечо.

— Да. Так получилось. Надо было остановить подкрепление до того, как оно оказалось бы в виду замка. А под рукой была только моя личная охрана и я сам.

Исмал опять усмехнулся. Вот непрошибаемый старик.

— А что страшного случилось бы, если бы такое крохотное подкрепление всё-таки добралось бы до замка?

— Ну-у…

— Тебе ещё многому надо научиться, Серт. Запомни раз и навсегда: командир не лезет в бой сам, у него совсем другая работа. Пренебрежение этим правилом заканчивается вот так, — он кивнул на мою руку, — или даже вот так! — Теперь ладонь прошлась по горлу. Красноречиво. — И — я тебе этого не говорил. Не собираюсь подрывать твой растущий авторитет.

— Я запомню.

— Рад. Однако, поскольку работа отрядов стремительного реагирования специфична, и управление ими — тоже, то штаб понимает, что командиру этих войск, возможно, придётся непосредственно принимать участие в боевых операциях. Поэтому… Прошу Серта за мной.

Недоумевая, я последовал за Исмалом. Идти пришлось недалеко — к одному из навесов, почти не отличающемуся от окружающих, куда, видимо, загнали повозку с самым ценным имуществом. По жесту командира охранявшие это место бойцы сняли с повозки несколько тюков и ящик, который придвинули Исмалу. Ящик, опечатанный восковыми печатями. Штабной, значит.