Под сенью короны - Коваль Ярослав - Страница 45

— Где мы окажемся, когда выйдем из «гармошки»? — спросил я у Альшера.

— Если я верно разобрался в карте, то в местечке Ломаный ручей.

— Это далеко от замка Гирлянды?

— Куда ближе город Балах. Небольшой торговый городок. Сейчас — перевалочный пункт. Оно и понятно, тамошние жители от века оказывали транспортные услуги, тем и зарабатывали.

— Да, знаю про Балах. Действуй.

Я, конечно, знал про этот город. Именно его моим людям предстояло сейчас занимать. Мне заблаговременно были предоставлены все схемы стен, улиц, даже кое-каких зданий, названо приблизительное число жителей, число защитников, и, конечно, в двух-трёх словах — история городка. Но одному из моих временных замов, коим сейчас являлся Альшер, всего плана знать было не нужно. Когда рядом со мной появился Шехрем, знающий как раз свою часть плана, я передал ему схемы Балаха и уточнил, понятна ли задача. Задача была понятна.

— Тебе надо будет остаться здесь, — сказал я Альшеру. — С восьмьюдесятью или ста ребятами — отбери их сам. Через сутки тут должен будет появиться дополнительный отряд под командованием Ревалиша. Да, у них есть кто-то их охотников в сопровождении, дорогу они найдут.

— Кто именно?

— Гордаш. Я его рекомендовал. Знаю, что охотник он знающий.

— Я думал, он давно отошёл от дел.

— Опыт и знания не пропьёшь. Гордаш давно не охотничает, но дорогу по карте найдёт.

— Эх… — Мой собеседник мечтательно прищурился. Может быть, вспомнил прежние деньки, которые издали казались очень славными и даже безмятежными. Всё познаётся в сравнении.

— Итак, действуй.

— Слушаю.

Маженвий, как и раньше, радовал глаз свежестью лесной зелени, садов, огородов и полей. Кстати, часть полей так и стояла чёрными квадратами с неопрятными травяными проплешинами, хотя по времени хлебам уже пора было начинать желтеть. Видимо, война и тут опалила землю, оставила на ней свои следы. А вон там поле на луг смахивает. Тут, видимо, даже не пахали и не боронили, даже руку не прикладывали. То ли хозяева погибли, то ли сбежали. Что ж, их понять можно, ведь тут — самое пекло.

А земле это всё даже на пользу, пожалуй. Кровь удобряет её не хуже, чем пот, и один-два сезона под паром только прибавят плодородия. А вот если война затянется, область обезлюдеет, уцелевшим же судьба преподаст урок, что проще ничего не делать, чем трудиться и каждый раз видеть гибель своих трудов, тогда будет уже другое дело. Тогда вскорости лес выйдет из берегов, как река в половодье, захлестнёт собой отвоёванные у него когда-то пашни, и всё. Пропадёт след чужих трудов, пропадёт без остатка. Снова нужно будет рубить, выжигать, корчевать и удобрять, пахать и боронить, поливать потом и, может быть, кровью.

Дай бог, чтоб до этого не дошло. Собственно, сейчас мои люди поливают землю своей кровью, чтоб война только и успела, что удобрить пашни, но не пожрать их без остатка, вместе с крестьянами, прикипевшими к ним душой.

Пожалуй, тут по окрестностям и не у кого будет реквизировать лошадей, как мы планировали. Пешком-то до Балаха можно тащиться до самого вечера. Впрочем, сейчас это не моя проблема. Я, как тот разумный и в меру ленивый командир, не собираюсь сковывать инициативу подчинённых. Сообразят пошарить по заимкам в поисках транспорта — молодцы, ругать не стану. Не сообразят и пролетят со сроками выполнения приказа — вломлю по полной после того, как вломят мне.

Сообразили, чего и следовало ожидать. И где-то раздобыли не только лошадей, но и многое другое. В дальнейший ход событий я почти не вникал — меня интересовал только результат. На опушке леса, близ обезлюдевшей деревеньки, где устроился с сопровождающими меня бойцами и связным магом, даже не видя города, я дожидался новостей. Время от времени на опушке появлялись вестовые, однако известия я получал намного реже, чем непосредственно командующий отрядом Шехрем. Оно и понятно. Ничего, я могу подождать. Вредно лишний раз дёргать командира, занятого своими командирскими делами, хотя мне и дано такое право.

Так что о ходе штурма я почти ничего не знал. И для меня стало огромной неожиданностью сообщение, что Балах захвачен, пришедшее намного раньше, чем наступил вечер. Собственно, ещё и жара-то не начала спадать, было часа четыре или пять дня (мои часы так и шли по земному времени). Одновременно пришло известие о подходе подкреплений во главе с Ревалишем. Подкреплений, которые должны были помочь основным силам в зачистке города от вражеских войск, но вот, не понадобились.

— А почему так получилось? Почему так быстро?

— В городе оказалось мало солдат, и они не были готовы. Возможно, в первый момент даже решили, будто мы — свои.

— Ясно. Пластуна мне. Если есть. Насколько далеко от Балаха до Гирлянды?

— Недалеко. Но идти надо через лес и в обход оконечности хребта, так что в замке могут и не знать о захвате города.

— Понял. Значит, надо спешить. Хидбар, сообщи в штаб госпожи Солор, что через пару часов мы атакуем Гирлянду, у нас нет другого выбора.

— Через какой промежуток времени точно? — с бесстрастием компьютера осведомился мой маг, и я вспомнил, что точность — наиглавнейшая вежливость военнослужащих.

— Два часа на подготовку хватит, как полагаешь?

— Если не тратить время на решение проблемы с временным гарнизоном Балаха, то хватит.

— Не мои люди будут решать эту проблему.

— Позволит ли командир узнать — а кто?

— Узнаешь.

Пластун (которого очень удачно отыскали, а где именно — я не любопытствовал) довёз меня до города гораздо быстрее, чем я опасался. Да, город выглядел безупречно, следов разрушений или яростных боёв (вроде брусчатки, залитой кровью) не видно. Вестовые сразу же отправились оповещать младших командиров, что тем надлежит готовиться к новой операции, причём в спешке, а Шехрема после краткого «молодец» спросил:

— Где горожане? Чем занимаются? По домам сидят или наоборот?

— Скорее наоборот, командир.

— Тем лучше. Всех собрать на главной площади. Или хотя бы большинство. Обращусь к ним с речью. Предложу продемонстрировать свою лояльность императору и желание загладить вину своего лорда перед престолом. Временной службой в гарнизоне города.

— Командир? — Глаза у Шехрема округлились. На какое-то время он даже лишился дара речи — то ли от изумления, то ли от непонимания. — У командира есть договорённость с госпожой Солор?

— Конечно, нет. Но откуда горожанам это знать? Мне главное выиграть время. В течение суток даже ничего не умеющие горожане смогут в случае нападения извне удерживать подготовленный к штурму город. А там подоспеют свои.

— Но кто может гарантировать, что государь действительно всех простит? Уж командир в любом случае не может.

— А разве в Империи принято предъявлять счёт низшему сословию за выходки высшего?

Шехрем потянулся к затылку, но, видимо, вспомнил, что на голове шлем, и уронил руку.

— Нет, не принято.

— Так в чём вопрос?

— Но почему тогда командир думает, что горожане ему поверят?

— Потому что гражданская война опрокидывает основы привычного мира, и сейчас люди уже могут поверить чему угодно. И они правы, потому что и в самом деле уже возможно всё. Я в их глазах — человек, облечённый какой-никакой, но властью. Мне, если буду говорить уверенно, поверят.

— Командир рискует. Брать на себя такую ответственность. — Сказано это было с большой паузой, и я понял, что убедил.

— Это мой риск.

— Однако положение госпожи Солор сейчас очень шатко. Её успех складывается из успеха её людей, и любая ошибка, совершённая командиром, может стать для госпожи серьёзной проблемой. Если командира обвинят в нарушении устава или невыполнении приказа…

— Речь как раз о выполнении приказа. Своевременном и даже с превышением. Я считаю, цель в нашем случае оправдывает средства, и победителей не судят. К тому же слово — не действие. Сказать можно что угодно, и если позже я заявлю, что обыватели Балаха меня неверно поняли, им едва ли удастся доказать обратное.