Княгиня Ольга - Антонов Александр Ильич - Страница 12

— Иди, воевода, и передай послам, что я приму их завтра на теремном дворе. Ладью же поставь в тридцати саженях от моей.

— Так и передам, так и сделаю, матушка княгиня, — И Свенельд вновь поклонился и ушел к послам князя Мала.

Оставшись одна, Ольга снова задумалась. С какими бы благими намерениями ни явились послы от древлян, — считала она, — разговор с ними будет один: не уйдут они с Киевской земли, как бы ни пытались. Быстрая розмыслом Ольга уже нашла верное решение, как воздать должное людям князя Мала — тем, чьи сыновья подняли мечи на князя Игоря. Княгиня Ольга не покидала судна до той поры, пока не вернулся от древлян Свенельд. Вернувшись, он получил новое задание от Ольги:

— Иди к древлянам и скажи, что одного из них, старшего, я приму сей же час здесь, в шатре.

Посол древлянского князя Мала боярин Влад спустился с ладьи не мешкая. Он шел к великокняжеской ладье степенно, его бороду трепал ветер, соболья шапка была заломлена. И было непонятно: то ли он отчаянно смелый и за его спиной сила великая стояла, то ли бесконечно глуп, чтобы не понимать, что возвратного пути ему из Киева нет. Осматривая берег Днепра и речное пространство, боярин Влад качал головой.

— Эку силу собрали, уж не на печенегов ли? — выразил боярин свою догадку семенящему позади тощему человечку.

Тощий человечек был догадливее.

— К нам покатится сия сила.

— Полно тебе, Ефим. Да я же с каким поручением иду к великой княгине! Еще возрадуется и добром наделит нас. И речи наши ей будут приятны.

Боярин Влад поднялся на великокняжескую ладью и вошел в шатер, поклонился Ольге.

— Честь и хвала тебе, великая княгиня за то, что приняла посла.

— Говори, зачем пришли в Киев, — сухо сказала Ольга.

Боярин Влад разгладил бороду, кафтан на бобровом меху поправил, заговорил степенно и медленно, взвешивая каждое слово:

— Послала нас Древлянская земля с такими словами: «Мужа твоего мы убили, потому что муж твой, как волк, расхищал и грабил, а нам князья хорошие, ибо ввели порядок в Древлянской земле…»

Княгиня перебила боярина Влада:

— Почему же ты хвалишь древлянских воевод, кои убили моего мужа? Помню к тому же, что у вас в Древлянской земле всего один князь Мал. Или не так?

Боярин Влад остался верен себе и продолжал с той же степенностью:

— Князья послали нас сказать, что и у тебя в землях можно все поправить, ежели выйдешь замуж за нашего князя Мала.

Впервые за последние дни Ольга улыбнулась, но это была улыбка несчастной женщины, потому горькая и злая.

— А князь Мал умом светел? — спросила Ольга.

— Светел, светел, матушка, как лесной родник.

Ольге захотелось накричать на посла, выгнать из шатра и сбросить в Днепр, так больно ей было слышать кощунственное предложение древлян. Но княгиня погасила свою ярость.

— Любезна мне речь твоя, боярин. Мужа мне уже не поднять, не оживить плоть. Случай же мое слово: завтра воздам честь вам, послы жениха Мала, пред всем моим народом. Такую весть принесли! Ноне же иди к своей ладье и ложитесь спать, величаясь. Утром я пошлю за вами воеводу, а вы говорите ему: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье». И понесут вас в ладье, верьте моему слову. Теперь же иди, боярин.

Влад поклонился и молча покинул шатер.

Никого из бояр и воевод близ Ольги не было. Все они стояли на берегу и не знали сути разговора княгини с послом князя Мала. Теперь же могли лишь судить, о чем на ладье шел разговор, по самодовольному и гордому виду боярина Влада. Он уходил к своей ладье с достоинством победителя.

В ладью к княгине Ольге первым поднялся воевода Свенельд. Он смотрел на великую княгиню с удивлением. Показалось ему что Ольга довольна встречей с послом. Гадал: «Что же они друг другу поведали — открыли?» Спросил, наконец, Ольгу:

— Матушка княгиня, поднимать дружину в седло и на суда или как?

— Сегодня мы не идем в поход. Дружине отдыхать. Когда выступать — скажу. Иди и распорядись. Да позови Павлу’.

Вскоре великая княгиня покинула свою ладью и, бросив взгляд на древлянское судно, медленно направилась в свой терем по Боричеву взвозу. Ее сопровождала лишь Павла. Остальные же служилые шли поодаль. Княгиня, как ей казалось, была в сей миг в полном одиночестве на всем днепровском берегу, и ничто не мешало ей предаваться пылавшему в груди огню жажды мести. Она лелеяла это чувство, как любимое дитя, она просила бога Перуна, дабы он удесятерил эту жажду. Ей хотелось испепелять врагов одним взглядом, разрушать этим взглядом их города, селения. «О, древляне, вы проклянете тот день, когда появились на свет, вам черным покажется тот час, когда вы подняли руку на моего князя, на отца державы!»

Поднявшись на теремной двор, она позвала воевод Свенельда и Претича и ушла с ними в отдаленную часть двора. Там обвела рукой луговину и повелела:

— Копайте здесь яму: восемь сажен вдоль, три поперек, две глубиною. И чтобы к утру исполнили урок.

Когда Ольга ушла в палаты, воеводы попытались разгадать ее загадку, ан как ни бились, ответа не нашли. Да запаслись терпением и отправились за воинами, дабы те исполнили повеление княгини.

Вскоре сотня молодых гридней заступами вскрыли луговину, и полетела на все четыре стороны тяжелая глинистая земля. А поздним вечером княгиня Ольга пришла посмотреть, как идут работы, успеют ли воины выкопать к утру яму. Но то, что она увидела, повергло ее в негодование: яма не была готова еще и наполовину. В ней суетились не меньше трех десятков воинов и десятков пять или шесть что?то вытягивали из ямы наверх веревками. Оказалось, что под аршинным слоем земли на всем пространстве ямы лежали тяжелые каменные плиты. Кто их туда уложил? Отгадать сего воины не смогли. Княгиня Ольга тоже не пыталась найти ответ, она лишь жестко сказала:

— Торопись, воевода Претич, выполнить урок

— Умаялись с плитами, матушка княгиня. Боюсь… — начал было оправдываться Претич.

— Сам лезь в яму, пример усердия покажи. Лошадей приведи вытаскивать камни, — распорядилась княгиня.

Вскоре воины с помощью лошадей осилили почти саженную толщу плит. Под ними оказался легкий песок И с новой силой зазвенели заступы. К утру, как и повелела княгиня Ольга, огромная яма была вырыта. С вестью об этом в княжеские палаты пришел воевода Свенельд. Ольга выслушала его и сказала:

— Ты, воевода, заметила я, чтишь послов древлянских выше чина. Иди же к ним и скажи, что я приглашаю их на теремной двор. А как уведомишь, исполни их волю, какой бы она ни была. И не перечь.

Свенельду не нравилось загадочное поведение княгини, но сказать об этом он не осмеливался. И прежде не раз натыкался на властные слова. Все они сводились к одному: исполняй, что говорят, а для чего сие — не твое дело. И воевода отправился исполнять волю княгини. Его сопровождали несколько отроков из личной охраны. Среди них выделялся совсем молодой воин — отрок Дамор. Грудь у него была мощная, бугрилась от мышц, плечи широкие, крепкая шея и красивое лицо с синими глазами в густых темных ресницах. Позже он встанет близ княгини Ольги и не раз выручит ее в суровых испытаниях.

Подойдя к берегу и не увидев сходней на борт древлянской ладьи, Свенельд крикнул:

— Эй, послы!

Из?за борта ладьи показалась лохматая голова и спросила:

— Чего там?

— Долго спите. Идите на теремной двор, там вас великая княгиня встретит. Зовет для чести великой.

Над бортом показались сразу все двадцать послов. И боярин Влад спросил остальных:

— Браты, идти ли нам?

— Не едем ни на конях, ни на возах и пеши не идем, но пусть несут нас в ладье.

Многое повидал и слышал на своем веку воевода Свенельд, но такое ему довелось услыхать впервые. Крикнул громовым ГОЛОСОМ:

— Как смеете супротивничать княгине?! Кто вас понесет в ладье?

— Ты и неси. Исполняй нашу волю, и баста, — ответил боярин Влад.

Воевода пуще хотел на них прикрикнуть. «Эко разохотились, древлянские волки», — выругался он в сердцах. Да вспомнил повеление княгини: «Исполни их волю не переча!» С послами?то он попререкался бы, да после того, как узнал нынешней ночью то, о чем рассказывал единственный уцелевший из воинов при князе Игоре Улеб, ярый норов свой взял в хомут. То, что случилось в Древлянской земле, — немалая в том его вина, Свенельда. Теперь того и гляди, как лишат всего, что воеводе дано. Проклиная в сердцах древлянских послов, воевода, однако, послал своих отроков за сотней воинов. Еще велел принести с хозяйственного двора канаты и веревки. Сам же присматривался, прикидывал, как лучше взять вражью посудину, как проще вытянуть на берег.