Любовь опаснее меча - Легостаев Андрей - Страница 49

И чудесная девушка из озера поверила ему.

— Я тебя тоже люблю, — тихо, едва слышно произнесла она и провела ладонью по его лицу. — Спи.

Уррий легонько целовал губами ее прохладную, и одновременно такую приятно-теплую ладонь, затылком он ощущал мягкую твердость ее колен. Ему было необычайно легко и хорошо. Он мечтал пронести это ощущение через всю жизнь.

С этими мыслями он погрузился в сладкий, крепкий сон. Лорелла тихонько выскользнула и нежно уложила его голову на подушку — он не проснулся, прошептал в сне, улыбнувшись:

— Лорелла!

— Я люблю тебя, — произнесла озерная девушка и направилась к дверям.

Сарлуза отпрянула от дверей и выскочила в коридор. Сердце ее колотилось от ярости, кулаки сжимались и разжимались. Она ненавидела соперницу, она хотела превратить ее в мерзкую жабу, но под рукой не имелось необходимых средств. «Задушу голыми руками!» — прошипела она злобно и огляделась. Коридор был пуст и безжизнен. Рядом была дверь в покои сэра Отлака. Сарлуза знала, что там в приемной на стене было развешано различное оружие. Как разъяренная волчица ворвалась она в пустые покои и сорвала первый попавшийся кинжал. Он показался ей неудобным, она в раздражении бросила его на пол. Взяла себя в руки и оглядела стену. Было еще рано — свет из дальнего окошка не рассеивал мглу, но Сарлуза видела в темноте, как кошка. Она выбрала блестящий до зеркальности меч — в бою такой ненадежен, парадный меч, но в руке сидит отлично.

Соперница в дурацком сиреневом наряде и с безвкусной побрякушкой в волосах вышла из покоев Уррия и Эмриса. На лице озерной дурнушки было блаженно-мечтательное выражение.

Сарлуза что есть силы, сжимая рукоять меча двумя руками, вонзила оружие соблазнительнице ее возлюбленного под левую грудь (у нее и груди-то нет, так, название одно!). Меч вошел по самую рукоять, лезвие вышло из спины озерной девушки.

— Он мой! — зло прошипела Сарлуза. — И не смей прикасаться к нему.

Она отпустила меч и отступила на шаг, чтобы та не упала на нее — пусть шлепается на каменный пол, мерзавка!

— Ах ты!.. — вырвалось у Лореллы, она скривилась то ли от боли, то ли от ненависти. — Дрянь! Шлюха! — в голосе девы из озера было не меньше злости. Она взялась изящными руками, украшенными колечками с жемчужинами и жемчужными же браслетами, и легко выдернула из тела меч. Праздничное платье было целым, будто и не прорвал его мгновение назад острый металл. Лорелле было очень больно, но трясло ее не от боли. Она перехватила меч поудобнее.

Сарлуза отступила еще на шаг. Ей стало страшно — она в отличие от неуязвимой, как оказалось, для металла озерной твари, не была готова к подобному. Сарлуза не хотела умирать. Самое страшное проклятье, какое она только знала, сорвалось с ее губ, хотя Сарлуза и понимала, что оно бесполезно.

Разъяренные женщины одарили друг друга такими взглядами, что если бы они могли испепелять, сейчас бы в коридоре кружились два столбика дыма.

Лорелла взмахнула мечом — она не собиралась пугать, она желала разить.

Но удара нанести не успела. Между ними вдруг проявился маленький старичок в пестрой одежде, с огромной лысиной на голове, но длинными, свисающими на плечи, пожелтевшими от времени неопрятными седыми космами и столь же неопрятной окладистой бородой до пояса.

Сарлуза узнала Воктреча — изредка она обменивалась с ним волшебными препаратами, их познакомил когда-то Гудсберри. Нельзя сказать, чтобы Воктреч и Сарлуза испытывали взаимную симпатию, но относились друг к другу с должным уважением.

Колдун невидимкой следовал за дочерью своего повелителя, в тайне от нее. Озерный царь уступил просьбам дочери и отправил именно ее в Рэдвэлл, но приказал Воктречу проследить, и в случае, если миссия Лореллы потерпит неудачу, добиться желаемого своими средствами — вплоть до самых грубых. Убедившись, что посланница озерного царя достигла договоренности, колдун из скромности решил удалиться из комнаты, когда Уррий стал признаваться в любви. Из простого любопытства он проскочил по другим покоям — так для общего развития, посмотреть как живут люди в замке. Он видел, что Сарлуза подслушивает у дверей, но по рассеянности не придал этому никакого значения. Оказывается — зря, едва успел предотвратить неисправимое зло.

— Прекратите! — не очень громко сказал Воктреч, но разгоряченным соперницам показалось, что колдун кричал, словно в лесу. — Иначе вы обе будете иметь дело лично со мной.

Обе тяжело дышали и от ярости не могли сказать ни слова. Но угроза подействовала. Лорелла опустила меч.

— Вы никогда не причините друг другу зло! — веско произнес Воктреч, стараясь вбить смысл слов женщинам до самых селезенок. — Обитатели озер и люди Князя Тьмы не могут враждовать. Вы знаете это, таков закон!

Меч выпал из руки Лореллы, звякнув о каменный пол. И в ту же секунду поднялся в воздух, увлекаемый волей колдуна, и понесся на свое исконное место.

Сарлуза мрачно кивнула, ни слова не сказав, развернулась и пошла прочь. Внутри у нее все кипело.

Воктреч и Лорелла проводили ее долгим взглядом и направились по длинному коридору в противоположную сторону. Воктреч прекрасно понимал, что у него появилась еще одна проблема, которая требует самого пристального внимания.

А Уррий сладко спал. Ему снилось, что он бежит по усыпанной яркими белыми цветами и залитой солнечным светом поляне, а справа, весело улыбаясь, бежит Лорелла. Его переполняет счастье, он радостно смеется. Поворачивается налево, а там, рядом с ними, бежит Сарлуза и тоже смеется. И ему хорошо. Прекрасный сон.

9. РЫЦАРЬ ВОДЫ

Сарлуза бешено перебирала магические книги, доставшиеся ей от предыдущего колдуна. Хватала одну, торопливо перелистывала и бросала бесценную вещь прямо на пол, не заботясь, что старинные страницы могут помяться или испачкаться — того, что ей требовалось она не находила.

У нее было много проблем, которые предстояло срочно как-то решать, и одной из них, едва ли не самой сложной, были взятые в подземный плен Эмрис и Ламорак. Надо было что-то с ними немедленно делать — в замке беспокоятся. Устранять их Белиал запретил категорически, выпускать тоже нельзя — они расскажут Уррию про подло подсмотренное колдовство и о разговоре с Князем Тьмы. Значит, необходимо лишить их памяти. Задача сложная, но вполне выполнимая. Но думать об этом сейчас Сарлуза не могла.

Еще две-три ночи и Уррий был бы полностью в ее власти — никакая его «сила Алвисида» не помогла бы ему устоять против ее чар.

Однако дорогу перешла эта полурыба-недочеловек с тощей задницей! Чем она сумела покорить сердце Уррия, что он влюбился в нее с первого взгляда? Что в этой палке с рыжими волосами такого, что лучше ее, Сарлузы? Сарлуза полгода очаровывала юношу, пришлось прибегнуть к сильнейшему колдовству… А может колдовство не правильно сработало и Уррий влюбился в первую же женщину, что увидел после ворожбы Сарлузы? И этой женщиной оказалась не та, что должна, то есть, не Сарлуза, а эта… эта… Сарлуза не находила слов, чтобы полно выразить свое отношение к сопернице.

Так или иначе уступать поле боя без борьбы Сарлуза не собиралась. Ей это не к лицу.

Но ведь ни одной мысли в голове нет — хоть стучи башкой о стену, чтоб соображала лучше! Чтобы не придумывала Сарлуза — использовать против этой озерной уродины было нельзя, сразу бы догадались, что это проделки Сарлузы. И тогда — конец. Белиал ее в этом случае защищать не станет.

Сарлуза, как раненая волчица, прошлась по пещере, скользя взглядом по бесчисленным полкам с волшебными снадобьями — сколько их собрано, и ведь ни одно не годится! Глаза задержались на маленьком неприметном стеклянном пузырьке, плотно и тщательно запечатанном. Вот то, что ей требуется! Эликсир мудрости. Правда, Гудсберри предупреждал, что пользоваться им можно только в исключительном случае. Что ж, сейчас именно такой исключительный случай: решается дальнейшая ее жизнь. Белиал как-то сказал ей: «Если полюбишь кого-то не разумом, а сердцем — сгоришь дотла». Пусть, пусть она сгорит, но озерной мымре не уступит! Ишь надумала — отобрать у нее, Сарлузы, возлюбленного! Пусть только попробует!