Петька Дёров(изд.1959) - Аланов Виктор Яковлевич - Страница 51

Пора было собираться в дорогу. Надежно связанные поросята были уложены в дровни, рядом с овсом. Дед Игнашка и Петька поплотнее подпоясали полушубки и уселись.

Ехать было хорошо. Петька разгорелся от съеденных щей, а дед Игнат и от еды, и от выпитого самогона. Направились в деревню Забельскую, куда следовало заехать еще к одному человеку, также снабжавшему партизан продуктами.

Отъехав от деревни километра на два, дед с Петькой вдруг услышали позади крик:

— Эй, посторонись!

На легких саночках, в которые был запряжен раскормленный жеребец, их догонял полицейский.

— Дорогу, старый хрыч! — снова насмешливо крикнул он.

Петька зло посмотрел на полицая.

Свернув коня в сторону, дед спрыгнул в глубокий снег около дровен. И уже проехал было полицай мимо, как вдруг остановился, быстро спрыгнул с возка и, подбежав прямо к саням, на которых лежали связанные поросята, нагнулся и вытащил из соломы за ствол… дедово старое шомпольное ружье.

Петька даже рот раскрыл от удивленья. Зачем ружье-то дед взял с собой?

«Ну, теперь пропали!» — мелькнуло в голове у мальчика.

— Чье ружье? — строго спросил полицай, разглядывая находку.

— Мое, — бодро ответил дед.

— Почему не сдал по приказу коменданта?

Дед помолчал и неожиданно для Петьки ответил:

— Да я к нему и наладился.

— Вот как? — полицай недоверчиво посмотрел на деда. — Ну, тогда едем.

И он решительно положил ружье в свои сани.

Делать было нечего. Уговаривать полицая не имело смысла. В сопровождении ехавшего сзади полицейского дед Игнат и Петька вскоре подъехали к Полновской комендатуре.

— Ну, пропали, дедушка, — тихонько сказал Петька, когда полицай ушел к коменданту с ружьем, чтобы доложить, что он только что задержал партизан. — И зачем тебе надо было брать ружье с собой?

— Ничего, милок, я ему сейчас наших поросят подарю, вот он нас и отпустит, — спокойно вымолвил дед.

И, как только он произнес эти слова, на крыльцо вышел полицай и повел его к коменданту. Петька остался сидеть на дровнях.

Войдя в кабинет коменданта, дед снял шапку, покрестился три раза на передний угол, низко поклонился и, подойдя к столу коменданта, проговорил:

— Слушаю, ваше благородие.

Немец, взглянув на замухрышку-деда, стоявшего перед ним без шапки, улыбнулся и спросил на чистом русском языке:

— Сколько тебе лет?

— Семьдесят два, ваше благородие, — быстро ответил дед.

— Зачем же тебе, старик, понадобилась вот эта штука?

И комендант указал на дедово ружье, прислоненное к стене в углу кабинета.

— Разрешите доложить, ваше благородие, — попросил он.

— Докладывай, — разрешил комендант и, закурив, благодушно развалился в кресле.

— Дело было так, ваше благородие. Нашел я это ружьишко нынче осенью в колхозном сарае. Принес к себе домой, повесил на стенку. Так оно и висело все время. А вот на днях заходит как-то староста, да и говорит: «Что это, — говорит, — у тебя, Игнат, за винтовка? Немедленно вези к коменданту». Вот я сегодня собрался, да и приехал к вам, ваше благородие. Не то, чтобы, так сказать, вам отдать, а чтобы мне оставили его.

— Что? Что ты сказал? Тебе оставить? — удивился комендант.

— Ну да, ну да, — закивал головой дед Игнат. — На зайцев хочу походить. Страсть их сколько развелось. Все яблони погрызли. Да вот пороху недостать. Так вот я вам, ваше благородие, двух свинушек привез, хороших, жирных, — а вы мне, коли милость будет, не дадите ли порошку немножко? Трудно сейчас этот продукт достать.

И, тяжко вздохнув, добавил:

— Ну, а уж если никак нельзя, так и быть, берите и ружье себе. Лучше уж вам отдать, чем партизанам. Вот и всё, ваше благородие. А ваш полицай пристал ко мне и повез к вам, будто я сам дорогу не знаю. Семьдесят лет здесь прожил, слава богу, не заблужусь.;

Дальнейшее произошло само собой. Комендант, впервые встретившийся с таким забавным стариком, смотрел на него с нескрываемым любопытством. Потом подошел к стоявшему в углу ружью и взял его в руки.

— Заряжено? — спросил он у деда Игната.

— Нет, нет… — поспешно ответил дед. — Я же вам докладывал, ваше благородие, — пороху нету.

Комендант, сам завзятый охотник, с интересом разглядывал древнее дедово оружие.

— Ну, ладно, — покровительственно промолвил он, — будет тебе порох.

Разговор деда с комендантом затянулся. Сидевшему в санях Петьке лезли в голову самые мрачные мысли. «Всё пропало, — думал он. — Бежать, что ли? Нет нельзя, пока не узнаю, что сделали с дедушкой».

И вот, наконец-то, в дверях комендатуры показался дед Игнат с каким-то солдатом. В одной руке дед нес свою шомполку, в другой держал на отлете розовую бумажку. Солдат унес поросят, а дед Игнат хитро подмигнул Петьке и показал ему маленькую баночку пороху и… удостоверение на право иметь ружье.

На обратном пути из Полны дед с Петькой заехали в Марьино, получили у своего человека для партизан теленка и двух жирных баранов и, погрузив их на сани, поехали дальше.

Их путь лежал через Наумовщину, занятую кавалерийским отрядом карателей. Напрасно Петька уговаривал деда ехать в объезд. Игнашка разошелся и только отмахивался.

— Ништо, Петяй! У меня теперь сам комендант в дружках ходит. Проедем.

Опасения Петьки сбылись. Не успели они въехать в Наумовщину, как их остановил полицай.

— Стой, дед! — крикнул он по-русски.

— Чего надобно, милок? — любезно осведомился дед у подошедшего.

— Куда едешь?

— Ясно, куда. Домой еду не солоно хлебавши!

И дед начал ругаться на чем свет стоит, рассказывая полицаю, что вот, возил он скотину в район, сдать по мясоразверстке, а этого черта, приемщика, на месте не оказалось.

— Вот комендант хорош так хорош, — нахваливал дед Игнат, не давая слова вымолвить ошеломленному потоком его слов полицаю. — Я ему свинок двух привез, а он поблагодарил вежливенько и велел завтра или послезавтра приезжать. Не то, что иные, которые…

И дед снова начал ругать приемщика скота, из-за которого ему надо снова мерять такую дальнюю дорогу в мороз.

Полицай, окончательно уверившись в благонадежности деда, попросил закурить. Дед угостил его самосадом.

— Ну, езжай, — посоветовал полицай, — а то уж скоро и темно будет. Поторапливайся. Ночью опасно на дорогах-то, — добавил он.

— Ништо. Нас с внучком никто не тронет. Мы сами зубастые. Эвон вот… — и дед, разворошив солому, показал лежавшее в санях ружьишко. — От самого коменданта на него разрешение имею. Не сомневайся, милок, — он помахал вынутой из-за пазухи розовой бумажкой. — Собственной рукою подписал и сам пороху отсыпал. Такой душевный барин!

И, помахав полицаю рукавицей, дед Игнашка лихо дернул вожжами.

В отряд вернулись поздно ночью. А на другой день все партизаны интересовались, когда же дед пойдет на зайцев.

Смех смехом, но дед-таки выбрал время поохотиться и принес в общий котел двух зайцев.

НА ОСТРОВЕ БЕЛОВЕ

В июле 1943 года, когда отряд Николаева получил важное задание от штаба партизанского движения, нужно было наладить связь с партизанскими группами, действовавшими на территории Эстонии, и сделать это в самый короткий срок.

Перед командованием отряда встал вопрос, — кого послать? От такого поручения не отказался бы любой, но нужен был человек, знающий и местность, и обычаи жителей, и эстонский язык.

Решено было послать командира взвода, лейтенанта Николая Назарова. Он был из семьи рыбаков, живших в Эстонии, хорошо знал язык и даже лицом был несколько похож на эстонца. Вдобавок, его брат, инвалид финской войны, жил и рыбачил в деревне Корлы, на берегу Псковского озера. Увечье помешало ему уйти с Красной Армией, но, и оставшись на оккупированной территории, он служил Родине чем мог, активно помогал партизанам.

Достали нужные документы, снарядили лейтенанта в путь. Назаров же, со своей стороны, попросил об одном: отпустить ему в помощь Петьку Дерова.