Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Петька Дёров(изд.1959) - Аланов Виктор Яковлевич - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

— Ну что ж, товарищи, — обратился командир к обступившим его партизанам. — Соблюдая боевой порядок и дисциплину, повзводно занимать деревню.

Крестьяне с радостью встретили вошедший в деревню отряд. Женщины со слезами на глазах обнимали партизан, называя их сыночками и соколиками, жадно вглядывались в лица, — не встретятся ли муж, сын, брат, давно ушедшие в леса и не подававшие о себе вестей. Около бывшего сельсовета собралось много народу. Комиссар отряда Сергей Андреевич Чернов, взобравшись на крыльцо, обратился к собравшимся с речью. Он рассказал о положении на фронтах, о том, как героически борется с врагом Красная Армия.

— Враг силен, и борьба с ним нелегка, — горячо говорил Чернов. — Но он уже дрогнул, уже отступает и будет разбит. Однако, чтобы добиться полной победы над гитлеровцами, нужно, чтобы весь советский народ, нужно, чтобы и вы, колхозники, помогали армии, делали, что можете, для полного разгрома врага. А если встанем мы все дружно, плечом к плечу, победа за нами. Будет снова свободна наша родная земля, будет свободна и наша Псковщина!

С волнением, со слезами радости на глазах слушали жители Замогилья слова комиссара. А дед Игнат, бывший колхозный конюх, волновался больше всех. Он угощал партизан крепким самосадом и говорил женщинам, стоявшим около крыльца:

— Я же толковал вам, что красные скоро придут. Вот, нате-ка, взяли и пришли. А от Гитлера только труха посыплется, наложат ему и в хвост и в гриву!

— Да брось ты, Игнашка, трещать, как сорока. Дай хоть с людьми поговорить, — унимала деда его жена Матрена.

Но дед Игнат, угощая комиссара своим табаком неимоверной крепости, только отмахивался от жены.

— И что ты понимаешь, Матрешка, в военном деле? Лучше ступай домой да покушать приготовь ребяткам. Изголодались, небось, по лесам-то.

Потом, посмотрев на запыленные и почерневшие от пота и копоти костров лица партизан, быстренько взбежал на крыльцо, поднял руку кверху и проговорил, обращаясь к комиссару:

— Дозволь, товарищ начальник, пару слов сказать нашему народу.

— Давай, давай, дедушка, — с улыбкой ответил Сергей Андреевич. — Скажи.

Дед Игнат стукнул о крыльцо палкой и, посмотрев на стоявших кучкой женщин, крикнул своим срывающимся тонким голосом:

— Что стоите, сороки! Марш по домам — бани топите, кушанье варите да ребят кормите. Ну, быстренько, — проговорил он, сверкнув сердитыми глазами из-под седых бровей.

— Дю, змей старый! Гляди, как разошелся. Речи начал говорить, — толкнула локтем соседку стоявшая в толпе Матрена. — Сколько лет вместе прожили, а такого за ним не замечала.

Женщины, довольные, обрадованные встречей с партизанами, разошлись по избам. Вскоре задымились в деревне и все бани. Партизаны помогали таскать дрова, воду. А в избах топились печи. Хозяйки готовили ужин, пекли хлебы из припрятанной от немцев муки. И везде и всюду мелькала черная борода старшины дяди Вани, как всегда, взявшего на себя заботу о хозяйственной части.

* * *

Староста, возвращаясь из комендатуры Полновского района, где получил от коменданта новое задание по сдаче хлеба и молока, шел не глядя по сторонам. Его угнетали невеселые мысли.

«Кому служить, — немцам или партизанам? Не сдай хлеба, — немцы повесят, начни нажимать на колхозников, чтобы немцам помогали, — от партизан добра не жди. Черт его знает, кому и угождать», — размышлял он. «Однако всё-таки у немцев силы! — подумал староста. — А у партизан что?.. Попугают и убежали. Вот в деревне Крюково немцы и деревню сожгли, и старосту расстреляли. А всё из-за того, что партизанам помогал. Им-то, партизанам, что, — постреляли, да и в лес, а ты отвечай за них головой. Нет уж, лучше с немцами, — решил староста. — Угодишь немцу, он тебе и коровку даст, и дом самый лучший в деревне. Надо только угодить…»

Свернув от деревни Драничник за Замогилье, староста Фадей Николаевич Грюмов глянул и остановился.

«Какой же это день сегодня? — в уме прикинул он. — Будто вторник? Что же это все бани топятся? Да и не только бани, над всеми домами дым из труб. Праздник, что ли, какой? Нет. Да вроде и не празднуют колхозники при немцах.»

Но вот, пристально вглядевшись, староста ясно увидел, как от дома бывшего сельсовета отошли четверо вооруженных людей в лохматых шапках, подошли к крайнему сараю, о чем-то поговорили, показывая в сторону Драничника. Трое ушли, один — прислонившись к стене сарая, замаскировавшись, остался на месте.

«Партизаны!»— мелькнуло у старосты в голове, и он быстро спрятался за куст, соображая, что делать. Вот теперь можно еще раз доказать немецкому коменданту свою преданность германской власти.

Вынув из кармана черные чугунные часы — подарок коменданта, — староста посмотрел на них. Половина девятого вечера. Скорей в Наумовщину, где стоит карательный отряд. Оттуда позвонят по телефону в Полну, коменданту.

И, озираясь по сторонам, как вор, староста торопливо побежал в Наумовщину.

* * *

Никто из жителей Замогилья не спал, хотя было уже около двенадцати часов ночи. Партизаны вымылись в банях, немного привели себя в порядок и вышли на улицу погулять. Степан Собакарь, отрядный баянист, пристроившись на скамеечке, врытой в землю около сельсовета, играл на баяне. На площадке кружились пары. Истосковавшиеся по веселью девушки плясали с партизанами.

Пристроившись на крыльце сельсовета рядом с красивой блондинкой Танечкой, матрос Утлих рассказывал что-то смешное. Танечка громко смеялась, влюбленными глазами глядя на богатырскую фигуру моряка.

Понемногу на площади перед сельсоветом собрались почти все жители деревни. В сторонке раздавалась партизанская песня:

Родная мать, мы все полны стремленья
Разить врага, хоть ночью, хоть и днем.
Скорей умрем, чем станем на колени.
Иль победим скорее, чем умрем!

Быстро уловив мелодию, к мужественным голосам партизан сперва робко, а затем всё смелее и смелее присоединялись и деревенские девушки. За партизанскими песнями зазвучали псковские частушки.

Пыль столбом поднялась над площадкой под девичьими каблуками и разбитыми партизанскими сапожищами.

— Эх, показать вам, что ли, как балтийцы пляшут, — рванулся в круг Николай Утлих — и пошел отплясывать под перебор лихого «яблочка».

— И-их, и-их! — только взвизгивал от восторга дед Игнат, затесавшийся в толпу молодежи. — Нигде наше не пропадало, вернулись сынки! Я ж говорил, что придут.

И, подпрыгнув петушком, дед тоже ринулся в круг, намереваясь показать, «как плясали в старину». Но ноги старика, уже изрядно подвыпившего, изменили деду, и, к общему веселью, он растянулся на земле. Подоспевшая Матрена без церемоний взяла мужа за шиворот и выволокла из круга, сердито приговаривая:

— Дю, старый змей, совсем с ума сошел! Постыдился бы!..

А захмелевший дед, вырываясь из ее цепких рук, тянулся к старшине Синицыну, в котором ему особенно по душе пришлась большая черная борода, и, порываясь расцеловаться с ним, твердил:

— Милой!…Я ж в японскую сам в штыки ходил. Я разве не понимаю военное-то дело?..

* * *

Далеко за полночь слышны еще были смех и песни, когда Чернов вызвал к себе с хутора лейтенанта Назарова.

— Смотри, лейтенант, — предупредил он. — Сегодня твой взвод охраняет покой отряда. Гляди в оба. Фрицы кругом. Староста-то, видишь, еще не вернулся. Крестьяне говорят, собака он порядочная. Может, подошел к деревне, увидел, что мы здесь, и убежал в Наумовщину к карателям. В общем, сам понимаешь, — какое положение. Если всё будет спокойно, завтра еще денек отдыха дадим отряду, а к вечеру — снова в лес.

— Будь спокоен, товарищ комиссар, не подведем. Не впервой нам.

И, пожелав спокойной ночи комиссару, командир взвода пошел проверять посты вокруг деревни.