Проклятие темной дороги - Золотько Александр Карлович - Страница 33

Кочевник кричал, но на вопросы отвечать отказывался. Время от времени к нему подходил Котенок и что-то спрашивал. Кочевник мотал головой, однажды даже плюнул в лицо парня кровью, но тот не уклонился — вытер и что-то крикнул на наречии кентавров. Те захохотали.

— Мальчишка совсем отбился от рук, — тихо, как будто себе самому, сказал Барс.

— Ему это нравится, — произнес Гартан.

— А почему нет? — спросил Барс. — Ему было семь лет, когда кочевые вломились в Долину. Он видел, что они творили в деревнях, видел, что оставили после себя… Это — даже и не тысячная доля того, что получали наши люди, попав к кочевым. Они охотятся за детьми. Шаманы приносят их в жертву во время своих ритуалов… Обычно — четверо детей не старше четырех лет. Вначале их укладывают на жертвенном камне, голова к голове. Потом шаман поддевает острием ножа кожу на ноге того ребенка, что лежит с восточной стороны, и медленно вспарывает ее до горла… но не убивает… Один надрез, потом — второй, с левой ноги… Ребенок кричит от боли, шаман переходит к тому, что лежит с запада… потом с севера… с юга… Течет кровь, но никто не собирает ее, не приносит в жертву. Это ритуал Предотвращенной опасности. Они так узнают, с какой стороны ожидать нападения. Какой ребенок умрет последним, с той стороны может прийти враг…

Барс говорит тихим, ровным голосом, будто рассказывал что-то простое и обыденное. Даже в рассказе о рыбалке он, наверное, проявил бы больше эмоций. А так — спокойная интонация, пустые слова.

Гартан сглотнул комок, подступивший к горлу.

Палач тем временем перешел к левой руке кочевника и так же, как и правую, вскрыл ее до шеи. Без крови.

Снова подошел Котенок, задал вопрос и снова ничего не услышал в ответ. Кочевник даже перестал кричать, возможно, берег силы. Он не ждал быстрой смерти.

— Ладно, — сказал Барс. — У нас мало времени, и мне совершенно не интересно смотреть на это…

Барс оглянулся, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Кентавры и люди замолчали, посмотрев на Барса. Тот поднял руку.

Наступила тишина. Ветра не было, из темноты донесся странный звук, Гартан не сразу понял, что это собачий лай.

— Ты хорошо держался, дикарь, — сказал Барс, подходя к кочевнику. — Ты надеялся, что кентавры просто отберут у тебя эту жизнь и позволят тебе уйти в другую, лучшую…

Кочевник, не отрываясь, смотрел на Барса, и красные отсветы костров отражались в его глазах.

— Ты, наверное, понял, кто я… — сказал Барс.

— Ты… Ты — дьявол! — выкрикнул кочевник. — Ночной демон!

— Меня зовут Барс, но ты прав — кочевые меня так называют. А речные бродяги называют меня Молотом. — Барс сказал это без угрозы, но по лицу кочевника Гартан понял, что тот и так напуган до последней степени.

— Ваши шаманы говорят, что любая пытка — всего лишь дверь в блаженство. И чем она дольше, тем выше наслаждение в будущем… Но есть замок, который навсегда закрывает дверь в иную жизнь. Собака. Кочевник, погибший от клыков пса, умирает навсегда… и не просто умирает — отправляется в Бездну, где его уделом навечно становится боль, страх и унижение… Это так?

Кочевник не ответил, по его лицу струился пот, будто кто-то плеснул на него воду.

— У кентавров нет собак, — сказал Барс. — Кентавры не любят собак. Но я — не кентавр. И у меня специально для таких, как ты, есть пес — Клык. Его уже ведут сюда, мне некогда дожидаться конца Бескровной казни… И все, что я могу для тебя сделать, — это предложить выбор. Простой выбор.

Барс вынул из-за голенища сапога нож с длинным узким лезвием.

— Ты не отвечаешь на мои вопросы, и приходит Клык. Он не станет перекусывать тебе глотку. Он натаскан на другое. Вначале он разорвет тебе брюхо, выпустит наружу кишки и станет медленно их пожирать… Ты будешь смотреть, как нечистое животное, посланец Бездны на земле, тащит тебя за твои потроха от новой жизни к вечным мукам… — Барс хлопнул себя лезвием по ладони. — Но если ты отвечаешь на мои вопросы…

Пес снова залаял, срываясь на вой, уже значительно ближе; если бы не толпа, то кочевник уже мог бы его рассмотреть. Но сейчас он, не отрываясь, с надеждой смотрел на нож в руке Барса.

— Я скажу, — выдохнул кочевник. — Я скажу…

— Ваша милость! — оглянувшись, сказал Барс Гартану. — Подойдите сюда. Вам будет интересно это услышать… Ваша милость! Ваша милость!

Гартан открыл глаза и снова торопливо их закрыл. Он бредит, понятное дело. Он упал там, в диких землях, и проклятое солнце вскипятило его мозги, уронило в душу безумие… И сейчас ему кажется, что он в замке. В своем замке. В своей спальне.

Окно напротив кровати — распахнуто.

Гартан медленно открыл глаза.

Его спальня, окно, облака, скользящие по небу. Перед кроватью стоит человек, Гартан сразу не смог рассмотреть его лица.

— Ваша милость! — снова повторил человек.

И голос его был незнаком. Высокий голос немолодого человека. Голос человека, умеющего быть и властным и вкрадчивым. Такие голоса Гартан слышал в столице, когда чиновники наперебой объясняли ему и Канте, как именно следует вести себя в присутствии императора.

— Я рад, ваша милость, что вы пришли в себя, — сказал неизвестный и приблизился к кровати.

Гартан его никогда прежде не видел. Лет шестидесяти на вид, лицо покрыто мельчайшими морщинами, тонкие усы соединяются с небольшой седой бородкой клинышком. Черная шелковая куртка расшита знаками императорского дома. На груди — золотой знак канцелярии.

— Советник Траспи к вашим услугам, — старик легко поклонился, коснувшись рукой носков своих туфель. — Император прислал меня и людей на помощь наместнику Последней Долины.

— Сколько… — Гартан откашлялся. — Сколько человек?

— Четыре сотни, — ответил советник. — Мы приехали за день до вашего чудесного появления. Я рад, что мне не пришлось даже временно возлагать на себя ваши полномочия…

— Мои полномочия? — Гартан оглянулся по сторонам. — А где моя жена? Где Канта?

— Ваша достойная супруга только что вышла во двор, чтобы отдать распоряжения по хозяйству. И я, простите, воспользовался этой возможностью, чтобы представиться вам… Ваша супруга никого не допускала сюда, я сам видел, как она ударила по лицу одну из своих девушек, когда та что-то крикнула под вашим окном. У вас очень заботливая супруга, господин наместник. И еще — очень преданные слуги. Ваш сотник… Кажется, его зовут Коготь, приказал выпороть троих из тех, кого я привел сюда. Они, видите ли, слишком шумели. И их выпороли, я не стал возражать. Хотя, конечно, это самоуправство со стороны сотника егерей…

— Я хочу встать, — сказал Гартан, шаря руками по одеялу. — Позовите кого-нибудь мне помочь…

— Извините, ваша милость, но госпожа Канта приказала убрать отсюда всю вашу одежду. И запретила под страхом смерти кому-либо приносить ее сюда без приказа госпожи, — советник улыбнулся. — И, знаете, оба ваших лекаря с ней согласились.

— Оба моих лекаря? — переспросил Гартан. — У меня нет…

— Теперь есть. Теперь, по милостивому приказу императора, у вас есть все, что должно быть у наместника. Парикмахер, портной, лекари, кузнец, повара… А еще церемониймейстер и два секретаря, не считая моей канцелярии…

— Какой канцелярии? — еще не до конца осознав услышанное, спросил Гартан.

— Моей, — снова поклонился советник. — Вы разве не знали, что наместники в провинциях занимаются всем, кроме налогов? А налоги, перепись населения, учет поступлений в казну — это забота советника и его канцелярия. То есть — вашего покорного слуги и моих людей.

— И вы уже ходили по деревням?..

— Нет, мы успели переночевать, потом привезли вас, и оказалось, что вы счастливо отделались лишь истощением и солнечными ожогами… мы все с нетерпением ожидаем вашего рассказа о спасении из плена кентавров и проведения церемонии Посвящения, — советник замолчал, чуть наклонив голову влево, словно прислушиваясь к чему-то. — Кажется, сейчас над моей бедной головой разразится буря. Похоже, приближается ее милость…