Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - Оливер Лорен - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Лайзл ясно помнила, как однажды они стояли под ивой, и отец повернулся к ней и сказал: «Я просто невыразимо счастлив быть здесь с тобой, Ли-Ли!» И она спросила его, почему так говорят – невыразимо, – и он ей растолковал…

Вот с тех пор ей и понравилось слово, обозначавшее чувство столь обширное и глубокое, что никакими словами не выразить.

Впрочем, люди все равно придумали слово для описания неописуемого словами, и это как бы дарило Лайзл некоторую надежду.

По наконец подало голос:

– А зачем ты хотела с ним попрощаться?

Девочка изумленно распахнула глаза:

– Потому что… потому что так всегда делают, если кто-то уходит.

По опять замолчало. Узелок свернулся на полу, слившись с лодыжками своего призрачного хозяина.

Лайзл недоверчиво спросила:

– А что, у вас там на этой… то есть на Той Стороне «до свидания» не говорят? Или хотя бы «пока»?

По помотало полупрозрачной головой.

– Нет, – сказало оно. – Наши толкаются. Что-то бормочут. Поют иногда… Но «до свидания» не говорят. – Подумало и добавило: – И «здравствуй» тоже не говорят.

– Как-то неучтиво выглядит, – сказала Лайзл. – Тут, у нас, принято здороваться, когда кого-нибудь встретишь. Думаю, мне бы не очень понравилось на Той Стороне.

Плечи привидения словно бы замерцали, и Лайзл заключила, что оно ими пожимало. Потом По сказало:

– Вообще-то там не так уж все плохо.

И тут Лайзл вновь взволнованно вскинулась на постели, полностью забыв и про свою символическую ночнушку, и про то, что По могло-таки оказаться мальчишкой.

– Мой папа теперь у вас, на Той Стороне! – воскликнула она. – Он ушел туда, к вам! Значит, ты сможешь ему от меня весточку отнести!

Силуэт По расплылся и снова обрел четкость. Привидение явно сомневалось. Потом оно ответило:

– Не каждый, кто умер, к нам попадает…

Встрепенувшееся было сердце Лайзл снова упало:

– Что ты имеешь в виду?

– Я… – По в задумчивости повисло в воздухе вниз головой, потом спохватилось. Лайзл еще предстояло свыкнуться с этой его привычкой. – Я имею в виду, что некоторые без задержки уходят дальше.

– Дальше? Куда?..

– Дальше вперед. В другие места. В Иную Жизнь… – Оказывается, когда привидение сердилось, его становилось легче рассмотреть, ибо по краям силуэта появлялось что-то вроде подсветки. – Почем я знаю, куда!

– Но ты, по крайней мере, не могло бы разузнать?.. – Лайзл перевернулась и приподнялась на коленках, пристально глядя на По. – Пожалуйста! Не могло бы ты… просто спросить у кого-нибудь?

– Ну… Это можно. – По очень не хотелось попусту обнадеживать девочку. Та Сторона была очень обширна и плотно населена духами. Даже пребывая на Этой Стороне, По ощущало огромность своего мира, простиравшегося во все стороны без конца и края, чувствовало все новых людей, прибывавших в его мглистые и запутанные пределы. И еще надо было учесть, что на Той Стороне люди быстро утрачивали былой образ и память, становясь, как По и сказало Лайзл, очень расплывчатыми. Новоприбывшие постепенно делались частью бескрайней тьмы между звезд, неразличимыми, словно обратная сторона луны, не видимая с земли.

Но По сознавало, что девочка не в состоянии этого уразуметь, даже попытайся оно ей объяснить. И оно просто сказало:

– Это можно. Попытка не пытка…

– Спасибо! Спасибо тебе!

– Я обещаю только попробовать. Я не говорю, будто что-то получится!

– Все равно спасибо большое! – Лайзл впервые со дня смерти отца ощутила что-то вроде надежды. Как же давно кто-нибудь хотя бы пытался для нее что-то сделать! Разве только папа, да и то пока он еще не начал болеть. Потом Августа решила, что Лайзл надо переселить на чердак. С тех пор прошло много месяцев. Очень много. Столько, что Лайзл теперь едва могла вспомнить свою «дочердачную» жизнь. Память словно бы истончалась, как будто ее растягивали и растягивали… вот-вот лопнет, так и не коснувшись земли!

По, только что стоявшее совсем рядом, неожиданно вновь оказалось в углу. Лохматая маленькая тень жалась к его полупрозрачным ногам. Узелок продолжал то ли тявкать, то ли мурлыкать. Лайзл задумалась, как определить издаваемый им звук, и наконец решила, что это было не «гав!» и не «мяу!», а какое-то «мррав!».

– Ты для меня тоже кое-что должна сделать, – сказало По.

– Договорились, – кивнула Лайзл, но про себя забеспокоилась. Что вообще можно сделать для призрака? Особенно в ее положении – ей ведь не позволялось никуда уходить с чердака. Августа говорила, что это было бы слишком опасно. Мир представлялся ей жутким местом, где чуть зазевайся – и тебя тут же съедят. – Чего же ты хочешь?

– Рисунок, – вывалило По и опять замерцало, на сей раз от смущения. У него не было привычки открыто проявлять свои чувства.

– Я тебе поезд нарисую, – с облегчением пообещала Лайзл.

Ей очень нравились поезда. То есть, по крайней мере, нравилось их слушать – мощные гудки и перестук колес, доносившиеся с железной дороги. Крик удалявшегося локомотива всегда напоминал ей далекие голоса улетающих птиц. Иногда Лайзл даже путала их, и тогда ей думалось, – а может, у поезда есть крылья, и он уносит своих пассажиров высоко в небеса?..

По ничего не ответило, постепенно сливаясь с обыкновенными тенями в углу. Вот уже стало не разобрать, гда По, где Узелок, а потом в комнате остались лишь кривой стол и при нем – хромой стул.

Лайзл вздохнула. Она снова была одна.

Но тут знакомый силуэт По вновь как бы вырвался из потемок в углу и обратил на Лайзл черные промоины глаз.

– Пока, – сказал он затем.

– Мррав, – добавил Узелок.

– Пока, – ответила Лайзл, но По с Узелком исчезли уже окончательно.

Глава вторая

В то самое время, когда Лайзл произносила свое «пока», обращенное к пустой комнате, на тихой улице перед ее домом стоял одетый в обноски ученик алхимика. Задрав голову, он смотрел в темное окно и очень жалел себя самого.

На нем было бесформенное пальто с чужого плеча, спускавшееся ниже колен; последним его владельцем явно был кто-то раза в два крупнее ученика. Под мышкой паренек держал деревянный ящичек размером в половину буханки хлеба, волосы на голове беспорядочно торчали во все стороны, причем в них еще и путались сухие листья и сено; прошлым вечером он опять наделал ошибок, составляя снадобье, и алхимик выставил его спать на задний двор, где держали кур и другую домашнюю живность.

Но мальчик, которого вообще-то звали Уилл, но которому приходилось откликаться еще и на «Бесполезного», «Бездарного», «Сопляка» и «Плаксу» (по крайней мере, если это исходило из уст алхимика), жалел себя вовсе не из-за этого.

Все дело было в том, что вот уже третий вечер подряд милая девчушка с прямыми каштановыми волосами, которая обычно сидела у чердачного окна, окруженная мягким золотым сиянием масляной лампы, опустив глаза, словно над чем-то работала, – так вот, уже третий день подряд эта девочка не показывалась.

– Вот облом, – сказал Уилл. Так говорил его учитель-алхимик, когда был чем-нибудь очень расстроен. А поскольку Уилл был очень-очень расстроен, он повторил еще раз: – Вот облом.

Он был уверен, так уверен, что сегодня она непременно покажется. Он ради этого сделал большой крюк, далеко отклонившись от намеченного пути – вместо того чтобы прямо пойти на Эбери-стрит (о чем ему не менее двенадцати раз строго напомнил алхимик), свернул на Хайленд-авеню.

Идя по пустым улицам, минуя один за другим темные дома, в тишине, казавшейся густым сиропом, словно глушившим его шаги еще прежде, чем они успевали раздаться, Уилл яркими красками рисовал себе, как вот сейчас шагнет из-за угла – и увидит на верхнем этаже прямоугольничек мягкого света… и ее лицо, мерцающее, словно одинокая звезда в темноте.

И – не увидел.

А ведь он давно уже успел решить, что девочка не из тех, кто станет звать его обидными кличками, – только по имени; она не станет раздражаться, делать гадости, злиться попусту или задирать нос…