Мачеха - де Бальзак Оноре - Страница 21

Вернон. Причина одна: соперничество двух женщин, которые доведены до последней крайности беспощадной страстью... и поэтому я вынужден молчать.

Рамель. Мне все известно.

Вернон. Как, сударь?

Рамель. И подобно вам, доктор, я сделал все возможное, дабы предотвратить катастрофу: ведь Фердинанд должен был уехать отсюда этой ночью. Я некогда встречал мадемуазель Гертруду де Мейляк у моего товарища.

Вернон. О сударь, будьте милосердны, сжальтесь над старым ветераном, который стал жертвой своих иллюзий. Он лишится дочери и жены... не лишайте же его и чести.

Рамель. Я понимаю вас. Если графиня сама не даст показания, которые сделают все слишком ясным для следствия, я постараюсь убедить следователя... Правда, он очень проницателен, неподкупен, у него многолетний опыт... Так вот, я постараюсь внушить ему, что рукою госпожи де Граншан руководила лишь алчность. Помогите мне в этом.

Из каких побуждений могла госпожа де Граншан усыпить свою падчерицу? Вы как друг дома не можете этого не знать.

Вернон. Полина собиралась доверить мне свои секреты; госпожа де Граншан поняла, что я узнаю вещи, которые ей, мачехе, выгодно сохранять в тайне; поэтому-то она, несомненно, и услала меня лечить здорового рабочего, а вовсе не потому, что хотела оставить без врачебной помощи Полину; ведь отсюда до города не так уж далеко...

Следователь. Редкая предусмотрительность! (Рамелю.) Если мы найдем в секретере улики преступления, она не сможет оправдаться. Она не ждет нас и будет сражена, как громом!

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Гертруда. Церковное пение? Что случилось, почему здесь опять прокурор, следователь? Что тут такое? (Подходит к двери в комнату Полины, затем в ужасе отступает перед Маргаритой.) Ах!

Маргарита. Тут молятся у постели вашей жертвы.

Гертруда. Полина! Полина! Умерла!

Следователь. И отравили ее вы, сударыня.

Гертруда. Я? Я? Я? Да что это, уж не во сне ли я? (Рамелю.) Ах, какое счастье, что вы тут, вы ведь все знаете. Неужели вы считаете меня способной на преступление? Как? Меня подозревают? Но как же я могла покуситься на ее жизнь, я, жена достойнейшего человека, мать... мать, которая не желает краснеть перед своим сыном. О, правосудие будет за меня! Маргарита, никого не выпускайте. Господа! Но что же произошло со вчерашнего вечера? Когда я рассталась с Полиной, она чувствовала лишь легкое недомогание.

Следователь. Сударыня, возьмите себя в руки! Вы стоите перед лицом правосудия вашей страны!

Гертруда. О, я вся холодею...

Следователь. Французское правосудие — лучшее правосудие в мире: оно никогда не расставляет ловушек, оно идет прямым путем, говорит, действует с открытым лицом, ибо оно черпает силу в самом своем призвании, каковое заключается в раскрытии истины. В настоящее время вы еще только привлекаетесь по делу и должны видеть во мне своего покровителя. Но говорите правду — какова бы она ни была. Остальное нас не касается...

Гертруда. Ах, сударь, отведите меня к Полине, и там я повторю то, о чем говорю здесь: я неповинна в ее смерти!

Следователь. Сударыня!

Гертруда. Ах, не надо длинных фраз, которыми вы опутываете людей. Я страдаю неимоверно. Я оплакиваю Полину, как родную дочь, и... прощаю ей все! Чего же вы хотите? Говорите, я отвечу в а все ваши вопросы.

Рамель. Что вы ей прощаете?

Гертруда. Я...

Рамель (шепотом). Осторожнее!

Гертруда. Да, вы правы. На каждом шагу — бездна!

Следователь (протоколисту). Имена и фамилии вы занесете после, а пока запишите этот допрос для составления протокола. (Гертруде.) Правда ли, что вчера, около полудня, вы подлили в чай мадемуазель де Граншан опиума?

Гертруда. О доктор... вы!

Рамель. Не вините доктора, вы и так уже поставили его в достаточно неловкое положение. Отвечайте следователю!

Гертруда. Хорошо... Да, это правда!

Следователь (показывает чашку). В эту чашку?

Гертруда. Да, сударь. Ну и что же?

Следователь. Госпожа де Граншан признает чашку и подтверждает, что влила в чай опиум. Для первой стадии следствия этого вполне достаточно.

Гертруда. Значит, вы обвиняете меня? В чем же?

Следователь. Сударыня, если вы не оправдаетесь в этом своем поступке, вам будет предъявлено обвинение в отравлении. Мы постараемся найти доказательства, которые подтвердят либо ваше преступление, либо вашу невиновность.

Гертруда. Где вы их отыщете?

Следователь. У вас. Вчера вы дали мадемуазель де Граншан отвар померанцевых листьев; вот эта чашка; в ней содержится яд — мышьяк.

Гертруда. Да что вы? Возможно ли это?

Следователь. Третьего дня вы заявили, что ключ от секретера, в котором вы храните этот яд, всегда находится при вас.

Гертруда. Он и сейчас у меня в кармане. О, благодарю вас, сударь. Сейчас эта пытка кончится.

Следователь. Значит, вы еще не воспользовались ядом?

Гертруда. Нет, вы увидите, что пакетик по-прежнему запечатан.

Рамель. Сударыня, мне бы очень хотелось этого.

Следователь. Сомневаюсь! Перед нами одна из тех дерзких преступниц, которые...

Гертруда. Моя спальня еще не убрана, позвольте мне...

Следователь. О нет, нет! Мы войдем туда все трое вместе.

Рамель. Речь идет о вашем оправдании. Гертруда. Пожалуйста, входите, господа.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Вернон. Бедный генерал! Стоит на коленях у постели Полины. Плачет, молится! Увы, только бог может ему вернуть дочь.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Гертруда. Я ничего не понимаю... я как в бреду... я...

Рамель. Графиня, вы погибли.

Гертруда. Да, сударь. Но кто погубил меня?

Следователь (протоколисту). Запишите, что когда госпожа де Граншан собственноручно отперла секретер, стоящий в ее спальне, и сама предъявила пакетик, который третьего дня был не тронут и запечатан печатью господина Бордильона, то оказалось, что пакетик распечатан и из него взята доза, более чем достаточная, чтобы причинить смерть.

Гертруда. Причинить смерть? Я?

Следователь. Сударыня, я не случайно подобрал в вашем секретере этот обрывок. У мадемуазель де Граншан мы взяли другой клочок бумажки, который, будучи приложен к вашему, полностью с ним совпадает. Это доказывает, что, подойдя к секретеру и находясь в смятении чувств, как и все преступники в минуту преступления, вы воспользовались этим клочком и завернули в него дозу яда, которую собирались подсыпать в отвар.

Гертруда. Вы говорили, что вы мой покровитель. Так как же...

Следователь. Погодите, сударыня. При наличии таких подозрений я обязан постановление о вашем приводе заменить постановлением об аресте. (Подписывает ордер.) Теперь, сударыня, вы считаетесь арестованной.

Гертруда. Как вам будет угодно. Но ведь ваше призвание, как говорили вы, заключается в раскрытии истины. Так давайте же отыщем ее. Будем ее искать.

Следователь. Разумеется, сударыня.

Гертруда (плача, Рамелю). Ах, господин Рамель, господин Рамель!

Рамель. Имеете ли вы сделать какое-либо заявление в свою защиту, которое заставило бы нас отказаться от столь жестокой меры?

Гертруда. Господа, я невиновна в отравлении, но все улики против меня. Умоляю вас: не терзайте меня, а помогите мне. Вероятно, кто-нибудь взял ключ... кто-нибудь входил в мою спальню... Понимаю! (Рамелю.) Полина любила его не меньше, чем я: она отравилась сама.