Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и стихотворения в прозе

Уайльд Оскар

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и стихотворения в прозе - Уайльд Оскар - Страница 1

Изменить размер шрифта:

Оскар Уайльд

Стихотворения и стихотворения в прозе

МИЛЬТОНУ[1]

Я думаю, Мильтон, твой дух устал

Бродить у белых скал, высоких башен:

Наш пышный мир, так огненно раскрашен,

Стал пепельным, он скучен стал и мал;

А век комедией притворной стал,

Нам без нее наш день казался б страшен,

И, несмотря на блеск, на роскошь брашен,[2]

Мы годны лишь, чтоб рыть песчаный вал,

Коль этот островок, любимый Богом,

Коль Англия, лев моря, демагогам

Тупым во власть досталась навсегда.

Ах, эта ли страна на самом деле

Держала три империи, когда

О Демократии пронесся клич Кромвеля.[3]

Пер. Н. Гумилева

THEORETIKOS[4]

Империя на глиняных ногах —

Наш островок: ему уже не сродно

Теперь все то, что гордо, благородно,

И лавр его похитил некий враг;

И не звенит тот голос на холмах,

Что о свободе пел, – а ты свободна,

Моя душа! Беги, ты не пригодна

В торгашеском гнезде, где на лотках

Торгуют мудростью, благоговеньем,

А чернь идет с угрюмым озлобленьем

На светлое наследие веков.

Мне жалко это; и, поверив чуду

Искусства и культуры, я не буду

Ни с Богом, ни среди Его врагов.

Пер. Н. Гумилева

REQUIESCAT[5]

Ступай легко: ведь обитает

Она под снегом там.

Шепчи нежней: она внимает

Лесным цветам.

Заржавела коса златая,

Потускла, ах!

Она – прекрасная, младая —

Теперь лишь прах.

Белее лилии блистала,

Росла, любя,

И женщиной едва сознала

Сама себя.

Доска тяжелая и камень

Легли на грудь.

Мне мучит сердце жгучий пламень. —

Ей – отдохнуть.

Мир, мир! Не долетит до слуха

Живой сонет.

Зарытому с ней в землю глухо,

Мне жизни нет.

Пер. М. Кузмина

VITA NUOVA[6]

Стоял над морем я, безмолвный и унылый,

А ветер плачущий крепчал, и там, в тени,

Струились красные, вечерние огни,

И море пеною мои уста омыло.

Пугливо льнул к волне взмах чайки длиннокрылой.

«Увы! – воскликнул я. – Мои печальны дни,

О если б тощий плод взрастили мне они

И поле скудное зерно озолотило!»

Повсюду дырами зияли невода,

Но их в последний раз я в бездны бросил смело

И ждал последнего ответа и плода, —

И вот зажегся луч, я вижу, онемелый,

Восход серебряный и отблеск нимбов белый,

И муки прежние угасли без следа.

Пер. Эллиса

СЕРЕНАДА

Для музыки

Для музыки

Не нарушает ветер лени,

Темна Эгейская струя,

И ждет у мраморной ступени

Галера тирская моя.

Сойди! Пурпурный парус еле

Надут; спит стражник на стене.

Покинь лилейные постели,

О госпожа, сойди ко мне!

Она не спустится – я знаю.

Что ей обет любви простой?

Я не напрасно называю

Ее жестокой красотой.

Ах! Верность – женщинам забава,

Не знать им муки никогда,

Влюбленному, как мальчик, слава

Любить вотще, любить всегда.

Скажи мне, кормщик, без обмана:

То кос ее златистый свет

Иль нежная роса тумана,

Что пала здесь на страстоцвет?

Скажи, матрос, ты малый дельный:

То госпожи моей рука

Иль нос мелькнул мне корабельный

И блеск серебряный песка?

Нет, нет! То не роса ночная,

Не блеск серебряный песка,

То госпожа моя младая,

Ее коса, ее рука!

Правь, благородный кормщик, к Трое,

Матрос, ты к гребле будь готов:

Царицу счастья мы, герои,

Везем от греческих брегов.

Уж небеса поголубели,

Час утра тихий настает,

Дружина, на борт! Что нам мели!

О госпожа, вперед, вперед!

Правь, благородный кормщик, к Трое,

Матрос, не бойся ты труда.

Как мальчик любит, любит втрое

Тот, кто полюбит навсегда.

Пер. М. Кузмина

МОГИЛА ШЕЛЛИ[7]

Как факелы вокруг одра больного,

Ряд кипарисов встал у белых плит,

Сова как бы на троне здесь сидит,

И блещет ящер спинкой бирюзовой.

И там, где в чашах вырос мак багровый,

В безмолвии одной из пирамид,

Наверно, Сфинкс какой-нибудь глядит,

На празднике усопших страж суровый.

Но пусть другие безмятежно спят

В земле, великой матери покоя, —

Твоя могила лучше во сто крат,

В пещере синей, с грохотом прибоя,

Где корабли во мрак погружены

У скал подмытой морем крутизны.