Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 24

– Я вижу, вы еще не совсем здоровы. Продолжим наш разговор в другое время. Кстати, князь, одна баронесса очень настойчиво допытывалась у меня, куда же пропал ее недавний знакомый. Оставляю вас набираться сил.

Пришедший последним Григорий порадовал больше всех. Его единственный друг в этой жизни… Он же и новости за прошедшее время пересказал. Контрабандисты сильно поутихли, и если вдруг показывались, то числом не менее двадцати, осторожничали – солдаты его взвода уж очень расстроились и теперь стреляли сразу на поражение, не разбираясь, кто перед ними – простой нарушитель-селянин или несун. Появились и новые хозяева на временно опустевших хуторах. Но! Хозяева новые, да привычки у них старые: наверняка сейчас спешно роют новые тайники, побольше да поглубже, или наводят мосты с сопредельной стороной. На том месте, откуда в него стреляли, ничего не нашли, кроме следов поспешного бегства – то ли двоих, а может, и троих человек.

– Да я смотрю, осунулся ты, Александр Яковлевич, эвон бледный какой! Икорки тебе надо, она для нутра полезная.

– Она еще и вкусная. Редкое сочетание, правда? Ладно. Мастер оружейный не приезжал?

– Да был пару раз, переживал сильно. Хочешь – извещу его?

– Было бы неплохо.

Греве примчался на следующий день, прямо с утра.

– Александр Яковлевич, если бы вы знали, как я рад видеть вас!

– Взаимно, Валентин Иванович, взаимно. Признаюсь, о вас я вспоминал даже в больничной палате. Вы закончили?

Оружейник, торжествуя, извлек из своего портфеля бумажный сверток и положил его на чайный столик прямо перед заказчиком.

– Прошу!

Стараясь не спешить, Александр аккуратно развернул обертку. Взвесил на ладони, оттянул затвор, прицелился, поводил рукой из стороны в сторону.

«Наконец-то! Первый действительно хороший пистолет в этом мире! Будет. А я-то губу раскатал!»

– Валентин Иванович, не сочтите за труд самолично оформить мои замечания. Первое. Переделать рукоять и слегка удлинить ее. Помните, я объяснял вам термин «эргономичная»? Второе. Форму затвора изменить таким вот образом…

Оружейник заметно скис, но продолжал слушать и записывать перечень будущих переделок, коих набралось весьма немало – правда, в основном мелких, так сказать, косметических.

– А в целом, конечно, все получилось, и очень даже неплохо. Вы уже проверили работу автоматики?

– Да. Легкий спуск, мягкая отдача. Патроны, кстати, закончились, и хочу заметить, что были они отвратительной выделки!

– Не переживайте вы так, первый блин, он всегда комом выходит. Зато в результате получится такое оружие, что любой, кто только возьмет в руки «орла», сразу почувствует – вот оно, МОЕ!

– Это да, – уныло протянул мастер. Затем, подумав немного, радостно заулыбался: – И все же ведь получилось, а?

– Да, Валентин Иванович, безусловно, получилось. Кстати, у меня есть для вас очень интересная задача. Возьметесь?

– А что за задача?

– Новому оружию необходимы новые боеприпасы, не так ли? Стандартный патрон, конечно, хорошо, только вот пока и стандарта нет. Определить оптимальную навеску порохового заряда, форму пули. К тому же стоит подумать и о других возможностях. Пуля с повышенным останавливающим действием, бронебойная… Да мало ли что можно измыслить?

– Действительно!

Весь остаток отпуска Александр провел на тире-полигоне, восстанавливая былую форму: бегал с утяжелителями, растягивался, изводил себя силовыми упражнениями – до кровавых мозолей, головокружения и звездочек в глазах. Или стрелял, добиваясь идеала, – навскидку, лежа, с разворота, в движении, с кувырка, на звук, с двух рук… Тогда же обнаружилась интересная особенность организма. Вернее, транса, в который он входил, чтобы уйти от крайне неприятных ощущений. От резких движений левой рукой, особенно поначалу, его сильно стегала боль, из-за чего минимум треть всего времени на занятиях он был «не в себе». И подметил интересный факт – в «холодном» состоянии точность и координация увеличивались неимоверно, а время немного замедлялось, отчего он буквально чувствовал, как и куда попадет каждая выпущенная им пуля. Полезная особенность, ничего не скажешь.

В свободное время корнет методично записывал все, на чем можно сделать деньги. Без особой спешки, вспоминая прошлую жизнь и сравнивая ее с нынешней, – одежда, бытовые мелочи, развлечения и работа. Списки увеличивались день ото дня: безопасная бритва, канцелярский нож, туристический рюкзак, удобная и практичная амуниция и форма, пружинная пряжка, обычная зажигалка. Даже несуществующей пока крышке для стеклянных бутылок под пиво нашлось место. Потом приходил черед эскизов и чертежей, а когда заканчивалось терпение, он опять шел на полигон.

Ротмистр Васильев отставил в сторону чашечку кофе и наконец-то перестал незаметно, как ему казалось, разглядывать Александра.

– Вы изменились.

– Все течет, все меняется. Как ваша служба?

– Благодарю, неплохо. После ваших «подарков» на мое отделение пролился настоящий дождь наград и поощрений, а меня даже грозились перевести поближе к Варшаве. Похоже, что все к тому и идет.

– Награды – это хорошо. В прошлый раз вы говорили, что мною недовольны. Вы не могли бы мне намекнуть, кто именно?

Ротмистр немного помолчал, пододвинул чашечку, отодвинул.

– Зачем это вам?

– Своих врагов надо знать в лицо. Вы согласны со мною?

– Вы думаете, что сможете призвать его к ответу? Полноте, корнет, не будьте так наивны – уйдет один, придет другой. Да и нет доказательств.

– Я просто хочу знать, кого мне стоит опасаться.

– Очень разумный и правильный подход, Александр Яковлевич. Очень. Признаться, вы меня удивляете раз за разом – и выдержкой, и разумностью суждений.

– Так вы мне скажете? Или это служебная тайна?

– Ни в коем разе, всего лишь слухи и сплетни. Кшиштоф Ягоцкий – вам знакомо это имя? Его сын Стефан, весьма амбициозный молодой человек, был очень огорчен убытками доверенных ему батюшкой в управление предприятий и имел несколько встреч с весьма подозрительными личностями. Вот, собственно, и все, что мне известно.

– Мне этого вполне достаточно, благодарю вас.

– Будьте начеку, Александр Яковлевич, этот господинчик – редкостный упрямец.

Неторопливо возвращаясь домой, Александр раздумывал:

«Ягоцкие, значит. Молодцы, творчески подошли к решению неожиданной проблемы. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Зря они перевели наши отношения из разряда служебных в личные, ой зря!»

Было бы легче, если бы князь мог открыто собирать информацию, но увы! Наводящие вопросы – это максимум того, что он мог себе позволить. Вся тяжесть собирания слухов и сплетен легла на Савву. Вот уж кто ничуть не удивился внезапному интересу командира к десятку крупных «делаваров» их уезда. Надо так надо, делов-то. Тем более что сам процесс добывания нужных сведений пришелся денщику очень даже по душе: потолкаться на рынке, посидеть с грузчиками в пивной, поболтать вроде бы ни о чем с разбитной молодухой… Марыся вот только ругалась, когда от благоверного слишком перегаром несло, да гнала в сени спать. Две недели «тяжелого» труда Савватея не пропали даром, и Александр уже даже и не сомневался, что этим семейством нужно заняться. Кшиштоф Ягоцкий был далеко не праведником, но вел дела тихо и осторожно, стараясь решить периодически возникающие недоразумения с Таможенным и Налоговым департаментами старым и неоднократно проверенным способом – подсовывая нужному чиновнику «барашка в бумажке». А вот его сын и наследник Стефан по молодости лет и врожденной живости характера не верил в утверждение «чем тише едешь, тем дальше будешь». Из-за чего был печально знаменит привычкой к рукоприкладству по отношению к окружающим и подчиненным. К тому же он был изрядным женолюбом. Не в том смысле, что жену любил, ее пока и не было, а в том смысле, что не пропускал ни одной юбки, зачастую даже не интересуясь мнением самой девушки на этот счет. Пара десятков скандалов с несовершеннолетними девицами, покалеченные спьяну работники, выбивание штрафов с вроде как провинившихся, контрабанда. Список достижений выглядел весьма внушительно, наводя на нехорошие мысли о том, что корнет Агренев далеко не первый, на кого Стефан «обиделся», больно уж легко и привычно тот все организовал.