Друг, воспитанный тобой - Рябинин Борис Степанович - Страница 8

Я не знаю, будут ли искать руду собаки на Луне (кто скажет: не исключено и это!), но что они уже успешно помогают на м и в этом деле на Земле — факт.

Первой в истории геологии собакой-поисковщиком явилась немецкая овчарка Лари, принадлежавшая финскому гражданину Пенти Матссону. Лари даже выиграла премию в размере тысячи финских марок, а хозяин ее был удостоен награды в семь тысяч марок за то, что, состязаясь с людьми, которые для этого специально кончали высшее учебное заведение, пес нашел впятеро больше руды, чем они. Искали серый колчедан. После этого научно-исследовательский геологический институт в Хельсинки дал указание начать подготовку собак-геологов.

Финны не захотели делиться с нами секретами дрессировки. И не надо! Добились сами. Рядом с Финляндией, в Карелии, были вскоре испытаны первые советские собаки-геологи. Вот клички первых четвероногих рудоискателей — Мурат, Индус, Зевс…

И здесь чутье собаки оказалось неоценимым кладом в людских делах. Четвероногие находили руду на глубине в пять, семь, девять метров от поверхности земли. Они показывали более точно, чем даже иные сложнейшие электрометрические приборы разведчиков-геофизиков!

Способностью улавливать тончайшие запахи поражают нас даже петухи, а собаки тем более!

Ну, и насчет Ашхабада. Верно и про Ашхабад, Лида. Тебе сказали правду. Хотя здесь совсем другой случай. Здесь — не чутье, а нечто совсем иное, предчувствие или инстинкт, которым так богато одарены животные.

Замечено давно, что животные беспокоятся перед несчастьем, очевидно улавливая климатические, метеорологические и иные изменения: змеи выползают из расселин, покидают норы барсуки, лисы, улетают птицы.

Собаки воют перед бедой… Собаки выли и в Ашхабаде в ночь перед землетрясением.

В одной семье жил маленький пинчер. Среди ночи, буквально за минуту или две до начала землетрясения, он вдруг проснулся (а, может, и не спал; как было доподлинно, мы не знаем), подбежал к хозяйскому ребенку, разбудил его и стал тянуть за рубашку к двери. Он действовал так настойчиво, что в конце концов это заставило и родителей ребенка последовать молчаливому приказу животного. И тут же земля дрогнула, заколебалась под ногами, дом обрушился; но люди были спасены. А они-то думали, что пес взбесился, чуть не застрелили его!…

Я не берусь объять необъятное. И все описанное здесь — лишь малая часть того, что делает собака, на что она способна; но все же это дает некоторое представление о разнообразии ее использования, об огромной полезности собаки.

Однако рассказанное еще не дает ответа, почему мы любим ее. Видеть в собаке лишь одну практическую, утилитарную сторону — слишком мало. Чтоб понять это, надо завести собаку.

В ДНИ ИСПЫТАНИЙ И ПОБЕД

«В салазки Жучку посадив»… А если Жучка не едет в салазках, а сама превращена в коня и тащит тяжело нагруженные сани с боеприпасами или вывозит раненного из-под огня?

Я еще не рассказал, как собаки служили нам в дни войны. Перелистываем записи, газетные заметки, приказы военного командования. Они перенесут нас в то суровое и героическое время.

«Мы часто употребляем слова условно, не задумываясь, подходят ли они к случаю. Так, гитлеровцы иногда называют «собаками». А вот передо мной Жучка, мохнатая лайка с добрыми карими глазами. Она спасла немало раненных бойцов. Нет в ней ничего общего с жестокими и низкими существами, которые приползли на нашу землю, и обладай Жучка даром речи, она, наверное, сказала бы своему вожатому: «Не зови ты немцев собаками».

Издавна собаку окрестили четвероногим другом. Она помогала и пастуху, и охотнику, и пограничнику. В дни войны собака не подвела. Недавно на Калининском фронте произошло следующее, почти невероятное происшествие. Немецкие танки приблизились к нашим блиндажам, но, услышав собачий лай, повернули назад. Это случилось вскоре после того, как бойцы майора Лебедева отбили танковую атаку. Немцы тогда пустили шесть танков, которые, несмотря на артиллерийский огонь, подошли вплотную к нашим позициям. Здесь-то на танки бросились собаки. Головной танк был взорван овчаркой по кличке Том. Другие танки поспешно развернулись, преследуемые собаками.

В мае на Изюмском направлении бойцы под командой старшего лейтенанта Конькова остановили танковую атаку. В отряде Конькова были служебные собаки, и собаки взорвали девять танков, а также две бронемашины.

В трудную минуту человек идет на поединок с танком. Иногда вместе с человеком идет его четвероногий друг. У бойца Чуркина была собака Малыш — большая дворняжка с огромными ушами сеттера, с силой дога и с умом пуделя. Малыш был хорошо обучен, не задумываясь, он бросился под танк. Его остановил разрыв противотанкового снаряда. Тогда Чуркин сам пополз к танку. Но Малыш его опередил. С тоской рассказывает Чуркин о конце Малыше: «Это была собака…»

Ум собаки и терпение ее воспитателя делают чудеса. Есть у нас собаки, взорвавшие танки, но уцелевшие. Все знают, как собаки-водолазы спасают тонущих или как сенбернары выручают путников, замерзающих в горах. Теперь на человека идет железное чудовище — танк, и собака еще раз помогает человеку выйти из беды.

Кто зимой не видел на фронте нартовых собак? Это русские лайки, пушистые, ласковые, выносливые. Они спасли тысячи и тысячи жизней. В лесу по глубокому снегу четыре лайки быстро, но осторожно везли лодочку с ранеными. Машины не могли проехать, лошади не проходили, а собаки совершали по несколько рейсов в день.

Помню одну упряжку. Лайки замечательно работали, тогда иногда Шарик ворчал на Красавчика — они были в ссоре, но знали, что теперь не до драки, и ворчали вполголоса. В лодочке лежал раненый лейтенант, любимец роты: осколок мины разбил колено. Один из бойцов подошел к псам, погладил их и серьезно сказал: «Молодцы, что довезли…»

На одном участке Западного фронта отряд нартовых собак перевез за месяц 1239 раненых и доставил на передний край 327 тонн боеприпасов. Передо мной записка, нацарапанная наспех карандашом: «Наша честь, наступая, несет потери. В церкви скопилось много раненых. Вывезти не на чем. Если можно, сейчас же пришлите нартовых собак. Положение серьезное. Командир медсанбата». Собаки поспели вовремя и вывезли раненых. Собаки выручали в заносы, в распутицу. Теперь собаки тащат упряжки на колесах. Они пробираются по лесу между кустами. Их не пугают ни мины, ни пули. Я знаю лайку Мушку. Осколок мины оторвал у нее ухо, но она продолжала работать. Это обстрелянная собака. При сильном огне она не ждет, но ползет. Другие собаки явно уважают Мушку и следуют ее примеру. Недавно один боец отдал ей свой кусок мяса и задумчиво сказал: «Как будто она… а может, и не она — похожая… Вот такая меня спасла возле Ржева…»

Есть собаки по природе приветливые, общительные, они незаменимые помощники санитара. Было это возле Мухиничей. Шотландская овчарка Боб в белом халатике ползла по поляне. Короткая пауза между атакой и контратакой. Раненый заползли в ямы или в воронки от снарядов. Боб отыскал шестнадцать раненых. Найдя человека среди снега, Боб ложится рядом и громко, взволнованно дышит: «я здесь». Боб ждет, не возьмет ли раненый перевязку: на спине у собаки походная аптечка. И Бобу не терпится: скорей бы взять в рот бринзель (кусок кожи, подвешенный к ошейники, — знак того, что собака нашла раненного) и поползла за санитаром, начался обстрел из минометов. Осколок оторвал у Боба сустав передней лапы. Он все же дополз до хозяина, не выпуская изо рта бринзель, торопил: «скорей за мной!…»

Есть и другие собаки, с характером угрюмым, недоверчивым. Эти превосходно охотятся за «кукушками» («кукушками» во время войны наши бойцы называли вражеских стрелков-снайперов, засевших на деревьях и высматривавших одиночные жертвы). Барс «открыл» трех немецких автоматчиков, четвертый застрелил Барса, но тем самым выдал себя и был снят снайпером.

Видал я и другого охотника за «кукушками» — Аякса. Это крупная, отнюдь неприветливая овчарка. Аякс не выносит немецкой формы, серо-зеленая шинель приводит его в ярость. Кроме того, Аякс считает, что человеку не подобает сидеть на дереве. Для него самое большое удовольствие — «прочесать» лес.