Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед - Верн Жюль Габриэль - Страница 24

Обед соответствовал королевской роскоши обстановки. Преподобный потчевал гостей радушно, с любезной предупредительностью. Согласно обычаю, из уважения к гостям он предложил им самим разрезать стоящие перед ними блюда. Жак довольно неловко справился с задачей, искромсав курицу, плавающую в особом соусе, зато Жонатан блестяще разделил апельсиновое желе, трепещущее в фарфоровой вазе. В винах — хересе, портвейне, кларете[181] самых изысканных сортов — не было недостатка, равно как и в зельтерской воде[182], подававшейся в маленьких, похожих на детские, бутылочках, выстроившихся перед тарелкой каждого из сотрапезников. Нет смысла повторять, что основное блюдо составляла говядина в окружении вареных овощей.

В течение этого гомерического обеда, живо напомнившего Жаку ужин Уэверли у Фёргюса, мистер С. знакомил своих гостей с обычаями страны, которую они уже видели, которую им еще предстояло увидеть.

— Вы окажетесь, господа, словно в романе Вальтера Скотта и сами убедитесь, с какой скрупулезностью он описал эти исторические места, как тонко передал атмосферу этой земли. Вы почувствуете, что гений писателя превосходит все возможное и край этот достоин его.

— Но встретим ли мы еще знаменитых хайландцев? — спросил Жонатан. — Остались ли следы старых могущественных кланов?

— Вне всякого сомнения, — заверил почтенный священник, — если кланы и не существуют в политическом смысле, они, безусловно, сохранились с точки зрения истории. Определенные кланы, по традиции, главенствуют, и Мак-Грегоры, Мак-Дугласы, Сазерленды, Мак-Дональды, Кэмпбелы по-прежнему сохранили феодальное господство над краем. Их вассалы, равные им по закону, признают себя подданными и данниками, и каждый клан различается цветами и тартаном.

— К несчастью, из-за нехватки времени мы не сможем подробно ознакомиться с этим любопытнейшим явлением, — посетовал Жак, — придется ограничиться общим взглядом на эту еще живую среди озер и гор графств Стерлинг и Аргайл историю.

— Не сомневаюсь, что с таким вожатым, как Вальтер Скотт, господин Жак, можно весьма серьезно все изучить и понять, так как романист уже познакомил вас со всеми красотами средневековья. Вы уже видели старую Кэнонгейт его романов, так точно им описанную. В горах и на озерах он будет верным вашим гидом.

Жак расспросил священника о религиозных устоях Шотландии и узнал, что в крае, как и в Англии, постепенно распространялся католицизм, несмотря на определенные ограничения закона. Католические священники с неустанным рвением, неизменной учтивостью и святой благодатью рано или поздно возьмут верх над сухостью и строгостью протестантских священнослужителей. Все сказанное в большей мере относится к Шотландии, нежели Англии.

К концу обеда дворецкий доложил преподобному мистеру С., что его просят навестить больного. Несмотря на непогоду и дальний путь, священник немедленно все оставил и, извинившись и попрощавшись с гостями, доверил их заботам хранителя замка, поручив тому показать молодым людям парк. Последнее рукопожатие — и он удалился.

— Самоотречение и преданность — вот его девиз, — произнес Жак, вставая из-за стола.

Глава XXIX

В ПОЕЗДЕ НА ГЛАЗГО

Часовой у Оклея, в коротких бархатных полосатых штанах, в кожаных гетрах и шотландской шапочке, имел гордый вид. Ему явно не хватало перекинутого через плечо пледа и кинжала у пояса. Должно быть, это был потомок верных ленников, преданных господину душой и телом. Он предоставил себя в полное распоряжение парижан. Жонатан с трудом понимал его полугэльский-полусаксонский язык. Тем не менее композитор сумел разобрать, что сын этого славного человека принимал участие в Крымской войне[183] и сражался бок о бок с французами. Шотландец был этим очень горд. Вначале смотритель провел молодых людей по замку, не упустив во время экскурсии ни одной детали. Туристы осмотрели все: строгую и спокойную библиотеку и кабинет естествознания с огромным, набитым соломой чучелом тигра в центре. Жонатан, шедший первым, никак не ожидал встретиться нос к носу с подобным зверем. От неожиданности француз вскрикнул. Суровый шотландец потешался над этим происшествием, как, наверное, никогда в Шотландии.

Над площадкой одной из башен вытянул длинную трубу мощный телескоп, затянутый в кожаный чехол. Оптический прибор мог вращаться на подставке так, что его можно было нацелить на любую точку небосклона. С этой высоты взгляд охватывал огромные пространства, переходя с диких и суровых крепостей на возделанные поля. За замком, на расстоянии примерно двух миль спокойно дымили трубы угольной шахты. Этот рудник принадлежал мистеру С. и наряду с изрядной добычей каменного угля поставлял газ для освещения замка и парка. Аллеи последнего были украшены пилястрами с изящными газовыми фонарями на них. В Англии, как и в Шотландии, не найдется ни одной мало-мальски приличной фермы, которая не освещалась бы благодаря разработке угольных месторождений. В этой такой щедрой земле достаточно просверлить дыру, и тут же забьет неиссякаемый источник тепла и света.

Внешний фасад замка с широкой зеленой лужайкой перед ним очаровывал причудливой неправильностью очертаний, множеством различных форм надстроек, фонарей, коньков крыш и готических башенок. Все это имело чрезвычайно ухоженный вид и содержалось в образцовом порядке. На память приходили новенькие, свежевыкрашенные игрушечные домики, только что извлеченные из коробки. Каприз, согласно которому замок поместили в это место, казалось, столь же легко может перенести его в один прекрасный день в любое другое и там поставить по прихоти владельца.

— Мой милый друг, — обратился Жак к Жонатану, — хотел бы ты поселиться в этой подобной жемчужине прелестной долине? Как чудесно было бы здесь работать! Какой спокойной и приятной была бы жизнь! Как доступно здесь истинное счастье!

— Для такого закоренелого парижанина, как ты, презирающего деревню, подобные рассуждения довольно непоследовательны.

— Я презираю деревню в окрестностях Парижа, потому что это по большому счету тот же город, только с меньшим количеством деревьев, поскольку их вывозят оттуда, чтобы посадить на бульварах. Но здесь! Взгляни на эту природу, на густые леса, вдохни ветер, благоухающий диким вереском и всеми ароматами гор! Он принес свежесть горных потоков из глубоких долин. Вслушайся в жалобную песнь волынок и скажи, походит ли это на прилизанную, причесанную и гладко выбритую природу департамента Сена! Все запахи там слишком цивилизованны, и в чахоточной атмосфере не может родиться здоровый ветер высоких земель. Если счастье когда-либо улыбнется мне, я куплю в этих краях какой-нибудь свеженький коттедж и буду жить здесь как настоящий горец.

— Пустые фантазии, — ответил Жонатан. — Тебе придется поискать пристанище в другом месте. Иностранцы не имеют права обладать ни малейшим клочком земли Старой Англии.

— Как это несправедливо!

Обойдя замок со всех сторон и измерив шагами все длинные, посыпанные песком аллеи парка, смотритель направился к оранжереям, примыкающим к «lodges»[184], где разместились конюшни. В прекрасно расположенных и хорошо оснащенных оранжереях выращивались самые красивые плоды в мире. Виноградные лозы гнулись под тяжестью налитых, золотистых, казалось, прозрачных гроздей. Это была природная лаборатория, в которой самые ранние фрукты созревали на радость обитателям замка.

Покинув хрустальный дворец, услужливый вожатый предложил молодым людям сходить на шахту и посмотреть на добычу угля, но время было позднее, и решено было вернуться в-замок. Жак и Жонатан сняли хозяйские одежды, перемежая смех и шутки со словами благодарности, и облачились в свои, уже совершенно сухие костюмы. Дворецкий провел гостей в столовую и предложил им виски «на посошок», по-шотландски «doch and dorroch». Друзья из вежливости согласились, а затем направились к станции Оклей, откуда проходящий поезд из Данфермлина должен был доставить их через Стерлинг в Глазго. Они долго благодарили своего приветливого гида за заботу, проявленную скорее с французским, нежели британским радушием. Наконец они покинули пределы чудесного поместья возле самой железнодорожной станции.