Книга будущих командиров - Митяев Анатолий Васильевич - Страница 33

Опасаясь утечки сведений, Суворов до крайнего срока не делал различия между основными и вспомогательными колоннами, внушал всем мысль, что штурм будет проведён равномерно по всему фронту. В его расчёты даже входило, чтобы такую информацию получили турки.

Штурм крепости начался на рассвете. В 8 часов утра был взят вал, и бои закипели в городе. К 11 часам дня уже определился исход сражения. Вечером Измаил был полностью в руках русских.

«Военные добродетели, – писал Суворов, – суть (есть): отважность для солдата, храбрость для офицера, мужество для генерала». Этим великий полководец подчёркивал, что военачальнику мало быть отважным и храбрым, он должен быть ещё и мужественным – способным на дерзкие решения.

Итак, командир, полководец имеет ещё одно качество – решительность, основанную на смелости и осторожности.

ПОЛКОВОДЕЦ УВАЖАЕТ ПРОТИВНИКА

Можно и нужно ненавидеть противника, при этом совершенно необходимо уважать его.

Целые поколения прусских и немецких военачальников вошли в историю как люди, отличавшиеся высокомерным отношением к неприятелю. Рядом с их именами в истории стоят и названия мест, где они потерпели сокрушительные поражения. К примеру: Фридрих Великий и Кунерсдорф.

Осенью 1806 года наполеоновские войска за три недели захватили всю Пруссию, разгромив при этом 150-тысячную армию.

Одной из причин успеха французов было опять-таки высокомерие прусского командования. Пруссия, объединившись с Россией, Австрией и Швецией против Наполеона, объявила себя ударной и решающей силой коалиции. Она отвергла план, по которому прусской армии следовало отойти с Эльбы на Вислу для соединения с русскими, чтобы затем объединёнными силами начать контрнаступление. Дух пренебрежения к противнику был так велик, что один из составителей прусского плана войны с французами счёл возможным употребить такие слова: «…подобно бурному потоку наша армия низвергает все плотины, противопоставляемые ей с фронта, и как туман рассеются все фланговые движения врагов».

В историю вместе с этим бахвальством вписано имя главнокомандующего герцога Брауншвейгского и два города: Иена и Ауэрштедт – свидетели страшного разгрома пруссаков.

Если нет уважения к противнику, не будет большого желания изучать его, вникать в его планы, разгадывать его намерения и замыслы. А между тем «ничто не делает полководца более великим, как проникновение в замыслы врага» (Макиавелли).

Высокомерные пруссаки считали, что противник должен действовать так, как на его месте действовали бы они сами. Герцог Брауншвейгский перед тем, как погубить свою армию (сам он тоже был убит при Ауэрштедте), почему-то считал, что французы будут ждать в обороне его наступления, и в соответствии с этим строил свои планы. Наполеон поступил иначе – двинул войска в наступление первым.

Впоследствии Наполеон писал с удивлением и даже с обидой: «Это был странный способ суждения обо мне лично, о моей позиции, о моём прошлом. Как можно было, в самом деле, думать, что полководец, устремившийся с быстротой орла на соединённые силы Австрии и России, погрузится в сон за Майном перед изолированными силами второстепенной державы (Пруссии. – А. М.) –в особенности тогда, когда у него были сильные мотивы для решительных действий (против пруссаков. – А. М.) до прибытия русских и до пробуждения австрийцев».

Фридрих Великий, герцог Брауншвейгский были храбрыми, по-своему умными полководцами, они хорошо знали военное дело. Но, может быть, главное их несчастье состояло в том, что они свои победы над слабым противником воспринимали как истинные и великие. Пруссаки часто воевали с австрийцами. О том, какой это был противник, можно судить по тому, что австрийское правительство однажды наградило своего главнокомандующего Дауна медалью с надписью: «Продолжай побеждать медлительностью». Если бы приписать туда «нерешительностью», то характеристика Дауна была бы законченной.

Серебряная георгиевская груба для подачи сигналов. Вручалась отличившимся полкам русской армии.

Привыкнув к медлительному и нерешительному противнику, который избегал сражений, пруссаки наивно полагали, что русские под Кунерсдорфом и французы под Иеной и Ауэрштедтом будут держать себя так же.

Георгиевское знамя. Им в русской армии награждались особо отличившиеся полки.

Поучительна судьба самого Наполеона. Он побеждал, пока считался с противником. В 1807 году, после ряда блестящих побед над союзниками, Наполеон сказал своему брату Люсьену: «Я теперь всё могу…» И очень скоро наступил 1812 год, когда гениальный полководец, растеряв всю армию на Смоленской дороге, с позором был выброшен из России. Позже, находясь в ссылке на острове Святой Елены, он сам причиной катастрофы назвал «несчастную веру в свою звезду и манию постоянно верить в слабость противника».

Сложный, но прямой характер был у Суворова. И заслужить его уважение было непросто. Тут он не считался ни с чинами, ни со званиями. Приглашённый австрийцами в Вену, он ехал по улицам в коляске и на приветствие толпы «Виват Суворов!» отвечал: «Виват Иосиф!», хотя император Иосиф умер и страной правил Франц. Русский посланник пытался поправить его, но фельдмаршал махал рукой и твердил: «Помилуй бог, всех не упомню…»

По дороге в Вену Суворов останавливался в Митаве, где жил бежавший от Наполеона претендент на французский трон, будущий король Людовик XVIII. Прежде чем заехать к нему, полководец отправился в казарму к солдатам и пообедал там из полкового котла.

Не делал Суворов исключения и для собственных монархов. Когда Екатерина после смотра войск в Кременчуге спросила полководца, чем его наградить, тот ответил:

– Давай тем, кто просит, ведь у тебя и таких попрошаек, чай, много… Прикажи, матушка, отдать за квартиру моему хозяину: покою не даёт.

– А разве много? – спросила императрица.

– Много, матушка, – ответил Суворов, – три рубля с полтиной.

Екатерина уплатила деньги, придав ответу Суворова вид шутки. В этот раз Суворову всё сошло; он получил и подарок: табакерку с бриллиантами, хотя твёрдо считал, что награды надо давать не за парады, а за сражения.

Что же касается неприятеля, то Суворов, умея бить его, умел и уважать. Когда Наполеон только начинал победное шествие по Европе, Суворов на вопрос, кого он считает лучшими полководцами, ответил: Цезаря, Ганнибала, Бонапарта (Наполеона). Дав такую оценку, Суворов до конца жизни мечтал сразиться с этим полководцем.

– Я почитаю божеским наказанием, что до сей поры ни разу не встретился с Бонапартом, – говорил он.

Крепостное орудие.

В Северной Италии, при городе Нови Суворову пришлось вести сражение с французским полководцем Моро. Суворов, атакуя левый фланг неприятеля слабыми силами, надеялся, что Моро, легко отбив атаку, прикажет преследовать отходящих и выйдет из гористых оврагов, удобных для обороны, на равнину. Но Моро не сделал этого. «Моро понимает меня, старика, – сказал тогда Суворов, – и я радуюсь, что имею дело с умным военачальником».

Штуцеры – нарезные ружья.

После сражения с турецким десантом у Кинбурна, где чаша весов дважды склонялась в сторону турок, Суворов говорил о неприятеле: «Какие же молодцы, с такими я ещё не дрался…»

Полководец преследовал в Польше отряд Пулавского. Неприятельский командир хитроумным манёвром заставил русских посчитать арьергард за основные силы и тем сохранил своё войско. Суворов восхитился искусством Пулавского и послал ему в подарок свою любимую фарфоровую табакерку.