Книга будущих адмиралов - Митяев Анатолий Васильевич - Страница 5

Наступило утро 27 сентября 480 года до н. э. Сражение началось. Ксерксу опять поставили на возвышении кресло: царь всё видит, храбрых он одарит золотом, землями, рабами, высокими и хлебными должностями, а трусов казнит. Не правда ли, странная роль для главнокомандующего? Как легко и приятно было бы занимать важный пост, если бы роль и обязанности руководителя сводились к раздаче наград и взысканий!

Первыми двинулись в атаку афинские корабли. Им противостояли корабли финикийцев. Фемистокл, находившийся на левом фланге своего флота, правильно оценил слабые места боевого построения персов и решительно атаковал. Греческие триеры, развив большую скорость, таранили неприятельские суда, били коваными носами в борт, ломали вёсла. В тесноте финикийские корабли мешали друг другу, скорости у них не было, и тараны не пробивали кораблей Фемистокла.

Следом за левым флангом на персов устремились центр и правый фланг.

Одна из афинских триер протаранила корабль, на котором находился командующий флотом персов Ариомен. Завязался абордажный бой. Персы пытались перейти на палубу греческого корабля. В рукопашной схватке Ариомен был убит.

Правый фланг персов пришёл в расстройство. Многие корабли, спасаясь от таранных ударов, начали пробиваться к выходу из пролива. Видя беду и зная, что Ксеркс следит за ними, начальники второй и третьей линий приказали своим кораблям вступить в бой. Это только увеличило сутолоку и неразбериху в боевых порядках персов. Греки, ободрённые успехом, действовали хладнокровно, тщательно выбирали цель, точно таранили её, завязывали абордажные схватки.

В разгар сражения отряд греков высадился на Пситталию и перебил там персов.

В первой схватке флотов персы захватили эгинский корабль и самому храброму греку Пифею – ты помнишь это! – даровали жизнь. Теперь эта триера была взята в плен, храбрый воин оказался у своих.

Эгиняне сражались не менее отважно, чем афиняне. Когда персидский флот в замешательстве бросился бежать из пролива, эгиняне своими кораблями устроили засаду, и несколько кораблей, убегавших от афинян, попали в руки эгинян.

Двести кораблей потеряли персы у Саламина. Греки только сорок. Так закончилось Саламинское сражение.

Напуганный разгромом флота, Ксеркс решил возвращаться в Персию. Под угрозой оказалось снабжение сухопутной армии. Ободрённые победой греков, начали готовить восстание многие покорённые персами народы.

В азарте греческие флотоводцы намеревались послать свои корабли, чтобы разрушить переправу через Геллеспонт. Но вскоре отказались от своего намерения, рассудив, что по исправным мостам Ксеркс быстрее уберётся из Греции.

Римская трирема.

ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

Радости и ликованию греков не было предела. Хотя надо было восстанавливать разрушенные города, приводить в порядок поля и погибших оплакивать, главная беда миновала.

Всевозможные почести получали от народа герои сражений. «…Слава Фемистокла как мужа, безусловно умнейшего из эллинов, прогремела по всей Элладе… Правда, награду за доблесть [венок из оливковых ветвей] они [лакедемоняне-спартанцы] дали Эврибиаду, а самому Фемистоклу – награду за мудрость и проницательность – также оливковый венок. Они подарили ему также колесницу, самую прекрасную в Спарте. Осыпав Фемистокла похвалами, они при отъезде дали ему свиту из 300 отборных спартанцев, называемых «всадниками»…» (Геродот).

Из рассказанного о битве у Саламина можно сделать много выводов: о мужестве и высокомерии, о неосмотрительности и проницательности, о силе военного искусства, о силе патриотизма… И очень важный вывод для нас – значение флота в вооружённых силах. В данном случае флот решил исход войны.

Дошёл до наших дней рассказ о герое сухопутных войск греков. Звали его Софан. У него к панцирю медной цепью был прикреплён железный якорь. Готовясь к сражению наступающего врага, он бросал якорь впереди себя и так приобретал устойчивость, персы не могли сбить его с места копьём. Как видишь, и пехота не обходилась без морских принадлежностей. Правда, есть другой рассказ о Софане – якорь был изображён на его щите. Нас с тобой эта поправка не огорчит, всё равно символом стойкости была избрана морская вещь.

КОРАБЛИ И ОРУЖИЕ

ТРИЕРА

Основным классом боевого корабля в древности была триера. У римлян она называлась трирема. Это деревянный плоскодонный корабль водоизмещением до 250 тонн, длиной до 45 метров, шириной до 6 метров, с осадкой 2,5 метра. На триере было 150 и более вёсел, расположенных в три ряда с каждого борта. Скорость корабля на вёслах доходила до 7-8 узлов[1]. При попутном ветре ставили прямой парус.

Экипаж состоял из 16 матросов, кормчего, 150 гребцов и 50 воинов, вооружённых для абордажного боя луками, копьями, дротиками, мечами и щитами. Командовал кораблём триерарх.

Плавали триеры и сражались у берегов в тихую погоду. Даже при небольшой волне приходилось вёсла нижнего ряда втягивать внутрь корабля, а отверстия – вёсельные порты – закрывать кожаными матами.

Главное оружие триеры – таран завершал форштевень корабля и обычно оковывался медью.

«Нельзя было причинить никакого серьёзного вреда неприятелю на море до тех пор, пока оба сражающихся корабля непосредственно не сходились друг с другом, – писал Фридрих Энгельс. – Таким образом, существовало только два возможных способа морского боя: маневрировать таким образом, чтобы острый, крепкий железный конец носовой части корабля со всей силой нанёс на ходу удар в борт неприятельского корабля и пустил его ко дну; или же сойтись с противником вплотную бортами и взять его таким образом на абордаж».

Римские воины.

ВОРОН

Римляне имели очень сильную пехоту. Их воины-легионеры прекрасно владели мечом и копьём. Римские военачальники решили использовать в морских боях преимущества своих воинов в рукопашном бою и стали развивать тактику абордажного боя. Свои корабли, кроме тарана, они оснастили воронами. Клюв ворона – остроконечный тяжёлый слиток металла, туловище – абордажный мостик, причём его длина превосходила длину тарана неприятельского корабля. При сближении с судном противника римляне обрубали верёвку, державшую ворон в поднятом положении, – металлический клюв падал, пробивал палубу корабля противника, застревал в ней, легионеры по мостику бросались на вражеский корабль и решали исход боя рукопашной схваткой.

МЕТАТЕЛЬНЫЕ МАШИНЫ НА ПАЛУБАХ

Римляне первыми догадались ставить на палубах больших кораблей метательные машины – баллисты и катапульты. Морской бой начинался теперь обстрелом неприятеля, потом уже следовали таранный удар и абордаж.

Катапульта.

Удачно применил метательные машины Гай Юлий Цезарь. В 55 году до н. э. он совершил нападение на Британию. Корабли Цезаря вышли из Итиса (теперь Булонь во Франции), пересекли Ла-Манш и намеревались высадить десант. У британцев в те времена флота не было. Их пехота и конница, превосходившие войско Цезаря, двигались по берегу, следя за кораблями. У низкого берега римляне начали высаживаться. Британцы засыпали их стрелами, а затем бросили против десанта конницу и боевые колесницы. Тогда римляне принялись обстреливать неприятеля из катапульт и баллист, установленных на кораблях. Британцы не выдержали обстрела и бежали.

БАЛЛИСТА

Баллиста – это лук очень больших размеров. Выстреливала камни, тяжёлые стрелы, копья, окованные железом брёвна на расстояние до 1000 метров. Машина употреблялась для разрушения укреплений и кораблей. Окованное бревно, выпущенное из баллисты, пробивало четыре ряда частокола по отлогой траектории. Натяжение тетивы баллисты занимало от пятнадцати минут до часа. Обслуживали машину несколько воинов. Разновидностью баллисты был «скорпион» – машина меньших размеров, видом несколько напоминавшая это насекомое: жёлобообразный ствол орудия – длинное тело скорпиона, лук – его клешни. Тетиву баллист и «скорпионов» делали из конских волос или бычьих кишок, скрученных в толстые жгуты.