Книга будущих адмиралов - Митяев Анатолий Васильевич - Страница 39

Надо сказать, что царь и его правительство могли вообще не допустить этой демонстрации – могли днём раньше взять петицию у организатора демонстрации попа Гапона, ведь целью шествия и было вручение жалобы царю. Но убийство безоружных людей планировалось как мера, способная по всей стране вызвать страх и тем удержать от выступлений против самодержавия даже самых решительных людей. Сила самодержавия была, как ты знаешь, ослаблена победой японцев. В этих условиях царь решил действовать особенно жестоко.

К 9 января в Петербург прибыла кавалерия и пехота из Пскова, Ревеля, Нарвы и других пунктов вместе с полицией собралось свыше 40 тысяч карателей. Гражданские власти Петербурга были отстранены от дел, всем распоряжались военные во главе с генералом князем Васильчиковым. Над князем-генералом стоял ещё великий князь Владимир, дядя Николая II. Город был поделён на секторы, откуда каждые полчаса поступали сведения в главный штаб подавления демонстрации. Против рабочих, их жён и детей готовилось настоящее сражение.

«Военный план дяди царя, Владимира, распоряжавшегося бойней, сводился к тому, чтобы не пустить пригороды, рабочие пригороды, в центр города. Солдат постарались всеми силами уверить, что рабочие хотят разрушить Зимний дворец (при помощи икон, крестов и петиций!) и убить царя. Стратегическая задача сводилась к охране мостов и главных улиц, ведущих к Дворцовой площади. И главными местами «военных действий» были площади у мостов (Троицкого, Сампсониевского, Николаевского, Дворцового), улицы, ведущие от рабочих кварталов к центру (у Нарвской заставы, на Шлиссельбургском тракте, на Невском), и, наконец, Дворцовая площадь, куда всё-таки, несмотря на все скопища войска, несмотря на весь отпор, проникли тысячи и тысячи рабочих. Задача военных действий, разумеется, страшно облегчалась тем, что все прекрасно знали, куда идут рабочие, знали, что существует лишь один сборный пункт и одна цель. Храбрые генералы действовали «с успехом» против неприятеля, который шёл с голыми руками, заранее поведал всем и каждому, куда и зачем он идёт… Это было самое подлое, хладнокровное убийство беззащитных и мирных народных масс. Теперь массы долго будут обдумывать и переживать в воспоминаниях и рассказах всё происшедшее. Единственным и неизбежным выводом этих размышлений, этого претворения «Владимирова урока» в сознании массы будет тот вывод, что на войне надо действовать по– военному».

Ты, конечно, догадался, что читал сейчас Ленина. Сколько негодования скрыто за внешне спокойными словами! Какая убийственная ирония в начале первой фразы: «Военный план дяди царя… распоряжавшегося бойней…» Как твёрдо заключение – чёткий афоризм, формула победы, отлитая из стали: «На войне надо действовать по-военному».

Итак, 140 тысяч были рассеяны 40 тысячами. Сто сорок тысяч не имели оружия, не были по-военному организованы и обучены. С военной силой успешно бороться может только военная сила. Вот почему у всех революционеров вызвало огромную радость известие о восстании против царя моряков Черноморского флота. Это было началом перехода на сторону революции частей армии, в которой царь до этого видел свою главную опору.

ВОССТАНИЕ МОРЯКОВ

МОРСКИЕ ПРОЛЕТАРИИ

Для расстрела демонстрации в Петербург были вызваны пехота и кавалерия. Но не моряки. Хотя поблизости – в Кронштадте, Ревеле, Гельсингфорсе – их было много. И восстали первыми моряки, а не пехотинцы, не кавалеристы. Случайное это совпадение? Нет, не случайное. Среди угнетённых классов самый организованный класс – рабочие. Среди военных – моряки. Это потому что условия службы на корабле сходны с условиями работы на предприятии.

Как вспоминает Владимир Дмитриевич Бонч– Бруевич, Ленин говорил: «Моряки на кораблях – это рабочие на фабриках и заводах. Они твёрдо спаяны со своим «производством», они живут тут же, на этих своеобразных плавучих заводах, среди них много рабочих; машины их объединяют, сплачивают; они, как пролетарии, чутко понимают друг друга; жизнь у них общая; они сливаются в одну массу, чувствуя общий гнёт царской военщины, и более, чем кто-либо из военных, приспособлены к восприятию нашей пропаганды и агитации». Чтобы была полнейшая ясность в революционности различных родов войск, добавим к этому, что если в матросы брали рабочих (они быстрее овладевали корабельной техникой), то в пехоту брали крестьян – неграмотных, забитых людей, а в кавалерии были казаки из богатых, зажиточных станиц.

Так вот, восстали военно-морские рабочие завода «Князь Потёмкин Таврический» – самого сильного черноморского броненосца. 14 июня 1905 года на нём был поднят красный флаг.

Многое об этом восстании тебе, читатель, известно. Поэтому обратим внимание на сторону, которая очень важна для всякого военного человека, в том числе для морского офицера, – на чёткость действий, на их продуманность, на организацию дела. Этого-то как раз и не хватало потёмкинцам. Кощунственно упрекать героев в недостатках? А мы и не будем их упрекать: во-первых, они не заслужили ни малейшего упрёка, во-вторых, разбор недостатков, их анализ, их изучение – прямое, честное, пусть и горькое – есть единственный путь к будущему успеху. Коммунист-ленинец никогда не отмахивается от неприятных фактов, не скрывает их, даже если они возникли по его вине, он не приукрашивает истинного положения вещей. Недостатки восстания на броненосце в значительной степени были характерны для всей первой революции. Ленин, большевики глубоко разобрались в них, и через десять лет новая революция прошла безошибочно, в 1917 году она победила.

Броненосец «Князь Потёмкин Таврический», короче – «Потёмкин», был новейшим мощным кораблём. Он имел четыре 305-миллиметровых орудия, шестнадцать 152-миллиметровых. На нём были ещё пушки меньшего калибра и торпедные аппараты. Команда насчитывала 730 человек.

Агитационную работу на корабле вела партийная подпольная организация матросов-большевиков. Она действовала под руководством Центрального военно-морского исполнительного комитета РСДРП, который возглавлял всех коммунистов Черноморского флота и был связан с партийными организациями приморских городов. Была у него связь также с большевистским центром в Женеве (в то время там находился Ленин). Восстание Черноморского флота комитет наметил сначала на осень, а потом на конец лета. Почему именно на конец лета? Потому что в это время флот должен был выйти в учебное плавание, и корабли были бы снабжены запасом продовольствия, топлива и снарядов. Сохранилось письмо одного из руководителей военно-морского комитета, Александра Ивановича Петрова, матроса учебного корабля «Прут». Из письма виден план восстания. Писал Петров в тюрьме перед казнью, было ему 25 лет.

Броненосец «Князь Потёмкин-Таврический».

«Мы видели, как трудно сделать восстание всеобщим. Вспыхнув в одном месте, оно не скоро переместится в другое. Войска только тогда будут открыто переходить на сторону народа, когда у них явится уверенность во всеобщем восстании. А для этого надо, чтобы восстание охватило широкий район. Где же такой широкий район, как не у нас на Чёрном море? Кто, как не мы, матросы, начавшие революцию в Севастополе, можем перебросить её сразу на Кавказ, с Кавказа в Одессу, в Николаев? И кто, как не мы, можем… заставить войска принять участие в революции? Что они примут участие, мы в этом не сомневались…»

Но восстание, как ни досадно, началось гораздо раньше, когда и на кораблях, и в городах подготовка к нему только шла. 14 июня броненосец «Потёмкин» опробовал новые орудия в районе Тендровской косы. В этот день команде дали на обед борщ с тухлым мясом. Команда отказалась от обеда. Старший офицер Гиляровский усмотрел в этом бунт, вызвал караул и приказал накрыть брезентом группу из 30 моряков, чтобы затем расстрелять. В этой обстановке руководитель коммунистов броненосца, спокойный, выдержанный матрос Григорий Никитович Вакуленчук призвал матросов к оружию. Он понимал, что начинать восстание в одиночку нельзя. Но и другого выхода не было: потом команда и весь флот не простили бы большевикам расстрела своих товарищей.