Дочь изобретателя фейерверков - Пулман Филип - Страница 2

— Почему ты такая грустная, Лила? — спросил Гамлет, когда Чулак принялся смывать с его спины краску.

— Мой отец отказывается раскрыть мне последний секрет изобретения фейерверков, — вздохнула девочка. — Я изучила всё, что нужно знать о летучем порохе и гремучих зёрнах, и про скорпионье масло и отпугиватель искр, и про мерцающий сок и соли теней, но существует ещё один большой секрет, который мне нужно узнать, а отец его не открывает.

— Хитрец, — отозвался Чулак. — Хочешь, я выведаю у него этот секрет, а потом всё расскажу тебе?

— Если он не говорит мне, то уж и тебе, конечно, не расскажет, — покачала головой Лила.

— Он сам не заметит, как это случится, — заявил Чулак. — Предоставь это мне.

В тот же вечер, после того как устроил Гамлета на ночь, Чулак зашёл в мастерскую изобретателя фейерверков. Она располагалась в продуваемом ветрами переулке, полном резких запахов и треска от взрывов, между прилавком с жареными креветками и мастерской художника, расписывавшего батик. Лалчанда он нашёл во дворе, освещённом ясными звёздами; мастер перемешивал какую-то красную светящуюся массу.

— Привет, Чулак, — поздоровался Лалчанд. — Я слышал, завтра белого слона собираются подарить лорду Паракиту. Как думаешь, надолго ли хватит у него денег?

— Не больше чем на неделю, — ответил Чулак. — Хотя, кто знает, может быть, мы сбежим ещё раньше. Я почти собрал деньги, нужные для того, чтобы добраться до Индии. Вот я и думаю, может, нам стоит заняться там изготовлением фейерверков? Неплохая торговля.

— Неплохая торговля?! Ишь что сказал! — воскликнул Лалчанд. — Изготовление фейерверков — это священное искусство! Нужно иметь талант, призвание и заслужить милость богов, прежде чем станешь изобретателем фейерверков. А единственное, к чему имеешь призвание ты, это безделье, сорванец.

— А как вы сами стали изобретателем фейерверков?

— Я учился и работал подмастерьем у своего отца. А потом мне устроили проверку, чтобы понять, есть ли у меня три дара.

— А-а, три дара, — протянул Чулак, понятия не имевший, что такое эти три дара.

«Наверное, Лила о них знает», — подумал он.

— И у вас они были?

— Конечно, они у меня есть!

— И всего-то? Похоже, всё очень просто. Бьюсь об заклад, я смогу пройти проверку. У меня не три, а гораздо больше талантов.

— Ха! — фыркнул Лалчанд. — Это ещё не всё. Потом наступает самая трудная и опасная часть всего ученичества. Каждый изобретатель фейерверков… — Тут он понизил голос и огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Каждый изобретатель фейерверков должен совершить путешествие в пещеру Развани, огненного демона, в самое сердце горы Мерапи, и принести оттуда королевскую серу. Это важная составная часть самых красивых фейерверков. Без этого никто не сможет стать настоящим изобретателем фейерверков.

— Ага, — кивнул Чулак, — королевская сера. Гора Мерапи… Это вулкан, кажется?

— Да, зловредный мальчишка, я и так уже рассказал тебе гораздо больше, чем следовало. Это тайна, понимаешь?

— Конечно, — согласился Чулак с серьёзным видом. — Я умею хранить тайны.

И у Лалчанда возникло неприятное чувство, что его провели, хоть он и не мог сообразить почему.

Глава вторая

На следующее утро, когда Лалчанд отправился в бумажную лавку, чтобы закупить немного картонных трубок, Лила поспешила в королевский слоновник повидаться с Чулаком. Узнав, что ему рассказал Лалчанд, она пришла в ярость.

— Гора Мерапи! Развани! Королевская сера! А мне даже и не думает ничего рассказывать! О, я никогда ему этого не прощу!

— Не будь к нему слишком жестокой, — сказал Чулак, усердно готовивший слона к его новой работе. — Лалчанд прежде всего заботится о тебе. Ведь это очень опасное путешествие. Я бы не пошёл.

— Подумать только! — кипела от гнева Лила. — Как делать «Золотые Чихалки» и «Огни Джавы», так пожалуйста, но ведь это всё детские игрушки. А как позволить мне стать настоящей изобретательницей фейерверков, так нельзя! Он хочет, чтобы я вечно оставалась ребёнком. Но я-то не хочу этого, Чулак, с меня довольно. Я отправлюсь на гору Мерапи, принесу оттуда королевскую серу и сама стану изобретательницей фейерверков и превзойду отца в этом ремесле. Посмотришь, так и будет!

— Нет! Постой! Ты должна поговорить с Лалчандом…

Но Лила ничего не стала слушать. Она побежала домой, собрала в дорогу немного еды, взяла одеяло, прихватила несколько медных монет и оставила на рабочем столе записку:

Потом ей пришло в голову, что нужно будет показать Развани, чему она уже научилась, и она захватила с собой несколько самовоспламеняющихся «Трескучих Драконов». Её последнее изобретение состояло в том, что запалы не нужно было поджигать, достаточно просто дёрнуть за бечёвку, потому что бечёвка пропитана раствором горючих кристаллов. Она уложила в свой мешок три связки «Трескучих Драконов», бросила последний взгляд на мастерскую и выскользнула за дверь.

Когда вернувшийся Лалчанд нашёл её записку, он ужаснулся.

— Ох, Лила, Лила! Ты не знаешь, что ты наделала! — вскричал он и выбежал в переулок.

— Ты не видел Лилу? — спросил он у продавца жареных креветок.

— Она ушла вон туда. Примерно полчаса назад.

— У неё на спине был мешок, — добавил художник по батику. — Похоже, собралась в поход.

Лалчанд бросился в погоню. Но он был уже стар, сердце его ослабло, и быстро бежать он не мог. Да ещё улицы города запрудила толпа: толкались повозки рикш, караван торговцев шёлком напористо прокладывал себе путь по базару, а по Большому бульвару шествовала процессия. Толпа была такой густой, что Лалчанд не смог двигаться дальше.

Причиной суматохи был белый слон, направлявшийся к своему новому хозяину. Процессию возглавлял Чулак, который вёл Гамлета. За ними следовали музыканты, дувшие в бамбуковые флейты и молотившие в барабаны из тикового дерева, кружились танцовщики, прищёлкивая пальцами; маршировал целый отряд слуг с мерными лентами, готовый измерить новое жилище слона, чтобы заказать шёлковые простыни и бархатные ковры, которые предстояло купить его новому хозяину. Под ярким солнцем развевались цветные знамена и флажки, а белый слон сиял подобно заснеженной горной вершине.

Лалчанд пробился сквозь толпу поближе к Чулаку.

— Это ты сказал Лиле про Развани и королевскую серу? — задыхаясь, спросил он.

— Конечно, я, — признался Чулак. — Вы должны были сами рассказать ей об этом. А что случилось?

— Дело в том, что Лила ушла из дома, несносный мальчишка! Она одна отправилась к горе Мерапи, не зная самого главного о тайне пещеры!

— А в этой тайне есть ещё что-то?

— Конечно, есть! — воскликнул Лалчанд, пытаясь устоять в бурлящей толпе. — Никто не должен входить в пещеру огненного демона без специальной защиты. У неё должен быть с собой сосуд с волшебной водой от богини Изумрудного озера, иначе девочка погибнет в пламени! Ох, Чулак, что ты наделал!

У Чулака пересохло во рту. Процессия уже приблизилась к дому нового хозяина белого слона, и им пришлось замедлить шаг, чтобы пропустить в ворота всех танцоров, музыкантов и знаменосцев, выстроившихся в две шеренги, между которыми должен был прошествовать белый слон.

Тут Гамлет прошептал так, чтобы его мог слышать только Чулак:

— Я найду Лилу! Помоги мне сбежать сегодня ночью, Чулак, и мы догоним её и принесём ей волшебную воду.