Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шпион, вернувшийся с холода - ле Карре Джон - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Проклятая баба, думал Лимас, и этот идиот Карл, совравший ему про нее. Солгавший намеренно, как лгут они все – агенты во всех странах мира. Ты учишь их обманывать, заметать следы, а они заодно начинают обманывать и тебя самого. Карл показал ее только один раз – в прошлом году после ужина на Шюрц-штрассе. Он сыграл тогда свою козырную карту, и Контролер захотел поглядеть на него. Контролер любит удачливых агентов. Они ужинали втроем – Лимас, Контролер и Карл. Карлу такое нравилось. Он был похож на пай-мальчика из воскресной школы, начищенного, сияющего и почтительно снимающего шляпу.

Контролер минут пять тряс ему руку, говоря: «Карл, мы вами очень довольны. Помните, что мы чертовски довольны вами». Лимас глядел на них, понимая, что теперь Карлу прибавят еще пару сотен в год.

После ужина Контролер снова с воодушевлением пожал им руки, многозначительно кивнул и, намекнув, что ему сегодня предстоит рискнуть своей жизнью еще в одном месте, уселся на заднее сиденье служебной машины. И тут Карл рассмеялся, а глядя на него, расхохотался и Лимас. Они допили шампанское, продолжая со смехом вспоминать Контролера. А потом поехали на Альтер Фасе – на этом настоял сам Карл, – где их ждала Эльвира, властная сорокалетняя блондинка.

– Это, Алек, моя самая большая тайна, – сказал Карл.

Лимас рассвирепел. Оставшись одни, они бешено разругались.

– Что ей известно? Кто она такая? Как вы познакомились?

Карл надулся и отказался отвечать. После этого дела пошли скверно. Лимас попробовал было словчить: изменил места встреч и пароли, но Карлу это не понравилось. Он догадался, что за этим кроется, и разобиделся.

– Доверяете вы ей или нет, все равно уже поздно, – заявил он.

Лимас понял намек и предпочел заткнуться. Правда, теперь он был начеку: сообщал Карлу куда меньше, чем раньше, и значительно чаще прибегал к всевозможным уловкам, именуемым техникой шпионажа. И вот она здесь – вылезает себе из машины, зная абсолютно все: агентов, явочные квартиры, все. И Лимас – увы, далеко не впервые – поклялся не доверять впредь ни одному агенту.

Он подошел к телефону и набрал номер своей квартиры. Трубку взяла фрау Марта.

– У нас сегодня будут гости, – сказал он. – Мужчина и женщина.

– Супруги? – спросила фрау Марта.

– Вроде того, – ответил он, и она засмеялась своим жутковатым смехом.

Как только он положил трубку, его окликнул один из полицейских:

– Мистер Томас, скорее!

Лимас шагнул к наблюдательному окошку.

– Мужчина, мистер Томас, – зашептал молодой полицейский, – на велосипеде.

Лимас поднес к глазам бинокль.

Это был Карл, даже на таком расстоянии ошибиться было невозможно. Одетый в старый плащ армейского образца, он вовсю жал на педали. «Прорвался-таки», – подумал Лимас. Карл уже прошел проверку документов, оставалась только таможня. Лимас видел, как Карл ставит велосипед у перил и с деланным равнодушием подходит к будке. «Не переигрывай, парень», – подумал он. Наконец Карл вышел из будки, дружески помахал человеку за барьером, и огни, белый и красный, лениво поехали вперед. Он прорвался, он ехал к ним – все удалось. Только часовой посреди дороги, а затем черта и полная безопасность.

И в это мгновенье Карл, похоже, услышал какой-то звук, почуял какую-то опасность. Оглянувшись через плечо, он низко склонился к рулю и принялся бешено жать на педали. Перед ним по-прежнему был лишь часовой на мосту, он обернулся и смотрел на Карла. И вдруг зажглись прожектора, белые и слепящие. Они взяли Карла на мушку, поймали в своих лучах, как ловят кролика автомобильные фары. Послышался океанский рев сирены, звук выкрикиваемых команд. Неподалеку от Лимаса двое полицейских опустились на колени, глядя в щели между мешками и быстро заряжая автоматические винтовки.

Восточногерманский часовой выстрелил в собственном секторе, очень аккуратно. Первый выстрел, казалось, подтолкнул Карла вперед, второй – отшвырнул назад. Но он все еще продолжал ехать мимо часового, а часовой продолжал стрелять в него. Потом он поник, рухнул наземь, и они довольно явственно услышали грохот упавшего велосипеда. Лимас молил Бога, чтобы они не взяли Карла живым.

Глава 2. Цирк

Лимас наблюдал, как остается внизу взлетная полоса аэропорта Темпельхоф. Он не был склонен к раздумьям или философствованию. Лимас знал, что он – человек конченый, и с этим обстоятельством ему впредь предстояло считаться, как человек считается с тем, что у него рак, или с тем, что его ждет длительное тюремное заключение. Он понимал, что нет никакого способа навести мост над пропастью между вчера и сегодня. Он принял свое поражение так, как когда-нибудь примет и смерть, – с циничной горечью и отвагой одиночки. Он продержался дольше, чем многие другие, теперь его победили. Говорят, что беззубая собака на свете не жилица; образно выражаясь, Лимасу выбили все зубы. И выбил их Мундт.

Десять лет назад, возможно, ему еще что-нибудь светило: есть и канцелярская работа в том безымянном правительственном учреждении на Кембриджской площади, которой Лимас мог бы заняться и проторчать на этой службе еще Бог знает сколько лет. Правда, такое было не по нему. С тем же успехом можно предложить жокею вести делопроизводство в конюшне. Лимас не смог бы променять оперативный простор на теоретические построения и интриги в кулуарах Уайтхолла. Он оставался в Берлине, прекрасно понимая, что в конце каждого года в отделе кадров с пристрастием просматривают его личное дело, – упрямый, своевольный, он плевать хотел на инструкции, руководства, убеждая себя, что все как-нибудь образуется. В работе разведки существует один-единственный нравственный закон: цель оправдывает средства. С этим законом поневоле считались даже мудрецы из Уайтхолла, а Лимас умел добиваться цели, пока не появился Мундт.

Поразительно все-таки, как быстро Лимас сообразил, что именно Мундт начертал на стене его Валтасаровы письмена.

Ганс Дитер Мундт, сорока двух лет, место рождения Лейпциг. Лимас видел его досье, видел фотографию на внутренней стороне папки: жесткое, непроницаемое лицо, соломенного цвета волосы; знал назубок историю подъема Мундта на второй по значению пост восточногерманской разведки – на должность начальника оперативного отдела. Лимас знал это по рассказам перебежчиков и от Римека, который, как член Президиума СЕПГ, встречался с Мундтом на заседаниях Комитета безопасности и боялся его. Боялся Римек не зря – именно Мундт его и убил.

До 1959 года Мундт подвизался в разведке на третьих ролях, обитая в Лондоне под крышей Восточногерманской сталелитейной компании. Ему пришлось спешно удирать в Восточную Германию, убив перед этим двух своих агентов, чтобы спасти собственную шкуру. Потом о нем не было слышно больше года. А затем он внезапно выплыл в главном управлении разведки в Лейпциге главой бюджетного отдела, то есть стал заведовать финансами, оснащением и людьми, предназначенными для сугубо специальных заданий. В конце того же года в восточногерманской разведке разыгралась нешуточная битва за власть. Резко сократили количество советских инструкторов, соответственно упало и их влияние. Несколько работников из старой гвардии были уволены по идеологическим причинам, а три человека выплыли на самый верх: Фидлер в качестве главы контрразведки, Ян, которому достался прежний пост Мундта, и сам Мундт, получивший самый жирный кус – должность начальника оперативного отдела, – и это в возрасте сорока одного года. Работа пошла в новом стиле. Первым агентом, которого потерял Лимас, была молодая девушка. Она не играла в сети значительной роли, выполняя лишь функции связного. Ее пристрелили прямо на улице, когда она выходила из кинотеатра в Западном Берлине. Полиция, разумеется, не нашла убийцу. Да и сам Лимас поначалу вовсе не был склонен связывать ее смерть с работой своей шпионской сети. Но месяц спустя дрезденский вокзальный носильщик, бывший агент из сети Петера Гийома, был найден убитым и обезображенным возле путей. И Лимас понял, что это не случайное совпадение. Вскоре были арестованы и приговорены к смертной казни два агента из сети Лимаса. Так все и пошло – устрашающе и безжалостно.