Как Саушкин ходил за спичками - Ряховский Борис Петрович - Страница 5

Оглянулся Саушкин: страшно-то как, земляной пол изрыт, свет плохой, а по углам черно. Саушкин зашептал:

— Мне домой надо.

— Найдём клад, отпущу, — ответил старик злорадно.

— У меня не выйдет, — зашептал Саушкин. — Я неудачник, пошёл за спичками, а вот где очутился…

— Нашёл отговорку! Я тебя ещё неудачливее! Вот что рассказал старик.

— У меня никакой техники, всё деревянное, природное. Из моей муки хлеб натуральный.

Плывут заказчики:

«Смели без газу, без атому, без электричества».

Мелю, а серебряные рубли в горшок складываю.

Вся моя жизнь нарушилась в один день. Явился страшный зверюга. Зубы щучьи, хвост по песку волочит, весь в чешуе, а ноги кривые с когтями.

— Крокодил, что ли? — прошептал Саушкин.

— Во-во, он самый, знать-то! А усы в разные стороны. Саушкин засомневался:

— Усов у крокодила не бывает.

— А у этой образины до земли висели, — сказал мельник. — Ночью поскреблась в дверь и говорит человеческим голосом:

«Отдавай-ка мне своё серебро, старик!»

«Не отдам», — говорю.

«Не отсидишься за запорами, дойму!»

Жалко мне серебра, сил нету, ведь полнёхонек чугунок. Сижу, гляжу на него, жду зверину. Думаю, спрячу чугунок — отступится: на что я ей без серебра? Снёс чугунок в амбар и закопал под порогом.

Сижу, думаю: придёт зверина, скажет:

«Давай сюда чугунок».

А я ей:

«А нету чугунка. Сроду не бывало».

Зверина мне:

«А под порогом что?»

Выкопал я чугунок из-под порога, закопал его в углу.

Сижу, думаю: придёт зверина, скажет:

«А давай-ка сюда чугунок».

А я ей:

«Нету серебра, не бывало».

А зверина мне:

«А в углу что у тебя закопано?»

Выкопал я чугунок, закопал его под стеной.

Сижу, жду зверину, думаю: придёт зверина, скажет:

«А давай-ка сюда чугунок».

Я ей:

«Нету у меня серебра и сроду не бывало».

А зверина мне с издёвкой:

«Под стеной-то чего закопал?»

Я за лопату и давай скорее копать под стеной. А там пусто! Мама-мамочка, под какой же стеной закопал, в каком месте?

День рыл, другой. Нашёл пустой чугунок.

Серебра в нём как не бывало!

Я опять за лопату. Нашёл один-единственный рубль. Опять рою денно и нощно, нахожу опять рубль. Ходит серебро под землёй, манит, а в руки не даётся. Из амбара боюсь выйти — рою и рою, света белого не вижу. Уж не знаю: в своём ли я уме.

Перед сном происходил у них в избе такой разговор.

— Я тороплюсь, мама ждёт со спичками, а я тут трясусь от страха перед звериной и землю рою, — говорил Саушкин. — Хоть бы письмо ей написать. Дедушка, почему у вас на острове ни почтового ящика, ни телефона?

Мельник сердился:

— Не надо мне ни почтового ящика, ни телефона, ни селивистера.

— А что это такое — селивистер?

— Ну, ящик такой, с ручками, который показывает. Простуда от него одна.

Саушкин возражал:

— Как это — простуда от телевизора?

— А так! Как он заработает, открывай форточку, чтобы звуки вылетали, не засоряли воздух в избе. Тут и просквозит!

Однажды, когда они перелопачивали землю в амбаре, пробегала у Саушкина под ногами мышка с серебряной монетой в зубах. Саушкин поймал её: вот кто серебро перепрятывает с места на место!

Он отнял монету, а мышку отпустил. Просунул монету в замочную скважину. Подвёл мельника к двери, показал: дескать, что-то блестит там.

— Вот оно куда убралось! — воскликнул мельник. Он снял с пояса ключ, открыл дверь.

Мельник рыл яму за порогом амбара и не видел, как Саушкин подхватил баллон и побежал к берегу.

Вновь Саушкин плыл на своём баллоне, плыл навстречу несчастьям. Вдруг услышал Саушкин…

КОВАРНАЯ УСАТАЯ СТАРУХА

Вдруг услышал Саушкин:

— Угощаем холодным лимонадом, даём дельные советы! Отправляем в путешествия…

Голос становился громче и громче. Наконец Саушкин увидел островок. У причала — лодка, посреди островка — голубенький павильон с вывеской:

«Лимонад — минеральные воды. Все виды услуг».

Саушкин вылез на причал. Взял баллон под мышку и пошёл к павильону. Может, здешние хозяева помогут вернуться домой?

За прилавком сидела старуха, она смотрелась в зеркало и водила под носом электробритвой. Рядом стоял магнитофон и вещал:

«Даём дельные советы.

Отправляем в путешествия».

— Здравствуйте, бабуся, — прошептал Саушкин. — Я Саушкин — неудачник, пошёл за спичками в магазин… и вот где очутился. — Тут он достал кошелёк и показал копейку: — Пожалуйста, позвольте мне отправить письмо с вашего острова.

В ответ старуха ласково запела:

— Проходи в павильон, милости прошу.

В павильоне Саушкин увидел цепь, натянутую буквой «Л». Цепь была переброшена через колесо на потолке. На одном конце цепи висели гири, а другой прикреплён к кольцу в полу.

— Зачем эти гири? — спросил Саушкин и боязливо поглядел на гири: они были огромные, чёрные.

Старуха ответила ласково:

— Под полом у меня подвал, а в полу крышка, по-нашему называется «западня», тяжёлая она, не поднимешь своей силой. Вот гири и повешены.

— А в подвале что?

— Всё скажу, всё покажу. Проходи, садись, пиши письмо, вот конверт, вот марка.

«Мама, — написал Саушкин в письме, — спичек я ещё не купил, но ты не беспокойся, я попал в хорошие руки… Тут обо мне заботятся от души».

Старуха налила ему лимонаду. Стала звонить по телефону:

— Але, междугородная станция? Мне Австралию. Австралия? Дайте зоопарк. Зоопарк? Говорит фирма «Липучка». Льва заказывали? Фирма «Липучка» принимает заказ. Сегодня высылаю льва, готовьте денежки. Не, на этот раз не сорвётся, не обману, никакой изобретатель мне не помешает.

Затем старуха обратилась к Саушкину:

— Услугой я тебя обеспечила, теперь уважь и меня.

— У меня не выйдет, я неудачник, — сказал Саушкин.

— Должно выйти, если ты настоящий неудачник, — сказала старуха.

Она ухватилась за кольцо в полу, потянула. Гири пошли вверх. Загрохотало, заскрежетало колесо на потолке. Поднялась тяжёлая западня, и Саушкин увидел лестницу.

Спустились они в подвал.

Удивительным местом был старухин подвал. На стенах висели шкуры львов, тигров, ишаков, зебр, крокодилов, антилоп.

Старуха сняла с крючка шкуру льва. Растянула её и сладким голосом попросила Саушкина:

— Погляди-ка, милый сын, нет ли там дыр, не прохудилась ли шкура.

Саушкин залез в шкуру, осмотрел её и говорит:

— Нет дыр, шкура как новенькая.

— Вот и славно, — сказала старуха и живо зашнуровала на нём шкуру.

Саушкин глядел из шкуры, плакал. Слёзы капали со львиных усов.

— Выпустите меня, бабушка, пожалуйста. Не хочу быть львом!.. Разве вам меня не жалко?

— Не, не жалко, промысел у меня такой, — сказала старуха, повернула вывеску «Лимонад — минеральные воды. Все виды услуг».

На обратной стороне лев-Саушкин прочёл:

Лев-Саушкин зарыдал:

— Я тороплюсь, меня за спичками послали…

— Э-э, милый, напрасно страдаешь. В зоопарке жизнь — на всём готовом. Никто тебя не обидит… Бояться будут — лев, как-никак.

Старуха перед дорогой подстригла усы. Усы росли у неё пучками, да так скоро, прямо на глазах.

Посадила Саушкина в клетку. Клетку погрузила на лодку, завела мотор.

Плакал лев-Саушкин:

— А говорили — все виды услуг…

— А я не отпираюсь. Говори последнее желание! Саушкин прошептал:

— Не разлучайте меня с баллоном…

Старуха кинула баллон на дно лодки, и лодка пошла в открытое море.