Насекомые защищаются - Мариковский Павел Иустинович - Страница 11

...Более 20 лет я встречаю в пустыне таинственные белые комочки, прикрепленные на верхушках различных растений. Пушистая шелковая ткань плотно окружает скопление белых коконов. Их много, не менее полусотни. Они лежат тесно друг к другу, как запечатанные пчелиные соты. Каждый кокон пуст, хотя и полузакрыт аккуратной круглой крышечкой. Хозяева коконов, видимо, недолго дремали куколками и вскоре, став взрослыми, покинули свое убежище. Оно, наверное, принадлежало наездникам. Но рядом с пушистыми комочками никогда не приходилось встречать никаких остатков хозяина, из тела которого они вышли.

Кто он, какова его судьба? Ведь не могли же наездники собраться из разных мест ради того, чтобы сообща устроить жилище! Судя по всему, хозяин не избежал печальной участи после того, как из него вышло столько врагов, и его останки должны быть где-то поблизости.

В моей коллекции фотографий насекомых, собранной за много лет, есть несколько снимков загадочных белых домиков. Среди них — снимки, сделанные 15 лет назад в пустынных горах Анархай и в отрогах Джунгарского Алатау. Сейчас у озера Зайсан я, наконец, нахожу разгадку.

На сухой верхушке полыни нервно вздрагивает зеленая гусеница, размахивает головой, извивается. Возле нее копошится целая кучка такого же зеленого цвета маленьких личинок. Несколько из них очень заняты, быстро-быстро снуют острыми головками и, выпуская блестящие нити, делают аккуратные белые петельки. Работа несложная, но четкая: мгновенное прикосновение к ранее выпущенным нитям, рывок головою кверху или в сторону, другой рывок книзу — и прикреплена новая нить, вытянутая из тела.

Личинки трудятся деловито, размеренно, будто автоматы, без передышки. Вот уже выплетено начало домика, часть его крыши, и на солнце сверкает первая свежая и кудрявая пряжа. Под ней скрываются дружные деловитые ткачи. Они выполнили свою обязанность и переключились на другую работу, плетут теперь каждый себе кокончики.

Но начатое дело не брошено, эстафета принята. На смену вступает другая партия строителей. Все также рядом, тесно примыкая друг к другу, они продолжают трудиться. А когда и эта партия скрывается, ее заменяет третья, очередная. И так все время. Зеленых личинок становится все меньше и меньше, а белый шарик ткани с каждой минутой растет, увеличивается. Вот уже домик готов, и последняя шеренга дружных строителей скрывается за блестящими сверкающими белыми нитями. Что же происходит под пушком?

На теле обреченной гусеницы всюду темные крошечные отверстия, через которые вышли на волю ее паразиты. Она еще жива, не сдается, пытается вытащить из пушистого шелка конец тела. Но когда домик закончен, она рывком освобождается из плена, ползет прочь, оставив позади себя сложное сооружение из собственного изувеченного тела. Гусеница уже не жилец на этом свете!

Интересно бы еще раз застать дружную компанию за работой, разгадать секреты такой согласованной жизни, вскрыть домик, заглянуть, что в нем сейчас делают энергичные наездники. Хорошо бы еще узнать, как наездники, находясь в теле своего хозяина, перед тем как выбраться наружу заставляют его заползать на верхушки растений. По-видимому, кокончикам для развития необходимы солнце и прогрев.

Оглядываясь вокруг, я с удивлением всюду вижу на растениях белые кокончики. Их масса. Все же иногда гусеница, после того как свиты кокончики, не в силах уйти от своих мучителей и остается жалким сморщенным комочком:. По этим остаткам я узнаю, что хозяева наездников — гусеницы разнообразных бабочек. Представляю, как пострадали бы от гусениц в этом году пастбищные растения, если бы не их враги!

Большое красное солнце, прочертив по синему озеру огненную дорожку, спряталось за темную полоску туч, нависшую над горизонтом. Придется отложить знакомство с наездниками на завтра. Но на рассвете тихое озеро бороздит легкая рябь, потом оно покрывается волнами. Налетают порывы ветра. Вскоре небо над озером закрывают тучи. Густыми серыми стаями они несутся с севера, и мы торопимся к югу.

Зеленая гусеница, которая вырвалась из плена шелковых нитей, вскоре заскучала и погибла. А в пробирке с кокончиками на пятый день суетливо бегала целая стайка черных, темнокрылых, с длинными усиками наездников. Это были апантелесы — злейшие враги гусениц. Они весело выпорхнули из плена и, наверное, каждый помчался разыскивать свою собственную добычу.

Ихневмониды крупнее браконид. Видов их очень много. Хозяева различны, но среди них преобладают бабочки. Все ихневмониды хорошо летают, многие имеют длинный яйцеклад.

Хальциды — наиболее многочисленные из паразитических перепончатокрылых. Большинство из них — очень мелкие насекомые. Они поражают разнообразных насекомых (каждый вид, как обычно, строго приурочен к одному виду хозяина).

Самые крошечные наездники из группы мимарид и трихограмматид — истребители яиц насекомых. Размеры яиц достигают четверти миллиметра! В них наездники откладывают свои яички.

Наездники подсемейства Aphelinus — специалисты по уничтожению тлей, кокцид, белокрылок.

Кроме того, в мире насекомых существует великое множество самых разнообразных наездников, паразитирующих на своей братии. Многие из них оказались чудесными помощниками человека в борьбе за урожай против насекомых-вредителей. Крошечных яйцеедов трихограмм сейчас разводят и выпускают на поля для борьбы с вредными бабочками.

Насекомые-паразиты особенно эффективны, когда их хозяин, вредное насекомое, оставив своих врагов на родине, случайно попадает на другой континент и там становится еще более опасным для сельского и лесного хозяйства. Так, например, злейший враг леса — непарный шелкопряд, попав в Северную Америку, стал таким отъявленным вредителем, что вызвал буквально национальное бедствие. Его удалось укротить только после того, как из Европы и Азии в Северную Америку были перевезены приспособленные к нему насекомые паразиты. Подобных примеров удачного использования наших маленьких друзей немало. С каждым годом все больше и больше насекомых вовлекают в это полезное дело.

Пауки и клещи — истребители насекомых

В мире беспозвоночных кроме самих насекомых много врагов насекомых. Среди них — громадная армия разнообразных пауков, которые кормятся только насекомыми. Мы даже и не подозреваем, какое количество этих хищников существует в природе. Английский ученый Бристов как-то подсчитал, что в Южной Англии летом на одном акре находилось 2,5 млн. пауков! И каждый из них за свою жизнь уничтожает немало насекомых. Какую же дань они собирают для своего пропитания! Выйдите рано утром в поле и посмотрите на землю при восходе солнца: она вся унизана паутинными нитями-дорожками, оставленными путешествовавшими пауками. Некоторые из пауков приспособились только к строго определенной добыче.

...По муравейнику амазонок изредка пробегают небольшие шустрые паучки с темным брюшком и светло-коричневой грудью. Их окраска напоминает муравьиную, и, может быть, поэтому их трудно заметить. Паучков я встречаю впервые. На всякий случай следовало бы к ним приглядеться. Паукам будто нет никакого дела до муравьев. Повстречавшись с муравьями, уступают дорогу, отскакивают в сторону.

Наконец, я вижу необычную встречу муравья с паучком и поспешно вытаскиваю из футляра бинокль с надетой на него лупой. Вся картина передо мною под большим увеличением. Паучок только что приблизился к своей добыче и быстро замахал в воздухе передними ногами, будто муравьиными усиками, притронулся ими к муравью и заскользил по его спине. Муравей приподнялся на ногах, раскрыл челюсти, чуть изогнулся, вытянул усики, наклонил голову, сомкнул челюсти. Прикосновения быстрых ног паучка ему нравятся, так, наверное, муравьи гладят друг друга в минуты отдыха и покоя. Паучок же прижимается к муравью, его ноги дрожат все быстрее и уже не две, а четыре мечутся в нежном постукивании по муравью. А тот покорен неожиданной лаской, поглощен ею, застыл, не шевелится, лишь чуточку вздрогнул, слегка подпрыгнул на месте. В это мгновение я вижу то, чего не ожидал: паучок, расправив ядоносные крючки своих хелицер, быстро прокалывает острыми иголочками тонкую перепонку между телом и основным члеником ноги! Муравей же согнулся, поникли его чуткие усики, конвульсивно вздрогнули ноги, и он медленно повалился на бок.