Чем питаются насекомые - Мариковский Павел Иустинович - Страница 35

Прошла зима, наступила весна.

— Знаете, — сообщил мне ботаник, — не мог я заставить ваши семена прорасти, — развел он руками. — И не могу разыскать в почве их остатки. Исчезли куда-то!

В пустыне мне вскоре довелось разыскать то же гнездо жнецов с загадочными семенами. Быть может, растение, на котором растут загадочные семена, можно разыскать только весной? Но ничего не нашел. Зато на серой полыни увидел светлую с зелеными крапинками гусеницу. Она жадно объедала пахучие листики, ежеминутно сбрасывая вниз зеленые катышки-испражнения, точно такие же, как те «семена»! Вот так загадочные семена! Они обманули своим случайным сходством не только муравьев, но даже ботаника.

О своей находке я долго никому не рассказывал. Теперь же дело прошлое!...

В последние десятилетия человек, можно сказать, способствовал появлению кое-каких ошибок в поведении насекомых при поисках пищи.

...Первый раз такую необычную бутылку из-под водки я увидел несколько лет назад на берегу реки Или. Посудина была оставлена тем, кто рьяно сочетает любовь к рыбной ловле с поклонением спиртным напиткам. Бутылка лежала в тени кустика, а внутри ее чернела порядочная кучка мертвых мух.

— Что за чертовщина, — подумал я, — не могли же рыболовы под воздействием паров алкоголя увлечься энтомологией.

Мухи, насколько я их запомнил, были очень похожи на домашних, или, как их принято называть в энтомологии, на синантропных[5], и судя по всему, принадлежали к роду Муска доместика. По всей вероятности, они сами забрались в бутылку, привлеченные запахом алкоголя и там погибли, не смогли выбраться обратно. На всякий случай я вытряхнул несколько пленниц и бросил в морилку, собираясь наколоть в коллекционную коробку и потом определить. Но что-то отвлекло от этой находки, мухи в морилке показались малозначительными и, по всей вероятности, были выброшены, так как потом я не смог их найти в коллекции.

А теперь эта находка вспомнилась. Сегодня, возвращаясь домой из поездки в горное ущелье Бельбулак, я свернул в маленький отщелок, чтобы привести в порядок машину и очистить мотор от толстого слоя осевшей на нем лёссовой пыли. Место остановки оказалось неудачным. Здесь, судя по всему, был пикник захламителей природы, валялись бумага, папиросные коробки, консервные банки и неизбежная бутылка из-под водки. В бутылке чернела бесформенная масса: она на добрую треть была заполнена жуками. Не без труда, манипулируя палочкой, я вывалил всю эту неожиданную коллекцию на землю и принялся разглядывать компанию шестиногих алкоголиков, сфотографировал их, разложил по видам и подсчитал. Печальное кладбище состояло из:

Для того, чтобы изловить такую большую компанию жуков, да еще принадлежащих к семейству трупоядов, надо было приложить энергию нескольких квалифицированных собирателей в течение не одного дня или по меньшей мере выбрать всех этих любителей мертвечины из трупа основательного размера. В чем же дело? Жуки сами нашли себе заточение, привлеченные запахом оставшегося в посудине алкоголя.

Но откуда у мертвоедов столь странная любовь к горячительным напиткам?

По всей вероятности, всякое гниение трупа сопровождается и спиртовым брожением, и вот ничтожнейшие следы столичной водки в воздухе из бутылки, разносившиеся ветерком по этому небольшому отщелку, приманили необыкновенно чутьистых жуков. Выбраться из заточения они или не смогли, или отравились спиртными парами.

После этой находки, бывая за городом, я уже не отворачивался в сторону, завидев следы пикника, а внимательно осматривал водочные бутылки. И вот новая находка! Бутылка забита осами-полистами. Бедные труженицы! Неужели, попав в бутылку, они, умирая, не могли подать сигнала бедствия, предупредить своих товарок. Другие осы, наверное, завидев в бутылке своих и учуяв запах алкоголя, без раздумья забирались туда. Мне теперь понятна и причина их заточения. Бутылка лежала наклонно и горлышком книзу. Попав в нее, осы стремились вверх, к свету, к ее донышку и, не находя выхода, погибали. Бутылка действовала как безотказная ловушка. Вот почему не во всех бутылках оказывались пленницы. В тех, которые лежали горлышком кверху, к свету, не было пленниц.

Неразборчивые в еде

Есть насекомые неприхотливые в еде, способные питаться многим.

Жуки-точильщики Анобиум нападают на самые разнообразные пищевые запасы человека, точат и древесину. Известный энтомолог Д. Шарп сообщает о случае, когда четыре поколения точильщика Анобиум паницеум были воспитаны на одном опиуме — веществе, казалось бы, совершенно несъедобном и для насекомых даже ядовитом. Им не уступают по этой части жуки-притворяшки. Их личинки истребляют также самые разнообразные продукты питания, хранимые человеком. Личинки притворяшки-вора поедают сухие фрукты, меховые вещи, точат коллекции насекомых и растений. Им подстать и жуки-кожееды, которые развиваются почти во всех сухих продуктах животного происхождения.

Кобылки едят все растения. Исключение — кобылки-горбатки, приспособившиеся, казалось бы, к малосъедобным солянкам. Решительно все растения пожирает азиатская саранча, оставляя после своих налетов оголенную землю. Но она почему-то не трогает растения семейства бобовых, хотя их охотно едят другие саранчовые.

Личинки мухи Фитомизы атрикорнис проявляют большое безразличие к пище. Кроме крестоцветных растений, которым они приносят вред, личинки способны развиваться на 300 видах растений совершенно различных семейств.

Уховертки растительноядны, но предпочитают разлагающиеся растительные вещества, лакомятся и сочными плодами растений, иногда даже нападают на насекомых, таких, например, как тли. На острове Смольный в Черноморском заповеднике обыкновенные медведки проявили исключительные наклонности, совершенно несвойственные своей породе. Они стали нападать на только что выклюнувшихся весной птенцов речной и чайконосой крачек, выедая у них внутренности и объедая лапки. Уховертка Любидура рипариа — явный нарушитель родовых традиций. Она питается гусеницами и куколками бабочек, а на люцерне часто поедает тлей. Гусеницы вязовой совки Калиния трапизина, обитающие в европейской части Советского Союза, поедают плоды ильмовых деревьев, но когда урожая на плоды нет, нападают на насекомых и становятся настоящими хищницами.

Как уже говорилось ранее, личинки многих мух, развивающихся в навозе, подрастая, становятся хищниками, поедают своих собратьев. Эта черта возникла из-за сильнейшей конкуренции среди множества личинок насекомых, обитающих в навозе.

Ручейники — завзятые истребители планктона и бентоса. А вот на Сахалине эти милые насекомые, обитающие в искусно построенных домиках, которые они таскают за собой, нападают на трупы лососевых, закончивших нерест и погибших в реках.

Муравьи-жнецы собирают урожай семян с самых разнообразных растений. Но весной, когда самка, кладущая яйца, нуждается в белковой диете, если у самого гнезда появится какое-либо насекомое, посильное челюстям этих типичных зерноядных, то уж на него обязательно нападет свора солдат. Неумелые в хищническом ремесле, они долго терзают свою добычу, пока та не прекратит сопротивление.

Среди муравьев самый всеядный, пожалуй, муравей Тетрамориус цеспитум. Он не упускает случая напасть на любое насекомое, которое только способен осилить, не проползает мимо падали, поедает плесневые грибки, лакомится нектаром и уж если поблизости оказался урожай мелких семян, обязательно предпримет их заготовку. Крупные семена нести в гнездо ему, крошечному, не по силам. А действовать сообща в переноске тяжестей не в его обычаях.