Сокровище альбигойцев - Магр Морис - Страница 112

«Ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин. 12:25).

Им нельзя было убивать даже червя. Этого требовало учение о переселении душ{32}. Поэтому они не могли участвовать в войнах. Когда начались преследования, катары по ночам ходили на поля сражений, подбирали раненых и давали умирающим consolamentum. Они были искусными врачами и пользовались славой непревзойденных астрологов. Инквизиторы зашли так далеко, что утверждали, будто в их власти было повелевать ветрами, успокаивать волны и останавливать грозу.

Катары облачались в длинные черные одеяния, чтобы показать скорбь своей души о пребывании в земном аду. На голове они носили персидскую тиару, похожую на широкий берет современных басков. На груди хранили кожаный свиток с Евангелием от Иоанна. Подчеркивая свое отличие от длиннобородых монахов с тонзурой, катары брили бороду и отпускали волосы до плеч.

Пещеры Треврицента у Фонтан-ля-Сальвеш

Раньше мы уже упоминали о том, как катары устраивали свои отшельнические кельи и молельные дома, и касались сюжетов о Геракле, Пирене и Бебриксе, связанных со сталактитом-алтарем еретического Кафедрального собора в Домбриве. Мы еще увидим, что, согласно испанским романсам, «в волшебной пещере Геракла» находится ключ к тайнам Грааля. Но прежде давайте посетим другие, не менее таинственные пещеры катаров, а затем поднимемся к Монсегюру. Этим путем нас проведет Вольфрам фон Эшенбах.

Перед своим походом в крепость Грааля Монсальват Парцифаль отправился в пещеру у Фонтан-ля-Сальвеш, чтобы навестить благочестивого отшельника Треврицента.

Треврицент был еретиком, ибо никогда не употреблял в пищу «кровавую пищу, мясо и рыбу»{33}. В XII–XIII вв. каждого христианина, который отказывал себе в мясной пище, могли заподозрить в причастности к катарской ереси. Часто случалось так, что папские легаты, которым было поручено искоренение ереси, пользовались этой «верной приметой». Они ставили тех, кого подозревали в причастности к катарам, перед выбором: съесть мясо или умереть в страданиях на костре.

Так не был ли катаром Треврицент, стремящийся с помощью поста преодолеть заключенное в мясе могущество дьявола и относящийся к земной жизни лишь как к периоду подготовки к возвращению на небеса, где его душа уже обитала раньше?

Если кто-либо «переносит страдания от строгого поста», то может выглядеть бледным и худым — так же, как настоящий аскет. С IV и до конца XII столетия римская Церковь считала такую бледность верным признаком еретичества. Дело доходило до того, что к ответу за мнимую ересь призывали даже ортодоксов, бледных и изможденных от постов и самобичевания. Очень много добрых католиков было убито теми, кто ошибочно полагал, будто христиане с бледными впалыми щеками — непременные еретики…

Отшельник Треврицент ютился в келье рядом с Фонтан-ля-Сальвеш, и он ввел юного Парцифаля во вторую пещеру, где, освобожденный от покрова таинственности, находился алтарь. Одна из пещер, расположенных напротив Кафедрального собора Ломбриве, называлась Пещерой отшельников, а вторая, неподалеку от нее, — Пещерой фонтана. В самом дальнем ее зале и располагался снежно-белый сталактит, названный Алтарем.

Немногим менее тридцати лет назад в эту пещеру проникли четверо молодых людей, и с тех пор их никто больше не видел. Их останки могли обрести покой в одном из финикийских или фокейских захоронений. Но, быть может, эти четверо нашли дорогу наверх, ведущую к вершинам Фавора и Монсегюра? Может, именно один из них написал большими буквами на стене у входа в пещеру: «Почему бы не я…»?

Эти пещеры вызывают ряд вопросов, ответов на которые нет до сих пор. Когда моя лампа выхватила из темноты Пещеры фонтана Алтарь, я спросил себя, какой должна была быть рака на алтаре кельи Треврицента{34}, пред которой Парцифаль получил тайное знание о Граале.

Возможно, она относилась к «сокровищам Соломона», привезенным в Каркассон из Рима королем вестготов Аларихом в 410 г. Согласно Прокопию Кесарийскому, это были различные приборы и утварь иудейского царя Соломона, которые римляне захватили еще раньше в Иерусалиме. Большая часть этих богатств позднее была перевезена Теодорихом в Равенну, откуда они были доставлены в Византию Велизарием, знаменитым полководцем императора Восточной Римской империи Юстиниана. Однако часть их осталась в Каркассонне, и, согласно многочисленным арабским свидетельствам, среди прочего здесь должен был находиться «стол Соломона».

Действительно ли великий царь иудеев Соломон, чья легендарная могила находится где-то между Алтаем и Гиндукушем, знал о Граале?

В семидневной битве при Херес-де-ла-Фронтера (711 г.) арабы полностью разгромили вестготов. Сокровища Соломона попали в руки неверных в Толедо. Но «стола Соломона» среди них не было.

Рака и «Сказание о Граале», неотделимые, по всей видимости, друг от друга, Треврицент хранил в своей пещере. Находилась ли среди тех же сокровищ рака и «сочинение в первоначальном его изложении», спрятанные ранее в надежном месте неверными?

Согласно испанским романсам, в которых «стол Соломона» назывался также «ракой», его хранили в «волшебном гроте Геркулеса». Королю готов Родерику нужно было проникнуть в пещеру и там, в укромном углу, найти эту раку и в ней — три кубка…

Прежде чем отвести юного Парцифаля в пещеру к раке, чтобы посвятить его в тайну Грааля, Треврицент надевает на него «плащ».

Плащ или мантия, рыба, мост и лодка связаны с самыми почитаемыми реликвиями не только у Вольфрама фон Эшенбаха. Во всех мифах и эпосах, родственных сказаниям о Граале, мы находим такие же представления. Давайте сначала посмотрим, как великий немецкий поэт-миннезингер описывает приход Парцифаля к замку Монсальват, в котором хранится Грааль.