Всегда возвращаясь домой - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 46

Согласно моим впечатлениям, однако, наша эра и наша цивилизация, Цивилизация с большой буквы, как мы привыкли ее воспринимать, представлялась жителям Долины чем-то весьма далеким как во времени, так и в пространстве, чем-то отдельным от совместного и неразрывного существования людей, животных, растений и Земли; для них это нечто вроде полуострова, выступающего из основного массива суши, очень плотно застроенного, очень плотно заселенного, очень непонятного и очень далекого.

Границы этой эпохи/территории (era/area), этой Столицы Человека, отмечены отнюдь не датами. Линейная хронология полностью предоставлена Памяти Столицы Разума. И, конечно же, сама Столица Разума, сложная компьютерная система, включавшая и ПОИ, тоже воспринималась ими как нечто находящееся «вне мира», за его пределами, при этом существуя с ним одновременно, точно так же, как и Столица Человека, то есть Цивилизация. Взаимоотношения между Столицами и Долиной вообще неясны. Каким образом, например, можно попасть «из настоящего мира» за его пределы, то есть куда-то вне времени и пространства, и вернуться?

Они, пожалуй, отдавали себе отчет в собственной непоследовательности, в существовании некоего провала в истории человечества или недостаточной связанности отдельных ее кусков, однако воспринимали это как нечто неизбежное и необходимое.

В действительности же, хотя я не совсем уверена в правильности собственных выводов, они как раз могли воспринимать это явление как нечто главное и основное в их жизни – для них отдаленность нашей цивилизации, нашей истории (если пользоваться нашей терминологией), эта пропасть, этот разрыв, это наше существование вне времени и пространства, этот переход из «внутреннего» мира в мир «вне времени» и обратно – и есть Стержень, Основа Мира.

Я предприняла кое-какие попытки понять, как происходит такой переход, как можно соединить края этой пропасти. Когда я попросила Главную Архивистку библиотеки города Ваквахи дать мне те записи, где говорится о Столице Человека, она предложила мне приведенный ниже миф «Дыра в воздухе», а спикер хейимас Обсидиана в Чумо рассказал мне другой миф: «Большой человек и маленький» как «историю о внешнем и внутреннем времени». Я привожу эти мифы. Далее следуют результаты моих попыток докопаться до того, что можно было бы назвать историей Долины. Нельзя сказать, что все эти попытки оказались бесплодными, однако моя деятельность в этом направлении весьма похожа на тот случай, когда, отправившись за виноградом, возвращаешься домой с грейпфрутами. Итак, перед вами мифы о начале времен, а также глава, названная мной «Время в Долине».

Дыра в воздухе

Некоторое время назад жил у нас тут человек, который обнаружил дыру в воздухе на перевале в Горах Света. Он окружил дыру оградой из жердей, чтобы ее ветром не сдуло, пробормотал хейю и вошел прямо в эту дыру.

И попал через нее в тот мир, что вне нашего. Сперва он не понял, где оказался. Вроде бы все то же самое: скалы и вершины гор точно такие же, какие были видны с перевала, но в воздухе пахло иначе, и все было как бы другого цвета, а когда он огляделся, то увидел, что деревья-то вокруг совсем не такие, а его ограды из жердей и вовсе на месте нет. Ну, он снова огородил дыру, а потом пустился вниз по склону горы на юго-запад, к побережью Внутреннего Моря. И первое, что он увидел, – точнее, не увидел – это отсутствие воды. Перед ним была огромная долина, лишенная водных источников, рек и ручьев, и сплошь застроенная – стены, крыши, дороги, стены, крыши, дороги, стены, крыши, дороги – до самого горизонта.

Там, где ущелье Заречное сворачивало на юг, этот человек тоже свернул и вышел на большую дорогу. И там его сразу убили. Четырехколесный автомобиль, мчавшийся на большой скорости, сбил его, переехал и, не останавливаясь, унесся прочь.

Этот человек хоть и оказался вне нашего мира, все же отчасти еще принадлежал ему, так что хоть он и умер, но снова смог подняться; говорят, в таком случае человек способен умирать девять раз. Ну вот, не успел он восстать из мертвых, как тут же другая машина снова сбила его. Он снова умер и снова ожил, однако только поднялся на ноги, как его сбили еще раз. Прежде чем он успел убраться с этой дороги, его уже три раза убили.

Дорога эта была покрыта плотным слоем засохшей крови и превратившейся в грязь плоти с прилипшей к ней шерстью и перьями. От нее исходила жуткая вонь. Стервятники сидели на ветвях сосен, росших вдоль дороги, и ждали, когда наконец эти машины-убийцы остановятся, чтобы слететь на дорогу и сожрать то, что машины наубивали. Но машины никогда не останавливались и без конца сновали туда-сюда, мчались вверх и вниз по склону холма, громко гудя и жужжа.

Среди сосен, неподалеку от этой дороги виднелись дома, и человек из ущелья Заречного пошел к одному из них. Ему было страшновато, он боялся тех, кого мог увидеть в таком доме. Во дворе было тихо и пусто. Он медленно подошел и осторожно заглянул в окно. И, конечно, увидел именно то, чего так боялся: там были люди, которые глядели на него, а глаза у них были на затылках, прямо над лопатками.

Он так и застыл на месте, не зная, что делать, но через некоторое время понял, что эти люди смотрят как бы сквозь него. Они не способны были видеть что-либо, хотя бы частично принадлежавшее нашему, внутреннему миру.

Казалось, что порой кто-нибудь из них вроде бы краем глаза видит его, но не может понять, что это, и снова отводит взгляд.

И этот человек решил тогда, что, если будет достаточно осторожным, бояться ему нечего, и вошел в дом. Люди с головами задом наперед сидели за высоким столом и ели. Он посмотрел, как они едят, и ему самому тоже захотелось есть. Он тихонько прошел на кухню, надеясь найти там какую-нибудь еду. На кухне было полно всяких коробок, в которых тоже были коробки и коробочки. Наконец какую-то еду он все-таки отыскал, однако попробовал ее и тут же сплюнул: еда была отравлена. Он попробовал что-то еще, и еще, но все было отравлено. А люди с головами задом наперед ели себе отравленную пищу из мисок, сделанных из чистой меди, и разговаривали, и все продолжали сидеть за столом, хотя лица их от стола были отвернуты. Тогда человек снова вышел во двор и увидел там яблони, ветви которых были усыпаны яблоками, но стоило ему сорвать яблочко и вонзить в него зубы, как он сразу почувствовал вкус медного купороса. Яблоки тоже были ядовитыми.

Он снова вошел в дом и стал слушать, о чем говорят люди с головами задом наперед. Ему показалось, что они говорят: «Убивайте людей! Убивайте людей!» (на языке кеш – «душе ушуд, душе ушуд»). Во всяком случае, их слова звучали именно так. Поев, мужчины с головами задом наперед двинулись к двери и, закуривая и прихватив с собой ружья, вышли на улицу. Женщины с головами задом наперед отправились на кухню и стали там курить коноплю. Тот человек пошел следом за мужчинами. Он решил, что, может, они на охоту собрались, раз все время говорили «убивайте», и тогда он сможет получить хотя бы свежую дичь. Но в этих горах, кроме самих людей с головами задом наперед, не было практически ничего живого. Если там кто-то и был, так спрятался или уже успел перебраться во внутренний мир. Единственными живыми созданиями, которые он видел, были растения, несколько мух, да в небе кружил стервятник. Мужчины с головами задом наперед тоже заметили стервятника и стали в него стрелять, но промахнулись и пошли дальше, покуривая табак. Воздух вокруг них был буквально пропитан дымом. Тот человек забеспокоился: он догадался, что эти люди, видимо, собираются воевать. А ему вовсе не хотелось быть в это замешанным, так что он отстал от них и пошел вниз по склону холма, все дальше от той большой дороги, на которой он уже три раза был убит. Но чем дальше он уходил, тем сильнее становился запах дыма. И ему показалось, что это лесной пожар.

И тут он вышел к еще одной дороге, более широкой, чем первая, и тоже забитой стремительно мчащимися и рычащими машинами, и повсюду, насколько он мог видеть, были стены и крыши домов, заполнявших долину. Все вокруг той дороги было мертво. Воздух казался очень плотным и почему-то желтым; этот человек все высматривал, где же горит лес, но не видел, однако все то время, что он пробыл вне нашего мира, дым окружал его постоянно.