Правь Амбером! - Бетанкур Джон Грегори - Страница 48

– Наша оборона крепнет с каждым днем, Оберон, – добавила Фреда. – Сейчас время работает на нас.

Я покачал головой.

– При том, как течет время в Амбере и как – в Хаосе, у Свейвилла его больше, чем у нас. Если ему потребуется год, чтобы утвердить свою победу, для нас это будет всего месяц. Я не стану ждать его нападения. Это ошибка.

– Фреда права, мальчик мой, – сказал отец. – Таков нынче баланс сил во вселенной. И чем дольше он будет длиться, тем труднее его будет поколебать. Король Утор это чувствовал. Потому он так и стремился заключить с нами сделку. И Свейвилл это тоже почувствует, если ты дашь ему время. – Он хохотнул. – В конце концов, оба они – всего лишь пешки в более крупной игре. Энтропия сохранит Путь.

Баланс сил? Энтропия? Пешки? Я вздохнул и покачал головой. Очередная мания. Ладно, отец может болтать сколько хочет, но я-то знаю правду.

Нам здорово не повезло.

– Так что займись этой игрой, мальчик мой, – сказал отец. Он встал и хлопнул меня по плечу. А потом, посмеиваясь каким-то своим мыслям и прихватив свой кубок с вином, он выплыл в коридор и направился к себе в мастерскую.

– Он свихнулся, – сказал я Фреде. – Окончательно свихнулся!

– Возможно, он – единственный, кто еще сохранил рассудок, – возразила она, приподняв тонкие брови. Потом взяла свою чашку. – Будь хорошим мальчиком, налей мне еще чаю. Похоже, нам предстоит долгая ночь.

30

Со времени нашего провального похода на соединение с силами короля Утора прошло два дня. Коннеру удалось вернуться, сохранив большую часть войск, хотя ему пришлось на протяжении нескольких миль вести арьергардные бои. Мы потеряли всего четыре сотни кейолдарцев. За эти дни мы так ничего и не узнали об Эйбере. Фреда неоднократно пыталась связаться с ним через Карту. Пока Эйбер считал, что я нахожусь под влиянием его чар, еще сохранялась вероятность, что нам удастся убедить его вернуться.

– А у тебя нет в Хаосе кого-нибудь, с кем можно было бы связаться и узнать новости? – спросил я у Фреды во время завтрака. – Мне бы хотелось знать, что там происходит. Думаю, это может оказаться очень полезным.

– Кто-нибудь в Хаосе?.. – Фреда ненадолго задумалась. – Возможно...

Она подняла руки и достала откуда-то при помощи Логруса небольшой белый ящичек. Я никогда прежде его не видел. Он был вырезан из цельного куска кости или слоновьего бивня, и его бока и крышка были покрыты тонкой резьбой, изображающей странных рогатых животных. Откинув крышку – та была закреплена на петлях, – Фреда извлекла из ящичка его содержимое: колоду, состоящую примерно из тридцати Карт.

Я подался вперед, наблюдая со смесью интереса и отвращения, как она перебирает Карты. Я никогда раньше не видел эту колоду. На Картах были нарисованы люди – и существа, которые могли когда-то быть людьми, – в различных позах. Женщины с клыками и желтовато-зеленой чешуей вместо кожи... мужчины с рогами, или с волчьими головами, или с усиками, как у насекомых... какой-то болотно-зеленого цвета желеобразный шар с десятками бегающих глазок... и прочие, выглядевшие настолько странно и ужасно, что меня лишь передергивало. Это больше походило на выставку уродов, чем на фамильные портреты. Однако же Фреда с любовью улыбалась каждому из них.

– Ты сделала эти Карты сама? – спросил я. И сами изображения, и манера класть мазки казались более грубыми, чем на Картах работы Эйбера или отца. И все же я чувствовал исходящую от них силу.

– Нет, – ответила Фреда. – У меня нет к этому способностей. Их нарисовал Эйбер, много лет назад. Мне очень редко приходилось пользоваться ими, потому я и не стала просить его нарисовать другие, получше.

Я кивнул. Да, эти Карты определенно смахивали на ученическую работу.

– А связываться с этими... людьми безопасно?

Фреда кивнула.

– Это наши родственники. Более того – наши друзья... то есть были нашими друзьями. Большинство из них давно отошли и от отца, и от дворцовых интриг, так что, возможно, им гнев Свейвилла не грозит.

– А ты точно уверена, что они тебя не выдадут? – на всякий случай переспросил я.

Она улыбнулась.

– А как они смогут это сделать, если мы просто поговорим? Я не намерена снова посещать Владения Хаоса. Я проведу остаток своей жизни в Амбере... Я смирилась с жизнью в изгнании.

– Не в изгнании! – поспешно произнес я. Слишком уж угнетающе это звучало. – Мы – колонисты.

– Пожалуй, – с тоской отозвалась Фреда.

Но в ее замечании был свой резон. Если ее родственники боятся поддерживать контакт с кем-либо в Амбере, они всегда могут просто отказаться разговаривать с нами. А если им самим захочется поговорить, вряд ли они предадут наше доверие, не подставив под удар и себя самих. Так что мы ничего не теряем.

– Я хотела поговорить с ней.

На Карте, выбранной Фредой, была изображена полная женщина, выглядящая почти как человек – не считая того, что у нее было два рта, по одному на каждой стороне лица, там, где у нормальных людей располагаются щеки.

– Кто это? – поинтересовался я.

Несмотря на лишний рот, в женщине чувствовалось что-то уютное, бабушкино. Пожалуй, она вполне могла бы мне понравиться.

– Эддарг, моя двоюродная бабушка. Она в курсе всех дворцовых сплетен. Если хоть кто-то из нашей семьи и знает, что произошло с Эйбером, так это она.

– А откуда ей это знать?

– Она вот уж двести с лишним лет – главная дворцовая повариха.

– А! – Я давно уже убедился, что наилучший источник слухов – дворцовые слуги. – Тогда, возможно, у нее есть какие-нибудь новости о наших исчезнувших братьях и сестрах.

– Я спрошу.

Фреда подняла Карту, сосредоточилась и вскоре установила контакт с бабушкой, хоть связь и получилась ненадежной. Убедившись, что они могут говорить, не таясь, Фреда представила меня, а потом они принялись обмениваться семейными новостями. Я с интересом слушал.

– Ты ничего не слыхала про наших братьев и сестер? – поинтересовалась Фреда. – Про тех, кого арестовал король Утор? Мы не знаем, живы ли они.

– Здесь только двое.

– А кто?

– Сиара, бедняжка, и Пелла.

– А Изадора? – спросил я. – Или Леона?

– О них мне ничего не известно.

Вот и мне тоже. Загадочно. Что же с ними могло случиться? Может, они где-то прячутся?

– С Пеллой все в порядке? – спросила Фреда.

– Да, душечка, – сказала Эддарг, улыбаясь жутковатой острозубой улыбкой. – Все арестованные – кроме Мэттьюса и Титуса, которых казнил прежний король, – чувствуют себя нормально, только исхудали. Я стараюсь их почаще подкармливать. Король Свейвилл о них заботится.

– Свейвилл их мучает? – спросил я.

– Благие силы, нет, конечно! Зачем оно ему надо? Они не представляют никакой угрозы для Хаоса. А вот если он доберется до вашего чокнутого отца, тут уже все будет по-другому!

Фреда с облегчением вздохнула.

– А Утор... он ничего с ними не сделал? Они не покалечены?

– Нет-нет, с ними все в порядке – только худые очень, бедняжечки. – Эддарг улыбнулась одним ртом и, склонив голову набок, произнесла другим: – Они ведь сильные, как и их матери.

– Почему же Свейвилл их не мучает? – вслух подумал я.

– Силы небесные, да зачем же ему их мучить? – удивилась бабушка Эддарг. – В конце концов, вашего отца ненавидел король Утор, а не Свейвилл. Это Утор изгнал недоумка Дворкина и вас, неповинных бедняжек. Новый король куда добрее.

Второй ее рот эхом подхватил:

– Да-да, намного добрее.

– А кроме того, они и не знают ничего важного, – сказала мне Фреда. – И Свейвилл наверняка это понимает. Так зачем тратить на них время?

– Верно, – согласился я.

Бабушка Эддарг хихикнула.

– А кроме того, королю предостаточно хлопот с собственными врагами, – сказал один рот.

Другой же добавил:

– Все ближайшие родственники короля Утора – жены, дети, внуки и прочие потомки до десятого колена – арестованы, бедняжки!

Первый рот подхватил: