Заря Амбера - Бетанкур Джон Грегори - Страница 10

Я сглотнул. Считалось, что боги Хаоса вернутся, принеся с собою огонь и сталь, и будут карать неверующих. Возможно, адские твари как раз возвещают их приход. Возможно, мы все это время, даже не осознавая того, выступали против богов Хаоса.

«И истребят они нечестивых...»

Нет, это какое-то недоразумение. В писании дело обстоит не так. Адские твари убивают всех подряд, без разбора, от священников до торговцев, от дряхлых стариков до новорожденных. Никакие боги подобной армии не пошлют.

А что такое эти Владения Хаоса и как Дворкин оказался замешан во все это дело?

Похоже, Фреда почувствовала мое замешательство. Она улыбнулась и снова похлопала меня по руке.

– Я не так уж много о тебе знаю, – сказала она. – Отец оказал тебе дурную услугу, допустив, чтобы ты вырос в удаленной Тени. Хотя, с другой стороны, возможно, именно благодаря этому ты все еще жив – в отличие от многих других. Думаю, он уготовил для тебя великую судьбу.

Я нахмурился.

– Ты так считаешь? Но какую?

– Можно попробовать выяснить.

Одним ловким движением Фреда собрала карты в аккуратную стопку и, положив ее передо мной, постучала по колоде указательным пальцем.

– Здесь сорок шесть карт. Перетасуй их хорошенько, потом сними верхнюю. Посмотрим, что они нам скажут.

Я рассмеялся и покачал головой.

– Я не верю в гадание.

– Я не гадаю. Как говорит отец, даже в Хаосе есть порядок, нужно только суметь его увидеть. Карты отражают это. Тот, кто получил надлежащую подготовку, – я, например, – может иногда узреть отраженным в картах не только то, что есть, но и то, что должно случиться. Поскольку все семейство собирается сейчас в Джунипере, неплохо будет знать, где ты окажешься... и кто окажется рядом с тобой.

– Ну ладно, – пожав плечами, отозвался я. В конце концов, вреда с этого не будет.

Я взял колоду. Рубашка карт была ярко-синей, с изображением золотого льва, вставшего на дыбы. Сами карты ненамного превосходили по толщине пергаментную бумагу, но были жесткими, а на ощупь казались прохладными и напоминали полированную слоновую кость.

Разделив колоду надвое, я перетасовал ее пару раз и положил перед Фредой. Ладони мои слегка покалывало, а на лице выступила испарина. Почему-то от прикосновения к этим картам мне сделалось сильно не по себе.

– Переверни первую, – велела Фреда.

Я перевернул.

На карте был изображен Дворкин в красно-желтом одеянии – только одеяние это было нарядом шута, вплоть до бубенчиков на колпаке и длинноносых башмаков. Я едва удержался от смеха: уж чего-чего, а такого я увидеть не ожидал.

– Чушь какая! – вырвалось у меня.

– Странно... – нахмурившись, произнесла Фреда. – Первым обычно идет место, а не человек.

Она отложила карту в сторону, изображением вверх.

– И что же это означает? – поинтересовался я.

– Что Дворкин, центр нашего семейства, отныне станет для тебя центром мира.

– Дворкин отнюдь не шут, – заметил я.

– Тут важно, кто изображен на карте, а не во что он одет. Эти карты сделал для меня Эйбер, а он – известный проказник.

Неожиданно я узнал новое имя – Эйбер. Эйбер-проказник. Наверное, он бы мне понравился. А Фреда, похоже, полагала, что я его знаю.

– Переверни следующую карту, – велела Фреда.

Я подчинился. На следующей карте был изображен юноша лет шестнадцати от роду, в зелено-коричневом наряде. Несомненно, это был очередной отпрыск Дворкина – у них у всех были одинаковые глаза и подбородок, свидетельствующий о решительности. На юноше была шляпа, украшенная нелепыми оленьими рогами. Казалось, будто он скучает, – как будто ему хочется умчаться на поиски приключений, а не сидеть на этом миниатюрном портрете. В руках юноша держал палаш. Похоже было, что палаш малость длинноват и тяжеловат для него. Почему-то юноша показался мне знакомым, хоть мы никогда и не встречались. Или все-таки встречались?

Фреда изумленно вздохнула.

– Кто это?

– Аланар, – прошептала она.

Это имя ни о чем мне не говорило, но все-таки я не мог избавиться от ощущения, что мы с ним уже где-то виделись. Мне вдруг представилась картинка: этот юноша в луже крови... Но где это было? И когда?

– Возможно, он возвращается, – сказала Фреда.

– Нет, – уверенно произнес я. – Он мертв.

– Откуда ты знаешь? – спросила Фреда, испытующе заглянув мне в глаза. – Вы же никогда...

– Я... я не знаю. – Я нахмурился и покопался в памяти. Воспоминания ускользали. – А разве он не мертв?

– Он исчез больше года назад. С тех пор никто ничего о нем не слышал и не мог с ним связаться, даже через его карту. Я думала, что он умер. Все так думали. Но доказательств нет ни у кого.

Связаться с ним... с помощью его карты? Я недоуменно посмотрел на картинки. Странный оборот озадачил меня. Чем дальше, тем загадочнее...

– Ну, раз вы не видели тела, есть основания надеяться, – сказал я, стараясь говорить успокаивающе. Но сам я знал, что это ложь. Я знал, что юноша действительно мертв.

Фреда покачала головой.

– Как правило, наши враги не оставляют тел. Если Аланар умер, мы никогда об этом не узнаем.

Я мысленно согласился с ней. Нам и самим редко удавалось после сражений отыскать и забрать тела павших товарищей из земель, оказавшихся под властью адских тварей. Что враги делали с телами, оставалось лишь гадать – и догадки эти были весьма и весьма неприятными, все до единой.

Фреда устремила взор куда-то вдаль и печально покачала головой. Очевидно, она искренне беспокоилась о юном Аланаре. Все-таки у нас с ней есть кое-что общее. Я потерял Хельду... она же потеряла брата.

Я сглотнул и сочувственно пожал ей руку.

– Лучше об этом не думать, – негромко сказал я. – Что поделать, времена нынче трудные...

– Да, ты прав.

Фреда глубоко вздохнула и положила карту с портретом Аланара на стол, ниже и правее Дворкина-шута. Теперь, когда они оказались рядом, сходство сделалось еще более разительным. Сразу становилось ясно: это отец и сын.

– Бери следующую, – сказала Фреда, указывая на карты.

Я молча повиновался. Следующим оказался молодой парень, в зеленом и коричневом. Он тоже походил на Дворкина, только лицо было более приятным. Через левую скулу тянулся неглубокий дуэльный шрам, но улыбался парень сердечно и весело. В одной руке он держал лук, а в другой – фляжку с вином. По подбородку стекала струйка вина.

Карта словно подсказывала ненавязчиво: перед вами – молодой гуляка.

– Тэйн, – объявила Фреда, старательно напуская на себя бесстрастный вид.

– Его я не знаю.

– Думаю, он тоже мертв.

– Извини. Мне очень жаль.

Мы быстро разложили еще четыре карты. На всех были изображены мужчины в возрасте от двадцати до сорока лет. Во всех проглядывало отчетливое сходство с Дворкином – в разрезе глаз, в очертаниях лица, в манере держаться. Все это явно были его потомки. Похоже, Дворкин уделял женщинам массу внимания. Интересно, сколько же всего детей он породил? И раз у него такая большая семья, откуда же он находил время, чтобы столько возиться со мной – и при этом все это время делать вид, будто он холост? Когда мы в следующий раз окажемся с ним наедине, непременно попытаюсь задать ему этот вопрос.

Все эти карты Фреда выкладывала под картой Дворкина, вдоль края стола, полукругом. Фреда полагала, что из шести «выпавших» сыновей Дворкина четверо мертвы. Двое – это Аланар и Тэйн, а еще двоих я не узнал.

А потом на очередной перевернутой карте обнаружился молодой мужчина с моим лицом, только глаза у него были не голубые, как у меня, а карие. Одет он был в темно-коричневое и желтое, и в руках у него был слегка изогнутый меч. Уж не знаю, может, это такая шутка – но держал он его несколько двусмысленным образом.

– Кто это? – нерешительно поинтересовался я. Этот мужчина тоже был мне чем-то знаком. Где же мы с ним встречались? И когда?

– Ты его знаешь?

– Он довольно сильно похож на меня...

Я смотрел на карту, пока Фреда не забрала ее у меня из рук и не положила рядом с прочими.