Кладбищенский фантом. Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 44

По дороге к школе она так и не удосужилась ничего мне рассказать. В конце концов мы едва не поссорились. Хорошо хоть школа у нас близко, и как следует поругаться мы не успели. А в вестибюле к Жанне кинулась Дианка. Не успел я раздеться, как они вместе испарились в неизвестном направлении.

Я обозлился: «Ну и пусть. Пока сама не подойдет и не расскажет, не стану ничего спрашивать». Естественно, принимая такое решение, я рассчитывал, что она скоро ко мне подойдет. Однако ни на уроках, ни на переменах Жанна даже не смотрела в мою сторону. Судя по выражению ее лица, она по–прежнему пребывала в нервозном и мрачном расположении духа.

Естественно, в классе и вообще в школе уже все знали о субботнем происшествии на пруду. Почти каждый считал своим долгом подойти к Жанне и что–нибудь ей сказать. А потому мы, при всем желании не смогли бы как следует поговорить. Даже если бы она захотела. Но она не захотела.

Лишь на последнем уроке мне на стол неожиданно плюхнулась записка: «Пойдем домой вместе, ладно? Жанна». Я посмотрел в сторону ее парты. Она глядела на меня. Я испытал сильное желание проучить ее и отправиться домой в гордом одиночестве, а еще лучше, чтобы она позлилась, в обществе Толяна. Однако, во–первых, мне было ее все–таки жалко, а во–вторых, я изнывал от неизвестности и неопределенности. Что у нее еще стряслось?

Одевшись, я вышел на улицу и остановился у входа. Вскоре появились Жанна и Дианка. Она жила прямо напротив школы, и мы сперва проводили ее. А затем уж направились к своему дому.

— Ну? — выжидающе посмотрел я на Жанну.

— Что ну? — похоже, не поняла она.

— Рассказывай, — потребовал я.

— Интересно, о чем? — пожала плечами она.

— А разве не о чем? — ответил вопросом на вопрос я. — На фига тогда ты посылала записку?

— Потому что мне не хотелось идти одной.

— Только поэтому? — не верилось мне.

— Только, — кивнула она и умолкла.

Я понял: она по–прежнему не собирается ничего мне рассказывать. Меня опять захлестнула обида.

— Не хочешь, не надо.

Жанна молчала. Так в гробовой тишине мы дошли до дома и поднялись на свой десятый этаж.

— Ну, пока? — холодно спросил я.

— Пока, — столь же холодно отозвалась Жанна, и мы разошлись по своим квартирам. Час спустя она позвонила мне:

— Федор, маме стало хуже.

— Откуда ты знаешь?

— Мне тетя Оля с работы сейчас звонила. Она поехала навещать маму, а ее даже к ней не пустили. Сказали: «Температура высокая».

— И чего теперь делать? — в полной растерянности спросил я.

— Ну, врачи, вообще–то, сказали, что маме сейчас колют антибиотики. В общем, должно обойтись. Но все равно ведь. — И, выдержав короткую паузу, она быстро проговорила: — Федя, зайди ко мне, а? Сказать кое–что надо.

— Говори, — откликнулся я.

— Не по телефону, — твердо возразила Жанна.

— Тогда я сейчас.

Вконец озадаченный, я пулей выскочил из квартиры. Жанна ждала меня возле приоткрытой двери, а Пирс вовсе сидел на лестнице. Увидев меня, он, взвившись ракетой в воздух, спланировал прямо мне на руки.

— Заходи, заходи, — поторопила Жанна.

— Ну, чего у тебя там еще? — плюхнулся я в кресло вместе с Пирсом. Жанна нехотя произнесла:

— Понимаешь, это очень сложно объяснить.

— А ты попробуй, — ободрил я. — Конечно, до гиганта мысли мне далеко. Но, с другой стороны, я и не Волобуев. Попытаюсь понять.

— Ладно, — будто решилась наконец Жанна. — Тетю Оля вчера видел? подтвердил я. — И что с — сердито бросила Жанна.

— Даже слышал, — того?

— Не ехидничай, на. — В общем, она…

— Кто она? — запутался я.

— Естественно-, тетя Оля. Вчера, когда ты ушел, она завела со мной долгий разговор. Оказывается, у моей мамы и так на работе были какие–то неприятности. Просто она от меня скрывала. Ну, а в последние дни сам знаешь. У нас просто какой–то кошмар творится. Так вот, тетя Оля считает, что нас с матерью наверняка сглазили.

— Бред собачий! — воскликнул я. При слове «собачий» Пирс, подняв одно ухо, с интересом посмотрел на меня.

— Извини, старина, бред не собачий, а кошачий, — поторопился исправить бестактность я.

— А вот тетя Оля совершенно серьезно считает, что это не бред, — тем временем продолжала Жанна. — Она в такие вещи верит. Особенно после того, как сама испытала… Ей…

— Ей чего, тоже аппендицит вырезали? — перебил я.

— Хуже, — покачала головой Жанна. — У нее сперва полностью залили квартиру, потом в доме был пожар. Пришлось ей переезжать на новую квартиру сюда. А во время переезда она сломала ногу. Пока у нее нога срасталась, еще куча всяких неприятностей произошла. В общем, как только сняли гипс, тетя Оля отправилась к бабке, сняла сглаз, и теперь у нее все в порядке.

— Рад за твою тетю Олю, — не знал, как реагировать на такое я. — Ну, и что дальше?

— В общем, она сперва уговаривала мою маму сходить к этой бабке. Но мать наотрез отказалась. Мол, она в такое не верит. После этого у нее как раз и начался приступ аппендицита. Ну, тетя Оля отвезла маму в больницу, а вечером принялась меня обрабатывать.

— Так ты из–за этого сегодня была такой мрачной! — наконец догадался я.

— Я не мрачной была, а думала, — принялась объяснять мне Жанна. — Понимаешь, с одной стороны, вроде бы полная чушь. А с другой — вдруг поможет? Вон тете Оле же помогло.

— Наукой не доказано, — возразил я. — Вдруг у нее и без бабки бы все наладилось?

— Не знаю, — продолжила Жанна. — Сама тетя Оля считает, что не наладилось бы.

— Почему бы ей в таком случае не отправиться к своей бабке и снять с вас сглаз? — спросил я.

— Тетя Оля говорит, так нельзя. Должны идти лично те, кого сглазили. Иначе не поможет. Она мне даже денег на эту бабку дала. Но вчера–то я идти наотрез отказалась. А вот когда узнала, что у мамы поднялась температура… Слушай, Федор, а может, и впрямь попробовать? Хуже–то не будет.

— Надеюсь, — ответил я. — Если хочешь, попробуй.

— А ты со мной сходишь? — спросила она.

— Я–я–я? — признаюсь, перспектива похода к какой–то бабке совершенно не вдохновляла меня.

— Мне одной как–то, знаешь… — Жанна не договорила, но я понял, что ей страшновато.

— Может, ты лучше Дианку с собой возьмешь? — предложил я.

— Нет, — решительно мотнула стриженной под мальчика головой Жанна.

— Почему? — не понял я.

— По кочану! — огрызнулась Жанна. Затем, взяв себя в руки, гораздо мягче добавила: — Трудно ей все объяснить.

Это польстило мне. Выходит, я пользуюсь особым доверием Жанны. Ну как тут было не согласиться.

— Когда идем? — посмотрел я на девочку.

— Да лучше бы прямо сейчас, — отозвалась она.

— А это вообще идти или ехать? — принялся выяснять я.

— Идти, но довольно далеко, — объяснила Жанна. — Туда, за Серебряные пруды, где деревня.

— Деревня? — переспросил я. — Откуда она тут?

— Остаток от прежних времен, — пояснила девочка. — Когда–то тут везде была одна сплошная деревня. Вернее, несколько деревень. Но остальные уже давно сломали. А эта каким–то чудом еще стоит. Кстати, она так и называется — Серебряные Пруды.

— Не знал.

— Ты многого, Федя, еще не знаешь, — не преминула отметить Жанна.

Что касается нашего нового места жительства, то я и впрямь за три месяца, прошедшие с нашего переезда, не заходил дальше Серебряных прудов. И понятия не имел о таких крупных достопримечательностях, как чудом уцелевшая деревня. Я посмотрел в окно. Декабрь, как известно, самый короткий месяц в году, и на улице уже начало смеркаться.

Жанна, — вкрадчиво произнес я, — а до этой деревни случайно какой–нибудь автобус не ходит?

— Случайно нет, — лишила меня последних надежд на быстрое и комфортное перемещение она. — Пойми, Федор, этой деревни уже как бы нет. Там даже электричество отключили.

— Интересное дело, — удивился я. — Название есть, а деревни нет.

— Так мы идем или не идем? — сурово глянула на меня Жанна.

— Идем, — вынужден был ответить я.