Вампир из Мексики. Жмурик–проказник. Стеклянная рука - Веркин Эдуард - Страница 3

— Сеть ушла. — Семафоров спрятал мобильник в карман. — На Камне сети нет, так что позвонить с острова не удастся.

— Что у тебя за ринг–тон такой дурацкий? — спросил я. — Кудахтанье какое–то…

— Петушиный крик. И на звонке, и на будильнике.

— Зачем?

— Нравится. Я мобильник так запрограммировал, что у меня из него каждое утро, за десять минут до восхода солнца, кричит петух.

— Ну и для чего? — Я греб к острову.

— Я люблю на восход смотреть, это красиво. К тому же петушиный крик отпугивает нечистую силу. Она это… рассеивается.

— Понятно, — зевнул я. — Говорят, еще плевать в нее помогает…

До острова мы добрались быстро. Приковали лодку и отправились к зоопарку.

На шее у Семафорова болталось несколько разнокалиберных ключей, он достал самый большой и открыл служебный вход. Мы протиснулись в узкий коридор и стали пробираться между всякими граблями, лопатами, ящиками, сачками и предметами неясного мне назначения. Захламленность коридора никак не соотносилась с суперсовременным зданием зоопарка. Впрочем, такие типы, как Семафоров, могли все что угодно запустить до степени полной помоечности.

— А где животные? — спросил я, когда мы дошли до лестницы.

— Там, — махнул рукой Семафоров. — Они спят уже все…

— Я посмотреть хочу.

Я на самом деле хотел посмотреть на животных — как ни странно, но я был в зоопарке всего один раз, да и то с классной экскурсией. Почти год назад.

Семафоров немножко подумал, затем сказал:

— Нельзя смотреть на животных ночью. И вечером тоже нельзя…

— Почему? — спросил я.

— Потому… Потому что такие правила. У животных от этого активность снижается…

— А удои у них не падают?

— Удои у коров, — серьезно ответил Семафоров. — А у нас хищники. Так что…

— Так что я могу и назад вернуться, — сказал я. — У меня дела как раз есть…

Семафоров вздохнул, снял с шеи ключ и протянул мне. И сразу же передумал:

— Давай сначала в комнату отдыха поднимемся, посмотрим, все ли в порядке. А потом пойдешь посмотришь.

Я согласился.

Мы поднялись по лестнице, Семафоров открыл очередную дверь, и мы оказались в комнате персонала.

Комната впечатляла. Все как рассказывал Семафоров: и бильярд, и велотренажер. Кожаный диван, кожаные кресла. Холодильник. На стене дартс. Чуть сбоку чучело утконоса — Семафоров сказал, что это был реальный утконос, его прислал какой–то знакомый основателя зоопарка. И что утконос этот стоит, даже в чучельном состоянии, кучу баксов.

Дверь внушительного вида, на двери табличка «Директор».

Журнальный столик. На нем небольшая коробка, оклеенная желтой бумагой.

Семафоров сунулся в холодильник, достал банку с соком, налил себе большущий стакан, бухнул в него льда и принялся хлебать.

Я подошел к столику. Меня заинтересовала коробка. Бумага была какая–то необычная, апельсиново–кирпичного цвета, я такую раньше никогда не видел. И плотная. Как выделанная кожа.

— Что за посылка? — спросил я у Семафорова.

Он оторвался от своего сока, ткнул посылку пальцем. Сощурился.

— Написано не по–нашему, — заключил Семафоров. — Кажется… то ли испанский, то ли португальский, не поймешь, они очень похожи… Мехико… А, из Мексики.

— И чего вам из Мексики прислали?

— А черт его знает… Пелымов хотел, кажется, какую–то крысу выписать земноводную… Не знаю.

— Давай посмотрим? — предложил я.

Семафоров снова потыкал посылку пальцем.

— Не, — сказал он. — Пусть сами смотрят. А вдруг там заразные болезни? На этой крысе дурацкой какие угодно микробы могут быть! Передохнем, как тритоны.

Я поднял посылку. Она оказалась на удивление тяжелой, будто внутри было несколько кирпичей. Потряс.

В посылке что–то бултыхалось.

— Никакой крысы там нет, — сказал я. — Если бы там была крыса, в упаковке просверлили бы дырочки. А дырочек нет. Крысе дышать нечем. Ясно?

Я вернул посылку на стол.

— Налей мне соку лучше, Семафоров.

Семафоров снова направился к холодильнику и стал стряпать мне коктейль.

Потом обернулся — и тут же хлопнул стакан об пол. Его дрожащий палец указывал в сторону посылки, которая активно подпрыгивала в центре журнального столика.

— Что это? — шепотом спросил Семафоров.

— Не знаю. — Я осторожно подошел к столу.

— Может, там бомба?

— Бомба не подпрыгивала бы, бомба взорвалась бы. Да и зачем кому–то вам бомбу присылать?

— А что тогда?

Посылка продолжала мелко подпрыгивать. Будто внутри сидел кто–то сильный и энергичный.

— Есть такие японские маленькие роботы, — предположил я. — Может, кто–то такого прислал… Вот он и прыгает…

— Зачем присылать робота?

Я был согласен с Семафоровым — посылать робота ценой как минимум две тысячи баксов? Хотя…

— Может, это друзья хозяина?

— Друзья хозяина ему в офис бы прислали, а не сюда. Я даже не знаю…

Мне надоело болтать попусту, я вытянул руку и положил на коробку. И почувствовал. На самом деле что–то сильное.

— Надо вскрыть, — сказал я.

— Зачем? — насторожился Семафоров.

— Затем, что то, что там внутри, может сломаться. И начальник будет весьма недоволен.

Семафоров промычал что–то маловразумительное, достал из–за холодильника метлу и принялся заметать в совок осколки стакана.

Я устроился в кресле и наблюдал за коробкой. Она продолжала равномерно подскакивать.

Семафоров выкинул осколки и сказал:

— Ладно, давай вскроем.

Мне показалось, правда, что Семафоровым движет не боязнь за хозяйское имущество, а обычное любопытство. Он достал из стола узкий длинный кинжал для резки бумаги и протянул мне.

— Режь.

Я перехватил ножик, прижал посылку коленом и срезал сверху бумагу. Под ней оказался блестящий лист металла.

— Железо… — растерянно сказал Семафоров.

Я срезал бумагу сбоку. И сбоку оказался точно такой же лист металла, что было уже странно — посылать из Мексики железный кирпич… Кому надо?

— Не пойму… — Семафоров осмелился потрогать железный бок.

Тогда я срезал бумагу со всей посылки.

И везде обнаружился тот же самый металл. Небольшой железный сундучок. Наверху замок, ключ пристегнут тут же.

Семафоров уже протянул руку к ключу, но я его остановил.

— Чего? — не понял он.

— Подумай, Семафор, зачем посылать такую укрепленную посылку? Что там, внутри? Есть замки, которые не стоит открывать.

— Ну, не стоит так не стоит. — Семафоров пожал плечами и накрыл прыгающую посылку скатертью. — Только прыганье это раздражает.

— Не парься. Пусть прыгает. Во сколько свет выключат?

— Через двадцать минут.

— Тогда я пойду, посмотрю.

— Только близко к клеткам не подходи, а то разорутся — всю ночь потом не уснут.

— Не мигай, Семафор.

Глава 4. Каюк утконосу

Зоопарк был построен по кольцевому принципу. В центре лагуна с бегемотом и песчаный пляжик. Здоровенный валун. На валуне мачта, поддерживающая центр пластикового купола.

Самого бегемота в лагуне видно не было, только из воды торчали мясистые ноздри. И глаза, кажется. Впрочем, может, это был просто отсвет.

Вокруг лагуны шла асфальтированная дорожка. По внешним сторонам дорожки располагался ряд вольеров с животными. От самой дорожки вольеры были отделены толстым стеклом с дырками в палец. Это для того, чтобы всякие негодяйчики не могли кормить животных несвежими продуктами.

Я начал обход.

Первым был вольер с надписью «Орангутан обыкновенный. Кличка Густав». Я потихоньку посвистел, вызывая обезьяну из домика, но Густав не вышел. Только буркнул что–то презрительное и швырнул в меня кожурой от банана.

Скотина.

Впрочем, что возьмешь с обезьяны?

Следующий вольер был с павлином. Павлин оказался в наличии, клички у него не было никакой. Он сидел на жердочке, свесив вниз отросший хвост. Кажется, дрых.

Рядом с павлином располагался большой аквариум с анакондой. Анаконды тоже не было видно — то ли на дне пряталась, то ли в коряжнике. Клички анаконде, по моим представлениям, не полагалось. Но у этой она была, змеюку звали Аля.