Осенними тропами судьбы (СИ) - Инош Алана - Страница 27

«Ах ты, бесстыдница, – зашептал смеющийся голос Млады, и Ждану обняли не чёрные лапищи огромной кошки, а знакомые сильные руки. – Ты зачем явилась? Мы же ещё свадьбу не сыграли!»

На Ждану обрушился град поцелуев. Они обжигающе трепетали на её коже маленькими жар-птицами, а щедро дарящие их губы мягко щекотали костяшки её пальцев. Ждана открыла лицо и ощутила на щеках жар: её обнимала смеющаяся Млада, одетая только в лунный полумрак. Холодный кокон испуга и смущения, сковывавший Ждану, лопнул, и она, окунаясь с головой в манящую глубину беззастенчивости, коснулась ладонями широкой горячей спины Млады. Скользнув ниже, она прикусила губу и обхватила пятернями два упругих полушария.

«Ммм… – простонала Млада, потираясь носом о щёку Жданы и щекоча её своим дыханием. – Повременить придётся с этим, моя милая. Ты ещё в круг Лалады не входила; обряд проводится за день до свадьбы. Во время него ты должна быть девственной, иначе нельзя. И только после этого я смогу войти в тебя… Тогда дитя будет соединено с Лаладой с самого зачатия. А сейчас… не соблазняй. Боюсь девство твоё нарушить».

«Зачем же ты тогда звала меня?» – От стыда и недоумения Ждана отдёрнула руки.

«Я не звала тебя», – удивилась Млада.

«Но я слышала… твой голос, – пробормотала Ждана, не зная, что и думать. – Он звал меня по имени!»

«Хм… – Млада внимательно заглянула ей в глаза, поцеловала в брови. – Вон оно что… Наверно, это потому что ты мне снилась. Может быть, это ты и услышала как зов. Но – ш-ш! – Женщина-кошка приложила к губам палец. – Услышит кто-нибудь – оскандалимся… И твой отец выставит меня вон!»

С тихим смешком она прильнула к губам Жданы. Девушка чуть не плакала от непонимания, что делать: руки Млады мягко выпроваживали её из комнаты, а губы говорили «останься». В «том месте» уже невыносимо сладко ёкало, язык пересох, дыхание сбилось, в висках гудел ветер с подбитых багрянцем туч… Цветы колыхались, пыльца таяла во рту, горьковатая сладость лепестков ласкала нёбо. Ветер и мёд. Нет, невозможно было отказаться, уйти в одиночество девичьей постели, когда в ладони ей упирались шершавые бусины сосков женщины-кошки… Впервые бредя по этому полю на ощупь, Ждана ловила подсказки собственного желания. Обвив горячим кольцом рук шею Млады, она дала понять: «Останусь или умру».

«Что ты творишь! – жарко прошептала ей в губы Млада. – Эх… Ладно, есть один способ… без проникновения».

Не успела Ждана ойкнуть, как оказалось подхвачена на руки и торжественно уложена на постель. Вся одежда слетела с неё; миг – и к её нагому телу прильнуло такое же свободное от покровов тело Млады. Они были такими разными: Ждана – чуть неуклюжей, мягкой и податливой, как пух, Млада – упругой и напряжённой, уверенной, но в слиянии и притирке друг к другу выпуклости находили нужные впадинки, а сила и твёрдость придавала мягкости такую форму, чтобы обеим досталось наслаждения вдоволь. Губы Млады обследовали каждую пядь кожи Жданы, и от их горячей влажности девушка дрожала тетивой, готовой к выстрелу. Распробовав невыразимую сладость поцелуев, она уже сама тянулась к Младе открытым, как у голодного галчонка, ртом, прося ещё и ещё… И безотказно получала нежность большими глотками. Волосы разметались по подушкам, а «внизу» приближалось убийственное блаженство…

Скрип… На Ждану словно ушат ледяной воды вылили, Млада тоже замерла. Уже готовый распуститься огненный цветок погас, внутри шипели только угольки… Превратив в слух и тело, и душу, Ждана пыталась понять, откуда шёл звук. Кажется, это – дверь где-то по соседству. Кто мог не спать в такой час? Для чего ему понадобилось расхаживать по дому?

Время ползло по-пластунски, боясь поднять голову. Ждана сжалась в комочек и дрожала на плече Млады, а та успокоительно чмокала её в нос и наматывала пряди её волос себе на пальцы. Больше ничего не скрипело, но молчание в комнате висело ещё долго.

«Должно быть, кто-нибудь по нужде вышел, – шёпотом усмехнулась Млада. И проворчала: – Я б этому зассанцу одно место узлом завязала…»

Река наслаждения покрылась льдом, и Ждана, поёжившись, отвергла мысль о попытке войти в неё снова. Слова Млады о том, что отец мог выгнать её, запали девушке в душу. Она слишком долго ждала своего счастья, чтобы вот так легкомысленно спугнуть его.

«Не бойся, – словно заглянув в её думы, шепнула Млада. – Ничего мне твой отец не сделает, всё равно уж свадьба – дело решённое. А попытается – украду тебя, да и всё тут. Главное – сохранить твоё девство до обряда. Ничего, сейчас ты целенькая осталась».

В свою спаленку Ждана прокралась на цыпочках – с припухшими, зацелованными губами и ноющим от крепких объятий телом. Хоть она и не испытала «этого» сполна, но узнала достаточно, чтобы больше не страшиться близости и войти во вкус. Для сна оставалось мало времени…

Приём с помолвкой благополучно состоялся – с пиром горой, на широкую ногу: скромным празднеством такое событие, как обручение своей дочери, глава города отметить просто не мог. Ждана с Младой сидели за отдельным столом, на высоких креслах-тронах – царицы праздника.

Помолвку отгуляли – настала пора Ждане покидать родной дом. По установленному обычаю, свадьбу играли осенью, после сбора урожая, а до этой поры невеста переселялась в Белые горы, к своей наречённой избраннице, чтобы привыкнуть к совместной жизни и освоиться в новой семье. А между тем отцу и матери Жданы предстояло познакомиться со своими будущими белогорскими родственниками – родителями Млады. Можно было отправиться в гости обычным, но долгим и утомительным способом – по дороге, однако женщина-кошка предложила другой, более быстрый путь – с помощью кольца. Оно предназначалось для Жданы, чтобы и та наравне со своей супругой могла мгновенно переноситься на большие расстояния. Эти кольца делались мастерами-оружейниками, владевшими искусством вплетения волшебных чар в металл.

«Вещей с собой можно взять совсем немного, – предупредила Млада. – С тяжёлой поклажей – заблудимся».

Кольцо было только одно, потому перемещаться предстояло по очереди: сначала Ждана, потом её отец, а после – мать. Но вот незадача: как быть с огромным приданым? Десять больших тюков да четыре сундука – таких, что даже руками не обхватишь – как их перенести в Белые горы? Решили так: взять с собой на первое время только самое нужное, а остальное отправить повозкой.

И вот, на палец Жданы скользнуло кольцо из чернёного серебра, с тончайшим филигранным узором и голубым камнем в форме кошачьего глаза – холодного, проницательного. Надев кольцо, Млада пару мгновений ласково грела руку девушки в своих ладонях, а потом крепко сжала её и перекинула себе за плечо мешок с вещами.

«Не отпускай мою руку, – сказала она. – И шагай следом».

Стены, колонны и расписные своды Парадного покоя колыхнулись – воздух пошёл круговыми волнами, как вода от брошенного камня. Ждану обдало жгучим холодком, словно она вошла в ещё не прогревшуюся весеннюю воду, но отступать было поздно: она шагнула вслед за Младой в средоточие этих волн – точку, откуда они расходились…

5. Край поющих камней. Две песни и горький разговор

Мгновение назад Ждана была у себя дома, а сейчас оказалась перед суровым ликом гор. Самые дальние застыли в синей дымке, увенчанные белыми шапками и вросшие вершинами в облака, а ближние зеленели хвойными лесами. Под ногами у девушки курчавилась травка с жёлтыми цветочками, а обступали её со всех сторон суровые старые сосны с тёмными, замшелыми стволами. Росли они среди груды камней, светлых, как очищенные временем кости… В нескольких шагах, за соснами, уходила вверх грубо вытесанная прямо в горной породе лестница с широкими ступеньками.