Хрустальное сердце - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 35

— Уже передумал, — усмехнулся он, целуя сестру в холодную щеку — Сейчас пойдем домой.

— А что так? Боевой запал угас? — Анюта похлопала ладошкой по ковру.

— Выбивалки нет, — сообщил он.

— Так купи.

— Уже.

— Что уже?

— Уже отправил Лизавету, — Макс глянул на часы, — полчаса назад. И еще просил ее поторопиться. Вот ты мне объясни, непутевому, что можно делать в магазине полчаса?

— Мало ли что? — Сестрица легкомысленно пожала плечами. — Может, в магазине нет выбивалок?

В огромном супермаркете, под завязку набитом всевозможными товарами, банальной выбивалки не нашлось. Пришлось топать в хозяйственный магазин. И не топать даже, а бегом бежать, потому что ближайший хозяйственный был не так уж и близко, а Легостаев — в кроссовках на босу ногу.

На сей раз ей повезло: удалось купить и выбивалку, и необходимые продукты.

— А ты в гости ко мне? — спросил Макс, вглядываясь в темноту.

— Ну да. Вовка на дежурстве, близнецы у свекрови, а я — свободная женщина. Вот решила навестить братца, а заодно посмотреть на его чудесную домработницу.

— Посмотреть на домработницу, — проворчал Макс. — А где она, домработница? — Он глянул на сестру, сказал просительно: — Ань, будь другом, постереги ковер, а я к супермаркету сбегаю. Вдруг эта чумовая решила полмагазина скупить и сейчас сумки не может до дома дотащить?

— Ну сбегай, — разрешила Анюта. — Только, может, сначала оденешься потеплее?

Он посмотрел на свои кроссовки, обреченно махнул рукой:

— Так добегу.

Лиза была уже на месте. Осталось пройти лишь подворотню, когда за спиной послышались торопливые шаги. Она оглянулась — в темноте лица идущего за ней человека не было видно, только силуэт, почти неразличимый на фоне стены.

Неожиданно желудок заполнился холодом, выбивалка заскользила в ставшей вдруг влажной ладони. Лиза не видела лица незнакомца, но каким-то шестым чувством ощутила исходящую от него угрозу.

Наверное, если бы не тяжелая сумка, она бы успела убежать. Не успела... Тень отклеилась от стены, в три прыжка оказалась у нее за спиной.

— Приветик от Эвелин, — послышался знакомый голос, а потом на Лизиной шее затянулась петля. Дышать стало трудно и больно. Лиза выронила сумку, попыталась засунуть пальцы под все туже затягивающуюся удавку... У нее ничего не получилось: воздуха в легких почти не осталось, кровь прилила к лицу, запульсировала в висках.

Лиза не хотела умирать, но ее никто не спрашивал, чего она хочет. Ее убивали, мучительно и методично, и она смирилась...

Макс увидел их сразу, как только вошел в подворотню. Две тени: одну высокую, вторую пониже. Сначала он решил, что это влюбленная парочка: молодая кровь, горячие поцелуи на морозе... А потом высокая тень метнулась прочь, а маленькая стала медленно оседать на землю...

Он подумал, что она мертва. В темноте нашарил молнию на ее куртке, рванул вниз, замерзшими пальцами попытался нащупать пульс на шее. Девушка дернулась, зашлась тяжелым, старушечьим кашлем. Жива! Господи, что же с ней опять приключилось?! Макс подхватил Лизавету на руки, почти бегом направился к выходу из подворотни, споткнулся о валявшийся на земле пакет с продуктами, едва не упал.

У нее было плохое дыхание, тяжелое и свистящее, словно она только что вынырнула из воды и никак не надышится.

— Что случилось? Макс, что с ней? — От подъезда ему навстречу бежала Анюта.

— Сходила за выбивалкой! — Макс чертыхнулся. — Анюта, придержи дверь.

Что случилось с Лизаветой, они поняли только дома, когда включили свет и уложили ее на диван. Сначала Макс увидел ее лицо, синюшное, одутловатое, как у утопленницы, потом — багровый след на шее...

— Максим, ее душили, — прошептала Анюта, поднимая с пола невесть как там очутившийся капроновый шнурок. — Ее душили вот этим...

— Эй, — он погладил Лизу по влажному лбу, — ты как?

Она улыбнулась одними губами, попыталась сесть, снова зашлась кашлем.

— Может, «Скорую»? — спросила Анюта, с гадливостью отшвыривая шнурок. — И, наверное, полицию? Это же покушение на убийство!

Лиза перестала кашлять, сложила ладони в умоляющем жесте.

— Что? — спросила Анюта и растерянно посмотрела на Макса.

— Не нужно «Скорой»? — догадался он.

Лиза кивнула, пробежалась пальцами по шее, вздрогнула.

— Ты его видела? — спросил Макс.

Еще один кивок в ответ.

— Сможешь опознать?

Ее крапчато-каштановые глаза расширились от страха, Максу показалось, что она сейчас закричит.

— Тихо, тихо. — Он привлек Лизавету к себе, обнял за плечи.

— Ей бы валерьянки, — подсказала Анюта, — а еще лучше водки, чтобы стресс снять...

После водки пополам с валерьянкой Лиза быстро пришла в себя, и лицо ее приобрело почти нормальный оттенок. О произошедшем напоминал лишь затравленный взгляд да след от удавки. Саму удавку Макс предусмотрительно сунул в пакет и спрятал в шкаф, подальше от глаз.

Пока Анюта хлопотала над Лизаветой, ахала да охала, он варил себе кофе и думал. Подумать было над чем. Слишком уж много вокруг Лизаветы творится непонятного и даже криминального. Банда сутенеров — это раз. Покушение на Лору — это два. Хотя, в свете нынешних событий, не факт, что покушение было именно на Лору: Лизавета там тоже присутствовала, и если бы в тот момент, когда неизвестный киллер нажал на курок, Лора ее не толкнула, то именно Лиза оказалась бы на линии огня. Странно, что он сразу об этом не подумал, отвлекся на версию о мстительном Солодовникове.

Так, а теперь ДТП. Почему-то именно Лиза стала жертвой водителя-лихача. Если бы не хорошая реакция одного из пешеходов, ее бы уже не было в живых. Очень, кстати, удобно! У девочки никаких документов — несчастный случай с неопознанным трупом. И сегодня вечером ей просто сказочно повезло. Опоздай он хотя бы на минуту — и не было бы больше девочки Лизы. Нет человека — нет проблемы, как говаривал товарищ Сталин.

А теперь самый главный вопрос — кому могла перейти дорогу простая провинциальная девчушка? Что она сделала такого, что на нее организовали охоту? Макс посмотрел на Лизавету. Девчонка как девчонка, если не считать этой, как ее, афазии.

О ковре он вспомнил только поздним вечером, когда провожал Анюту к такси. Ковер по-прежнему лежал на скамейке, целый и невредимый. А еще говорят, что Москва — криминальный город. Да ничего подобного, в Москве только глупых провинциалок отстреливают, а ковры не воруют...

— Что делать будешь? — спросила Анюта на прощание.

— Еще не знаю. — Он устало потер лицо. — Ты только маме не рассказывай.

— Я что, по-твоему, дура? — возмутилась сестра. — Это история скорее для криминальной хроники, чем для маминых ушей. А когда ты свою Лизу собираешься профессору показывать?

— Завтра.

— Это хорошо, что завтра. Макс, послушайся доброго совета — покажешь девочку врачу и отвези ее на родину, от греха подальше. Она, конечно, славная, и против нее я ничего не имею, но ты — мой единственный брат. Максим, я волнуюсь. — Анюта замолчала, испытующе посмотрела ему в глаза.

— А что тут волноваться? — отмахнулся он. — На девочку напал какой-то придурок. Больше я не отпущу ее одну на улицу. Вот и вся недолга.

— Придурок? Ой ли? — Анюта с сомнением покачала головой. — Слишком много в этой истории необычного. Не находишь?

Макс поморщился. Его сестра не дура, ее просто так не проведешь.

— Подпольный бордель, несчастный случай на проезжей части, теперь вот какой-то маньяк-душитель, — перечисляла тем временем сестра. — Не слишком ли много приключений на одну маленькую задницу? Максим, не впутывайся, прошу тебя!

— Не буду, — пообещал он, думая, что Анюта запросто может припомнить еще и нападение на Лору и сопоставить факты.

Подъехало такси. Макс торопливо поцеловал сестру в щеку.

— Не впутывайся, — еще раз попросила она на прощанье.

Машина уехала, он еще немного постоял во дворе, потом с тихим вздохом взвалил на плечо так и не выбитый ковер, направился к двери.